<<
>>

Примечания

1 Л. де Соссюр в работе «Le point de vue scientifique en sociologies (Revue scientifique, 12.01.1901) очень хорошо заметил, что «в наши дни социологические науки пока пребывают в начальной фазе: возникнув совсем недавно, они еще не освободились ни от сентиментального, ни от утилитарного взгляда на вещи».
Но ему следовало бы добавить, что в отдельных работах по социологии, которые, к сожалению, пока встречаются крайне редко, уже началось ее избавление от этих наваждений. Правда, есть и противоположная тенденция, которая появилась благодаря позитивизму и поддерживается религиозными чувствами и социалистическими настроениями. С другой стороны, заметен прогресс (в чисто научном смысле в области политической экономии. Такие работы, как «Phisica Mathematica» Ф. Л. Эджуорта, «Principi di economia pura» Маффео Панталеоне, «Mathematical Investigation on the theory of value and prices» Ирвинга Фишера и т. д. написаны исключительно с научных позиций. Аналогичную попытку представляет собой и мой курс (Cours d'economie politique // Pareto V.
Oeuvres completes. V. I. Geneve: Librairie Droz, 1965. — Прим. перев.). В первом томе, опубликованном в 1896 г., я утверждаю: «Все трактаты по политической экономии в основном построены как исследования офелимите[6] и исследования полезности.

этом считал, что если вещь или услуга «офелима» для индивида (поскольку удовлетворяет его потребности или желания), это еще не означает, что она полезна для него в обычном смысле. Это мы можем пояснить на нашем примере: для курильщика, безусловно, «офелим» табак; для наркомана — опиум. Они удовлетворяют потребности их организма, однако полезнсть курения и тем более потребления наркотиков для здоровья людей более чем сомнительна, скорее наоборот — они вредны для здоровья. Многие лекарства, горькие или неприятные на вкус, для детей не имеют «офелимите», но полезны для здоровья, когда помогают в лечении.

— Прим. nepeв.

И вполне возможно, что пока еще рано размежевывать эти две области научного познания, и все же я полагаю, что уже пришло время убрать из них моральные и юридические привнесения, которыми они до сих пор перегружены». Де Соссюр прав, когда призывает удалить из области науки сентиментальные и утилитарные взгляды на вещи. Именно это я и пытался сделать в политической экономии; теперь я пытаюсь проделать то же самое в социологии, пусть даже в весьма малой ее части. Г. Негри в работе «Император Юлиан Отступник» справедливо утверждает: «Исследователь критического склада способен смотреть на моральные явления, отбросив спекуляции, столь же отвлеченно, как и на явления физические; подобно тому, как химик анализирует вещество, и как астроном определяет орбиту планеты. Одно дело чувства, другое — разум. Действительная причина беспорядка, нарушающего ход человеческой мысли, состоит в том, что люди руководствуются чувствами там, где следует пользоваться исключительно разумом. Это роковая ошибка, но столь же роковую ошибку совершают и те мыслители, которые полагают, что разум способен объять всю Вселенную. Из-за своей близорукости они не замечают, что остается непознанной обширная область, в которой абсолютно и непобедимо царствует чувство».

2 Tito Livio. VI. P. 34.

3 Duruy. Hist, des Remains. I. P. 262. «Приближавшаяся революция совершилась не от ревности женщины, так же, как похищение Елены не явилось причиной Троянской войны; она была последним актом борьбы, продолжавшейся сто двадцать лет и не прекращавшейся ни на один день».

4 R. van Ihering. «L 'esprit du droit remain» прекрасно оценивает данное правило применительно к праву: «Если бы мы даже знали в совершенстве все эти нормы права, то мы все равно не имели бы еще точного образа их права, свойственного данной эпохе. Это только позволило бы нам установить, что данная эпоха отличалась ее правом, но не давало бы знания самого права... Предстает парадоксальным стремление раскрыть правовую систему спустя огромное время после того, как она перестала существовать.

Но неужели это дело и вправду настолько рискованное? Ведь немало исторических событий было впервые понято лишь спустя длительное время после того, как они произошли». (Introd., Tit. II, cap. I,

§3.)

5 Эту концепцию я развил и дал некоторые приложения в «Un'applica-

zione di teorie sociologiche» (Rivista italiana di sociologia. Roma, luglio — agosto, 1900).

