<<
>>

Проблемы действования

Понятно, что обычные люди в своей повседневной жизни постоянно так или иначе используют понятия действования (или ссылаются на них). Хотя важно отметить, что только в определенных случаях или контекстах (например, в суде) можно ожидать, что люди дадут или будут заинтересованы дать в абстрактных понятиях объяснения того, как и почему они так поступили.
Люди постоянно принимают решения относительно «ответственности» за результаты

и отслеживают в соответствии с этим свое поведение, равно как и основываются в своих ответных реакциях на

объяснениях/обоснованиях/допущениях, которые им предоставляют другие. То, что оценка поведения человека и реакция на него в ситуации, когда «ничего нельзя поделать», отличается от поведения и реакции, когда он «мог что-то сделать», считается вполне оправданным. Больной человек, например, может вполне обоснованно требовать к себе особого участия и приостановить выполнение своих обычных обязанностей. Болезнь считается чем-то таким, что не зависит от человека (по крайней мере, это так в западной культуре, хотя и не везде).

Однако вполне оправданны самые разные реакции, если выяснится, что человек «на самом деле не болен» или что он «просто притворяется» больным, чтобы вызвать сочувствие других или избежать надлежащей ответственности.

Двойственный характер ипохондрии показывает, что между этими ситуациями нет четкого разграничения: одни могут считать, что человек в силах ее преодолеть, тогда как другие полагают, что человека нельзя в этом винить. Постольку, поскольку ипохондрия считается медицинским синдромом, врачи могут, конечно же, проводить совсем иные разграничения, нежели простые люди. Такого рода двусмысленность или неясность в различении поведения, за которое действующие несут ответственность (и тем самым за которое с них могут спросить), и поведения, которое считается «вне их власти», дает возможность для различного рода маневра или обмана.

С помощью такого маневра люди пытаются либо избежать санкций за то, что они делают, либо, наоборот, — объявляют своей особой заслугой результаты происшедшего.

В теории права человек может считаться ответственным за действие, даже если он (или она) не отдавал себе отчета в том, что делает или что нарушает закон. Человек считается обвиняемым, если установлено, что он (или она) «должен был знать» как гражданин, что его (или ее) поступок незаконен. Разумеется, может случиться так, что незнание позволит человеку все же избежать санкций или добиться уменьшения наказания (когда, например, считается, что он (или она) был не в состоянии знать то, «что должен знать каждый разумный человек», — если он (или она) признан «душевнобольным» или еще неопределеннее — иностранцем, «от которого нельзя требовать знания законов этой страны»). В этом отношении теория права представляет собой формализацию повседневной практики, где признание человека в том, что он не знал о конкретных последствиях своих действий, отнюдь не позволяет ему избежать моральных санкций: есть вещи, которые «должен знать каждый» или же «каждый» из определенной категории лиц. Можно винить человека в том, что он сделал непреднамеренно. В повседневной жизни мы обычно уравниваем «деяние» = «моральная ответственность» = «контекст морального обоснования». А значит, нетрудно увидеть, почему некоторые философы полагали, что понятие действия должно определяться в терминах морального оправдания и тем самым исключительно в терминах моральных норм.

Но чаще всего, однако, философы обращались к более широкому понятию конвенции, или правила, стремясь различать «действия» и «движения». Питере, например, приводит пример подписания договора. Это, говорит он, есть случай действия, поскольку он предполагает существование моральных норм; есть логический разрыв между такими высказываниями, как «она скрепила сделку рукопожатием» и «ее рука сжала руку другого человека», поскольку первое, описывающее действие, оформлено в отношении нормы, тогда как второе — нет1.

Однако это совсем не убеждает. Ибо, предпринимая попытку определить, что именно есть действие, мы, вероятно, заинтересуемся различением высказываний, таких, как «ее рука совершала движения по бумаге», с другими, причем не только тем или иным образом относящимися к актуализации нормы вроде «она подписала договор», но также и высказываний вроде «она писала ручкой».

Темой многих философских сочинений стало рассуждение о том, что «движения» могут при определенных обстоятельствах (как правило, при их связи с определенными конвенциями или правилами) «считаться» действиями или могут быть «переформулированы» как действия; и, наоборот, — любое действие может быть «переформулировано» как движение или последовательность движений (за исключением, пожалуй, действий, имеющих характер воздержания).

Это предполагает два альтернативных языка описания, с понятиями которых может быть соотнесено одно и то же поведение. Определенное прочтение витгенштейновского выражения «что в остатке?» между строк «он поднял руку» и «его рука пошла вверх» весьма поощряет такого рода заключение. Но этот взгляд ошибочен, если имеется в виду, что есть два альтернативных и равно верных способа описания поведения. Считать акт действия «движением» означает предполагать, что оно выполняется механически, что оно «причиняется кому-то». Поэтому было бы просто ошибкой описывать часть поведения таким образом, когда на самом деле это поведение есть то, что некто «совершает» или просто делает. Из этого можно, я думаю, заключить, что нам вообще лучше опустить различие между действиями и движениями: единицей соотнесения, соответствующей анализу действия, должна быть личность, действующее лицо. С этим связано и другое соображение. Если мы пользуемся терминологией «движений», мы склоняемся к предположению о том, что описания, втиснутые в эту форму, представляют язык наблюдения таким способом, каким «описания действия» не представляют его. Иначе говоря, мы склоняемся к допущению, что если движения можно наблюдать и описывать непосредственно, то описания действий включают и последующие процессы, и вывод, и «интерпретацию» (например, интерпретацию движения в свете правила).

