<<
>>

Введение: проблема укорененности

Как социальные отношения влияют на поведение и институты — таков один из основных вопросов классической социальной теории. Поскольку такие отношения существуют всегда, то представить ситуацию, которая возникла бы при их отсутствии, можно лишь путем мыслительного эксперимента, подобного «естественному состоянию» [51а1е оГ паШге] по Т.
Гоббсу или «оригинальной позиции» [опе1па1 розШоп] в концепции Дж. Роулза . Значительная часть утилитаристской традиции, включая классическую и неоклассическую экономическую теорию, построена на представлении о рациональном поведении, следующем собственному интересу и лишь в минимальной степени подвластном социальным отношениям, что и создает идеализированную ситуацию, приближающуюся к этим мыслительным экспериментам. На противоположном полюсе находится то, что я называю аргументом «укорененности»: поведение и институты, которые мы намерены анализировать, настолько ограничены существующими социальными отношениями, что пытаться представить их как независимые было бы грубейшей ошибкой.

В данной статье рассматривается укорененность экономического поведения.

Долгое время большинство социологов, антропологов, политологов и историков полагали, что такое поведение было прочно укоренено в социальных от- ношениях дорыночнш обществ, однахо с наступлением периода модернизации оно стало гораздо более автономным. Согласно этой позиции, экономика представляет собой все более независимую, обособленную сферу современного общества. Экономические трансакции в ней определяются уже не социальными или родственными обязательствами тех, кто эти трансакции осуществляет, а рациональными расчетами индивидуальной выгоды. Иногда авторы идут еще дальше, утверждая, что теперь мы имеем дело с зеркальным отражением традиционной ситуации: уже не экономическая жизнь подчинена социальным отношениям, а эти отношения становятся эпифеноменом рынка.
Гипотеза укорененности связывается с «субстантивистской» школой [5цЬ51ап1м51 зсЬоо1] в антропологии, ассоциируемой прежде всего с именем Карла Поланьи [Ро1апу1 19441. р01апу1, АгепзЪеге, Реагхоп 1957] и с идеей «моральной экономики» в истории и политической науке [ТЬотрхоп 1971; 5сои 1976]. Есть у нее и очевидная связь с марксистской традицией.

Однако лишь немногие экономисты считают, что экономические отношения перестали быть укорененными в социальных именно с началом модернизации. Большинство из них полагают, что в ранних обществах степень такой укорененности была не намного выше, чем в условиях современных рынков. Тон был задан Адамом Смитом, отметившим «склонность к мене, торговле, обмену одного предмета на другой» [ЗтиЬ (1776) 1979. Уо1. 1. СЬ. 2]. Раз труд был единственным фактором производства в примитивном обществе, полагал он, то обмен товарами должен был осуществляться на основании трудовых затрат, как это провозглашено классической теорией обмена [1Ыс1.: ей. 6]. Начиная с 1920-х гг. некоторые антропологи заняли сходную позицию, получившую название «формалистской» [ГогтаН$(]: даже в племенных обществах экономическое поведение было в достаточной степени независимым от социальных отношений, что позволяет использовать для его анализа неоклассическую теорию [5сЬпе1с1ег 1974]. Недавно эта позиция получила подкрепление: экономисты и их коллеги — историки и политологи — попытались подойти к экономическому анализу социальных институтов под новым углом зрения. Их позиция получила название «новой институциональной экономической теории» [пе^ шзй- 1и1юпа1 есопотюз]. Они утверждают, что экономические поведение и институты, которые, как считалось прежде, укоренены в социальных отношениях (и в ранних, и в современных обществах), на самом деле могут быть лучше поняты как результат действий рациональных, более или менее обособленных |аюш- 1ге<1] индивидов, преследующих свой эгоистический интерес [МоПЬ, ТЬотаз 1973; У/ПНатзоп 1975; Роркт 1979].

Мои собственные взгляды отличны от постулатов обеих теоретических школ.

Я принимаю положение о том, что в нерыночных обществах степень социальной укорененности экономического поведения слабее, нежели считают сторонники «субстантивистской» школы и теории развития, и она не так сильно уменьшилась с приходом «модернизации», как они утверждают. Однако я полагаю, что степень такой укорененности всегда была и продолжает оставаться более значимой, чем это видится сторонникам «формализма» и экономистам. В мою задачу не входит рассмотрение проблем, которые ставит перед нами анализ нерыночных обществ. Вместо этого я попытаюсь развить теоретическое понятие укорененности и затем показать его значение на примере одной из проблем современного общества, волнующих ныне новую институциональную экономическую теорию, а именно: какие трансакции в современном капиталистическом мире осуществляются посредством рынка, а какие — в рамках иерархически организованных фирм? Этот вопрос был поставлен Оливером Уи- льямсоном в рамках его исследовательской программы «рынки — иерархии» [МШаптзоп 1975].

<< | >>
Источник: Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др.. Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН),2004. — 680 с.. 2004

Еще по теме Введение: проблема укорененности:

  1. Марк ГрановеттерЭКОНОМИЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА: ПРОБЛЕМА УКОРЕНЕННОСТИ
  2. 5. Постсоциальная укорененность
  3. 1.1. Введение в суть проблемы
  4. Укорененность, доверие и мошенничество в хозяйственной жизни
  5. ПРОБЛЕМА «ЛИМОНОВ»: КАК ПРОБЛЕМА ЛОЖНОГО ВЫБОРА ВЛИЯЕТ НА ФИНАНСОВУЮ СТРУКТУРУ
  6. ПРОБЛЕМА «ЛИМОНОВ»: КАК ПРОБЛЕМА ЛОЖНОГО ВЫБОРА ВЛИЯЕТ НА ФИНАНСОВУЮ СТРУКТУРУ
  7. 5. Основные проблемы современного Китая. Ху Цзиньтао. а) Политические и экономические проблемы современ­ного Китая.
  8. ВВЕДЕНИЕ
  9. ВВЕДЕНИЕ
  10. Введение
  11. ВВЕДЕНИЕ
  12. Введение
  13. ВВЕДЕНИЕ
  14. Введение
  15. Введение
  16. Введение
  17. ВВЕДЕНИЕ
  18. Введение
  19. ВВЕДЕНИЕ