7

R. von Ihering. «L'esprit du droit remain. Introd». Tit. II, cap. I, § 3. «Как ни велики были способности и мастерство практикующих юристов классического периода, однако и в их времена существовали те юридические правила, о которых они не ведали и которые впервые были выявлены благодаря современному правоведению. Я называю их скрытыми (latent) нормами права „Разве это возможно?" — спросят нас, оппонируя тем, что для применения таких норм необходимо их знать. Вместо ответа мы можем ограничиться ссылкой на законы языка. Тысячи людей каждодневно применяют эти законы, о которых они никогда и не думают и которые даже специалист не всегда вполне отчетливо представляет себе; но то, что остается непонятым, восполняется чувством, грамматическим инстинктом». J. Bentham. «Tactique des assemb. polit. suivie d'un traite des soph, polit.» II. P. 228: «Но может быть, побудительные мотивы, которые непрестанно воздействуют на человеческий ум, остаются тайной для него самого? Да, несомненно, может быть, нет ничего более простого; нет ничего более обычного — и привычного: так нередко мы говорим, употребляя слово „более" применительно к тем вещам, которые не являются неизвестными, о которых хорошо знают».

Grote. «Hist, de la Grece». t. VI, cap. VI. Рассуждая о Пифагоре, этот автор заявляет, что его не следует рассматривать «как лицемера и обманщика, поскольку опыт вроде бы подтверждает, что если в определенные эпохи человеку нетрудно было убедить других людей в правильности того, что его воодушевило, то еще проще ему было убедить в этом самого себя».

Два человека при изложении одного и того же факта могут представить две очень разные его версии, совершенно не желая ввести нас в заблуждение. Просто они его видят через призму своих страстей и предубеждений.

S Erod. VII, 14З. Геродот. История. Перевод шестой и седьмой. Киев. Южнорусское издательство Ф. А. Иогансона. 1896. — Прим. перев.

9 Кое в чем верны упреки, высказанные Ницше в адрес философов: «Все они дружно претворяются людьми, якобы дошедшими до своих мнений и открывшими их путем саморазвития холодной, чистой, божественно беззаботной диалектики (в отличие от мистиков всех степеней, которые честнее и тупее их, — эти говорят о „вдохновении"), — между тем как в сущности они с помощью подтасованных оснований защищают какое- нибудь предвзятое положение, внезапную мысль, „внушение", большей частью абстрагированное и профильтрованное сердечное желание». (Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль. 1990. С. 244. — Прим. перев.). Сорель (Sorel G. Les aspects juridique du socialisme // Revue socialiste. November 1900), комментируя одно из рассуждений Пеккера*, отмечает: «Это рассуждение производит сильное впечатление, поскольку рассчитано в гораздо большей мере на наше поэтическое восприятие, чем на наш критический и научный

взгляд».

* Пеккер Константин (1801-1887) — французский экономист, социалист-утопист. Испытал сильное влияние Сисмонди и Сен-Симона, пытался обобщить их идеи в своей теории социалистического государства. — Прим. перев.

Пеккер заявляет: «Материя дана всем нам от Бога, коллективно и одинаково; но удел человека — это труд. Как сказал святой апостол Павел, тот, кто не работает, не имеет права есть. В этой сентенции представлена в зародыше вся социальная и политическая экономия будущего». По этому поводу Сорель во многом справедливо заметил: «Вполне очевидно, что любой, кто принимает эту формулу, отрицает легитимность капиталистической прибыли, но также очевидно и то, что если Пеккер принимает такую формулу, то он делает это потому, что отвергает капиталистический строй. Если бы он не был изначально противником капитализма, то он не утверждал бы, что материя была дана коллективно и одинаково». Бернштейн великолепно заметил, что даже у его учителя — Маркса, несмотря на куда большую научность рассуждений, часто выводы делаются раньше, чем дается доказательство.