Но для такого допущения на самом деле нет никаких оснований. Конечно же, мы наблюдаем действие так же непосредственно, как и движение («непроизвольно»); и то, и другое предполагает интерпретацию, если имеется в виду, что описания наблюдаемого должны быть сложены в высказывания, предполагающие (различные) теоретические понятия.

Невероятное множество философов полагало, что понятие действия существенным образом увязано с понятием интенции: что оно должно соотноситься с «целенаправленным поведением».

Это предположение имеет две разновидности: 1) в соответствии с общим понятием действия и 2) в соответствии с характеристикой типов действия. Ни один из этих вариантов не выдерживает тщательного анализа. Что касается первого, то достаточно заметить, что понятие интенции логически подразумевает понятие действия и поэтому предполагает его, а не наоборот. В качестве примера феноменологической разработки темы интенциональности можно привести тот факт, что действующий не может просто «намереваться», он или она должен намереваться сделать что-либо. Более того, как известно, есть много такого, что люди совершают, что становится в результате их действий, но не совершается ими интенци-онально. Случай актов- идентификаций я рассмотрю подробнее в дальнейшем, здесь же хочу категорически утверждать, что характеристика действий-типов логически выводится из интенции не более, чем понятие действия как таковое. Тем не менее следует с осторожностью разделять вопросы общего характера действия и характеристики типов действия; это отмечает Шюц, но в большинстве англо­саксонских работ по философии действия это осталось незамеченным. Действие есть непрерывный поток «переживаемого опыта»; его категоризация на дискретные участки, или «части», зависит от рефлексивного процесса внимания действующего или от точки зрения другого. Хотя в первой части этой главы я не тщился следовать строгим различиям, с этих пор я буду называть обозначенные «элементы», или «сегменты», действия актами, отличая их от «действия» или «действования», которые я буду использовать для обозначения переживаемого процесса повседневного поведения в целом. Мысль о том, что есть «основные действия», прорастающая то здесь, то там в философских работах, ошибочна и возникает из-за игнорирования различия между действием и актом. Выражение «я поднял руку» является такой же категоризацией акта, как и выражение «совершить благословение»; здесь мы видим еще один остаток ошибочного противопоставления «действия» и «движения»2.

Я буду определять действие, или действование, как поток действительных или умозрительных каузальных вторжений телесных существ в текущий процесс событий-в-мире. Понятие действования напрямую связано с понятием праксиса, и, говоря о регулярных типах актов, я буду вести речь о человеческих практиках как о текущих последовательностях «практической деятельности». Для понятия действования аналитическое значение имеет: 1) то, что человек «мог бы поступить и по-другому» и 2) мир, «конституированный потоком событий-в-процессе», независимым от действующего, не предлагает нам предсказуемого будущего. Смысл выражения «мог бы поступить иначе» весьма сложен и противоречив; аспекты этого смысла будут рассмотрены в разных частях этого исследования. Но совершенно очевидно, что оно не равно обычному словоупотреблению «у меня не было выбора» и т. п. и тем самым дюрк-геймовскому социальному «ограничению», или «обязательству». Человек, обремененный долгом своей профессии и остающийся на посту в солнечный день, находится вовсе не в такой же ситуации, что и человек, вынужденный оставаться дома по причине перелома обеих ног. То же самое касается и воздержания, которое содержит рассуждение о возможном ходе действия — того, которое повторяется. Но есть и одно важное отличие. Если текущий поток действования может включать, и зачастую включает, рефлексивное предвосхищение будущего хода действия, то это отнюдь не обязательно относится к понятию действия как таковому. Воздержание, однако, все же предполагает когнитивное представление о возможном ходе действия: это не то же, что и «просто неделание» того, что человек мог бы сделать.

<< | >>
Источник: Сост. и общ. ред. С. П. Баньковской. Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. / Пер. с англ., фр., нем., ит. Сост. и общ. ред. С. П. Баньковской. — М.: Книжный дом «Университет». 2002

Еще по теме Проблемы действования:

  1. Понятие социального действования 1.
  2. Действование, акты-идентификации и коммуникативная интенция
  3. ПРОБЛЕМА «ЛИМОНОВ»: КАК ПРОБЛЕМА ЛОЖНОГО ВЫБОРА ВЛИЯЕТ НА ФИНАНСОВУЮ СТРУКТУРУ
  4. ПРОБЛЕМА «ЛИМОНОВ»: КАК ПРОБЛЕМА ЛОЖНОГО ВЫБОРА ВЛИЯЕТ НА ФИНАНСОВУЮ СТРУКТУРУ
  5. 5. Основные проблемы современного Китая. Ху Цзиньтао. а) Политические и экономические проблемы современ­ного Китая.
  6. Социальная проблема
  7. Деньги как проблема
  8. Владение проблемой
  9. Проблема
  10. 2. Глобальные проблемы человечества.
  11. 16. Современные финансовые проблемы
  12. Этнические проблемы и трибализм
  13. Мы работаем с разными проблемами
  14. В16. Разрешить проблемы
  15. Проблемы с именованием
  16. В8 Вопросы по анализу проблемы
  17. ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА ИНФОБИЗНЕСА
  18. Проблема выбора
  19. Наша жизнь всегда - проблема