10 Этот способ видения очень хорошо резюмирован Гербертом Спенсером: «Идеи не правят миром и не преобразуют его: мир движим и преобразуем чувствами, по отношению к которым идеи выступают лишь в роли проводников. Социальный механизм, в конечном счете, опирается не на мнения, но почти полностью на его характер». «Социальная статика», глава XXX; воспроизведено в «Классификации наук». G. Le Ban. Lois psych, de 1'evol. des peuples. P. 30: «Характер народа, но не свойства его ума, определяет его развитие в истории и устанавливает его судьбу... Влияние характера господствует в жизни народов, в то время как влияние интеллекта на самом деле очень слабое». Эти суждения не лишены оснований, однако есть в них и преувеличение. Стремясь избежать часто встречающейся ошибки, Лебон явно впадает в противоположную крайность. Чтобы обосновать свои ут-; верждения, он добавляет: «Римляне во времена упадка обладали более утонченным интеллектом, чем их грубые предки, но они утратили прежние свойства характера...». Это утверждение полностью расходится с фактами. Как можно говорить, что современники императора Граци-ана и Сидония Аполлинария отличались «умом столь же тонким», как и современники Цезаря и Цицерона, или Августа и Горация? Римляне эпохи упадка были не в состоянии даже грамотно писать на латинском языке. Какой «характер» он в этом усмотрел? Разумно ли будет полагать, что Авсоний отличался «столь же тонким умом», что и Вергилий? Мы обратились к эпохе Августа потому, что она была тем временем, когда могущество Рима достигло своего апогея.

13 См. нас. 14.

12 См. в гл. IV.

13

Это исследование является очень важным для социологии. Мы продолжим его в другом месте. Здесь мы приводим только то, что необходимо представить в связи с обсуждаемым предметом.

13 L. de Morrens (L. de Saussure). Les milieux et les races, fevrier 1901. P. 41: «Одна из газет, стремясь просветить читателей насчет событий в Китае, изложила им учение Фэн-Шуй. Сможет ли публика лучше понять поведение китайцев после этого чтения? Оно, несомненно, даст им новое видение различий между китайской культурной средой и нашей, но почти не дает информации о причинно-следственных отношениях между верованиями и поведением китайцев, поскольку читатель, ознакомленный с этим учением, будет судить о Фэн-Шуй как о доктрине, т. е. в логическом аспекте... и попытается объяснять поведение китайцев исходя из логики этого учения. Но это учение крайне алогично; следовательно, читатель на основе такой информации получит комичное впечатление о китайской цивилизации, вместо того чтобы лучше понять ее неколебимую устойчивость. Суждения, обусловленные логической слабостью учения Фэн-Шуй, разумеется, не будут неточными как таковые, поскольку логика, бесспорно, входит в концепцию, представляя собой ту ее часть, которая определяет ориентацию чувств. Однако, когда люди пытаются дать объяснение поведения исходя только из логики концепции, забывая о том, что такое объяснение следовало бы давать прежде всего исходя из чувств китайцев, упускается главное. Об этих чувствах не узнать ни за счет интуиции, ни из рассмотрения содержания только самой концепции».

14 Таков общий смысл широко распространенной интерпретации, имеющей, впрочем, реальную опору во фрагментах из работ Маркса и Энгельса. Но существуют и прямо противоположные их толкования. См. гл. XVI.

15 Спартанцы верили в то, что их долг — не отступать перед врагом. Это и есть принцип X. Он имел немало следствий, которые были для Спарты благоприятны, он вдохновил героев Фермопил, о которых Симонид сказал, что они пали, чтобы исполнить законы Спарты. См.: Anth., Epigramm. sepul., 249.

Q ^ети аууейни Лакебагроиюгр oni тр5е ^реОа тотр кешюи pppaai nsiOopsuoi

Однако следование этому принципу чуть было не привело к печальному исходу в битве при Платеях. Амонфарет не желал совершать стратегический маневр, который ему приказывал выполнить полководец Павсаний, поскольку это движение требовало отступления перед врагом! Чтобы убедить его, Павсаний, вероятно, исчерпал все средства казуистики, и наконец прямо назвал безумием и безрассудством следование этой упрямой и жесткой логике: «О О as рашореиои Kai он фреириреа каХеюи екетиои» Erod., IX, 55, 3.

1 7

Renan. Marc Aurele. P. 601: «Именно богач оказывался в положении жертвы. В церковь вступало мало богатых людей, и их положение в ней было одним из самых трудных.

Бедные, принимая евангельские пророчества на свой счет, гордились этим и вели себя так, что это могло показаться надменным. Богатый должен был каяться в своем богатстве как нарушитель духа христианства».

Случай, связанный с первым таким персонажем, утешает. Оставаться христианином было для него столь же нелегко, как, наверное, теперь непросто быть социалистом для Мильерана, ставшего членом «буржуазного» министерства*.

* Александр Мильеран (1859-1943) — французский социалист-реформист, первый в истории социалист, ставший министром. В правительстве, сформированном 22 июля 1899 г. и возглавленном Вальдек-Руссо, Мильеран получил портфель министра торговли и промышленности, за что в 1904 г. он был исключен из Французской социалистической партии. — Прим. перев.

Не один богатый христианин начального периода развития христианства, должно быть, испытывал терзания, аналогичные тем, которые в наше время мучают Жореса, позволившего дочери подойти к первому причастию. Что дало повод утвердиться социалистической казуистике.

18 Г. Буасье* (Bolster. La religion romaine. II. P. 98) отмечает, что стоики «сочиняли книги, в которых они трактовали случаи сознания, и они могут быть причислены к первым подлинным создателям казуистики». Он ошибается, казуистика появилась значительно раньше. В «Ипполите» Еврипида есть строки: «Клялись мои уста; мой дух не клялся» (612 — 'Н уАйоо' оцюцох', т) 8ё (ppf]t> оеисоцотсх;.). Эта мысленная оговорка отнюдь не обескуражила бы автора «Писем к провинциалу». Аристофан говорит о ней так (Tesmof., 275-276), как Паскаль сказал бы о словесной увертке иезуита. Впрочем, и греки, и римляне были мастера таких вывертов и превосходно умели увиливать от выполнения стесняющих их обязательств. Некоторые сектанты, наши современники, наивно полагают, что принцип «цель оправдывает средства» изобретен иезуитами. Он так же древен, как и мир. Даже «божественный» Платон не пренебрегает им (Государство, 459, с, d). Он говорит о том, что «правителям часто требуется прибегать ко лжи и обману», и тотчас напоминает, что как он уже показывал, «подобные вещи полезны, когда они используются как средство лечения».

19 См. Cours**, § 925.

* Буасье Гастон (1823-1908) — французский историк. Работы по истории римского общества, языческой религии, христианства. — Прим. перев.

** Cours d'economie politique // Pareto V. Oeuvres completes. V. 1. Geneve;

Librairie Droz, 1965. —Прим, перев.

20 В отношении художественной литературы ритмичность движения замечена и хорошо описана Ренаром. Renard. G. La metode scientifique de 1'histoire litteraire. Paris, 1900.

21 См. ГЛ. VI.

22 Эти строки звучат так, словно они написаны о Франции наших дней.

23 Civilisation et moeurs romaines, trad. Di C.Voget, IV. P. 167.

24 Lausanne, 1896 et 1897, Rouge editeur. При ссылке на это издание я буду его обозначать сокращенно — Cours. (Cours d'economic politique I I Pareto V. Oeuvres completes. V. 1. Geneve: Librairie Droz, 1965. —Прим. перев.)

25 Доказательство может быть дано только с привлечением математики. Оно приводится в Cours. Гл. П. § Интересна статья Р. Бенини: Benini. R. Gerarchie social! (Rivista italiana di sociologia. Roma, gennaio, 1899). Интересные наблюдения, относящиеся к элитам, встречаются в работе Новикова (Novikow. I. Conscience et volonte sociale). См. гл. XXX 1-й части великолепной работы Отто Аммона L'ordre social. Вся она заслуживает внимательного чтения и осмысления. Аристотель, AGrjU. ПоАлт., 26, отмечает, что в Афинах во времена реформ Эфиальта партия власти сильно поредела от войн. Каждая кампания сопровождалась гибелью от двух до трех тысяч членов этой элиты. Война Алой и Белой розы сильно выкосила аристократию в Англии. Уже во времена Феогония Мегарского можно видеть, как нарождается новая элита и приходит в упадок другая. Как и в средневековой Флоренции, и во Франции XVIII в. и т. д. уже была элита нуворишей. Феогоний пишет: «Человек из знатной семьи не отказывался от женитьбы на дочери человека более низкого происхождения, если тот имел много денег» (185-186); «Богатство перемешивает один род с другим» — «лХоптор фг^е уешр» (190). Боккаччо представил нам образ Жоржа Дандена, флорентийца, разбогатевшего торговца, который женится на женщине из старой элиты (Boccaccio, VII, 22). Об этом было известно во все времена как литераторам, так и ученым. Якоби (цит. по: Lapouge. Les selections sociales. P. 474) «доказывал, что любая аристократия в конце концов вырождается, кончая свой путь неврозами и расстройствами психики». Здесь есть преувеличение, хотя, по сути, сказано верно.

В XII томе Бюллетеня Международного статистического института (Bulletin de 1'Institut international de statistique) содержатся ценные исследования П. Е. Фальбека, посвященные шведскому дворянству. В них приводится таблица с данными о сохранении семей.

Сохранившиеся семьи

Количество лет Из простого дворянства Гряфы и бароны
0 1000 1000
25 797 764
50 626 630
75 513 537
100 431 470
125 358 427
1 50 309 398
175 266
200 237
225 230

Автор делает заключение, что среди шведской знати такие симптомы вырождения, как алкоголизм, неврозы, психические заболевания, не отмечались «в более высокой степени, чем среди населения в целом. Основатели дворянских семей, собственно говоря, осуществляли социальный отбор; хотя их потомство не наследовало, с одной стороны, от них естественных выдающихся качеств, оно, с другой стороны, не демонстрировало упомянутых выше признаков вырождения. Вырождение можно проследить только в отношении способности к деторождению: она уменьшается, а вместе с ней падает и жизнестойкость детей... Причины этого можно объяснять лишь чисто гипотетически... Их можно видеть в излишней нагрузке на голову и нервы вообще или в более изысканных привычках... и разве те же виды вырождения не проявляются всегда и повсюду в

31

высших классах?». : Отто Амман, Loc. cit. P. 210: «Возвышение низших классов и в результате — сельского класса, а также исчезновение высших классов представляют собой тесно взаимосвязанные явления в социальном , теле». И далее (Р. 215): «Четкое функционирование социальной машины осуществляется при том условии, что низшие социальные слои продолжают ее обильно снабжать материалом, необходимым для обновления высших классов. Если такого материала оказывается недостаточно, ничем не поможет даже самая совершенная организация». Лучше не скажешь.

32 СМ. ГЛ. X

33

Отто Амман, Loc. cit. P. 209: «Таким образом, понятно, что сельский класс имеет большое значение для государства и общества. Сельский класс должен, в итоге, поставлять материал, требующийся для рекру-'.'' тирования во все другие классы, которые не в состоянии поддерживать себя самостоятельно». Однако надо добавить, что в Англии и в Америке современная промышленность также создала рабочие классы, способные формировать элиты, такие как рабочая элита трейд-юнионов.

33 Renan. L'eglise chret. P. 96: «Все исправлялись... Облегчение участи страдающих стало предметом всеобщей заботы. Жестокую римскую аристократию сменяла аристократия провинций с ее честными людьми, радеющими об общем благе. Сила и высокомерие уходили из античного мира: люди становились лучше, мягче, терпимее, гуманнее. Как это всегда бывает, социалистические идеи опирались и на такие широкие гуманистические течения и настроения, которые подготавливали почву для прихода социалистических идей...»

Taine L'ancien regime. P. 242: «В конце XVIII века среди высшего и даже йреднего класса присутствовал страх перед кровопролитием: мягкость нравов и идиллическая мечтательность притупляли готовность к борьбе. Магистраты повсеместно забыли о том, что поддержание порядка в обществе есть несравнимо большее благо, чем жизнь горстки злоумышленников и безумцев, и что первоочередная задача правительства и жандармерии состоит в охране порядка с использованием силы».

Le Bon. Psych, du social. P. 384: «Противники новых варваров только и думают о том, как бы им договориться с врагами и продлить свое существование рядом уступок, которые вызывают только презрение у противоположной стороны и провоцируют ее на атаку».

Не случайно эти три цитаты говорят примерно об одном.

-5 С

Sir Henry Summer Maine. Etudes sur 1 'hist. Des inst. Prim., trad. Fr. P. 337. Мэйн утверждает, что, начиная с первых исследователей прогрессивного развития юриспруденции «считалось, что может иметься право, хорошее само по себе, осуществление которого сталкивается с многочисленными опасностями, право тех, кто протестует на народном собрании, громким голосом требует правосудия от короля, осаждая городские ворота». Рассуждая о старинном праве исландцев, от отмечает (Р. 51), что «отсутствие каких-либо санкций часто оказывается одной из главных трудностей, с которыми сталкивалось мудрое бретонское право». Также и R. von Ihering показывает, что в истории римского права была «эпоха, когда потерпевшая сторона сама реализовала собственное право». Мэйн в работе «Etudes sur Гапс. Droit et la cout. Prim.», trad. fr. P. 521 отмечает: «Уважение к предписаниям [судебной палаты. —В. П.] настолько сильно вошло в жизнь... что суды редко нуждаются в том, чтобы прибегать к физическому принуждению, чтобы заставить подчиниться... Безусловно, сила всегда стоит на службе у права, но ее держат в резерве, так сказать потенциально, что позволяет ей быть вне поля зрения».

36 Comment se resoudra la question sociale. Paris, 1896.

37

Впрочем, довольно смутные представления о том, что сельские классы создают элиты, содержатся отчасти в общественном мнении, выраженном Катоном. Catone. De re rustica: «At ex agricolis et viri fortissimi et milites strenuissimi gignuntur, maximeque puis que stuus stabilis simusque consequitur, minimeque invidiosus: minimeque male cogitantes sunt, qui in eo studio occupati sunt». Относительно Афин Франкотт (Francotte. H. L'industrie darts la Grece ancienne. II. P. 327) справедливо отмечает: «Г ород вбирая в себя из сельского населения те соки, которые омолаживали его, и потребовалось немало времени для того, чтобы эти соки были им полностью поглощены.

37 Согласно Лапужу (De Lapouge. Les selections sociales. P. 87), это объясняется тем, что уже не оставалось евгеников, людей из высшей расы. Нам недостает фактов, чтобы принять или отвергнуть такое мнение.

38 Diz. Daremb. Saglio. s.v. Gens. P. 1514.

39 Niebuhr. Hist. Rom. trad. Fr., II. P. 153: «B 253 г. до н. э. они [меньшие люди. — В. П.} вновь захватывают вторую по значимости позицию (консульские места. — В. 77), однако им теперь уже доверяли не больше, чем они сами доверяли общине, когда объединялись с прежними угнетателями: им уже неоднократно не удавалось вновь получить места, на которые они претендовали». И далее (Р. 209): «Мы уверены, что не ошибаемся, когда утверждаем, что полному порабощению общин в 269 г.

препятствовало то, что значительная часть олигархии, видя, что ее люди не прошли в консулат, вступала в союз с общинами». Итак, это как раз и есть В, объединяющиеся с С. Но как только они добились того, к чему стремились, так сразу обратились против С; Р. 211: «Все приводит к мысли о том, что большие люди наконец осознали последствия раскола, возникшего между патрициями, и было достигнуто примирение, которому уже ничто не препятствовало; с этого момента именно меньшие люди стали проявлять наибольшую неприязнь по отношению к общине». То, что Нибур называет «общиной», на самом деле было не чем иным, как новой элитой, формировавшейся из B и С. Свидетельства таких историков, как Нибур, Моммзен, Дюрюи и др., говорят в пользу нашей теории и ценны тем, что эти специалисты, не ' зная нашей теории и даже исходя из совершенно противоположных концепций, не стали руководствоваться при объяснении событий предвзятыми идеями и искать аргументы в их пользу, но вынуждены были подчиниться железной логике фактов.

40 Тит Ливии, III, 65: «Quiescenti plebi ab junioribus patram injuriae fieri coeptae». He следует переводить «junioribus patrum» как «юные патриции». Речь идет о меньших людях.

41 Бело пишет (Belot. E. Hist, des chevaliers rom. Paris, 1873. II, 8): «Bo Франции еще не привыкли смотреть на борьбу, которую вели плебеи сначала против патрициата, затем — нобилитета, как на борьбу между двумя аристократиями, почти в равной степени заносчивыми и могущественными. Трудно представить, однако, что она могла оказаться другой».

42 Mommsen. Hist. Rom., trad. fr. II. P. 3-4.

43 Niebhur. Hist. Rom. I. P.550. Он рассуждает об ирландцах и сравнивает их с римлянами.

44 Niebhur. Ibid. P.551.

45 Mommsen. Hist. Rom. II, P.16.

46 Mommsen. Op. cit. II. P. 35. Термины: «угнетаемые» и «угнетатели» здесь излишни. Речь идет только о новой элите, которая приходит к власти. Количество сенаторов-плебеев стабильно постоянно увеличивалось. Старая аристократия исчезала, и ее место занимала новая аристократия. Согласно Виллемсу (Willems. Le senat de la republique romaine, в 179 г. до н. э. из 314 сенаторов 98 были патрициями, а 216— плебеями. Как утверждает Нибур (III. Р. 280), «Сулла не мог вновь ввести в действие конституцию, существовавшую до принятия законов Лициния, поскольку семьи патрициев в значительной части угасли, а плебеи стремились извлекать выгоду из его системы».

47 Duruy. Hist, des Rom. I. P. 223.

48 Mommsen. Hist. Rom. II. P. 67.

49 Ibid. P. 69.

50 Ibid. P. 83.

S о

Val. Max., VIII, 6, 3. Нибур здесь неподражаем. Он начинает с выражения негодования (III. Р. 1-2) в адрес клеветников Гая Лициния Столона, но потом (Р. 47), словно забыв, что он утверждал, после приведения цитаты из приговора по делу Лициния Столона, заявляет: «Это печальный пример силы алчности, которой бывают охвачены порой и те, кому выпала честь ограждать от ее влияния сограждан; если хотите, данный пример доказывает, что благие дела не всегда совершаются чистыми руками».

г -5

Mommsen. Op. cit. P. 83. И далее (Р. 85): «Уже в лоне только что завоеванного гражданского равенства проявились первые элементы новой аристократической и новой демократической партии». Таким образом, Моммзен, не осознавая того, описывает феномен элит, которые сменяют друг друга.

Вольноотпущенники, безусловно, представляли собой элиту рабов. Достаточно малая часть вольноотпущенников была обязана своей свободой порочным действиям; большинство обрело ее благодаря своему характеру, уму, активности, своим способностям к разным работам. С моральной точки зрения это была, однако, элита низкого уровня.

55 Duruy. Hist, des Rom. I. P. 287.

56 Имел место умный отбор. Люди, получившие в муниципиях публичные должности, становились римскими гражданами. Caio, I, 96: «Ei qui honorem aliquam aut magistratum gerunt, civitatem romanam consecuntur.» Cic., Philipp. Tertia, VI, 15: «Videte, quam despiciamur omnes, qui sumus e municipiis, id est, omnes plane: quotus enim quistic non est?» (Те, кто занимает почетную или руководящую должность, обретают тем самым римское гражданство—Прим. ред.).

Duruy. Hist, des Ron! V. P. 529: «Таким образом, под действием фатального закона, связанного с распространением римской цивилизации вокруг Италии, и в результате ее общего расцвета в каждой провинции на-, ступал момент, когда ее люди, сформированные в процессе деятельности м в муниципальном управлении, а также ее жители, разбогатевшие благодаря коммерческой деятельности, оказывались, естественно, востребованными со стороны государства для его различных служб. Во II в. эта новая знать заполняла римский Сенат, проникала в армию, занимала преторские должности, пробивалась повсюду в высшее управление».

Эти факты верны, но в их интерпретации много риторики и метафизики, что, к сожалению, до сих пор нравится историкам. «Фатальный закон, связанный с распространением римской цивилизации» слишком напоминает ту самую «природу, которая не терпит пустоты», упоминаемой древними физиками. Чем отличаются «фатальные законы» от нефатальных? Это ничего не объясняет. Это всё одни слова. Занятия в муниципальном управлении не только «формировали» членов новой элиты, также как торговля позволяла не только им разбогатеть. Это были средства осуществления отбора, механизмы выбора лучших и отвержения худших. Термины «лучшие» и «худшие» используются, разумеется, только по отношению к тем функциям, которые должны были выполнять такие люди. Тит Ливий (IX, 46), рассуждая о цензуре Аппия, отмечает: «Qui senaturn primus libertinorum filiis lectis inquinaverat; et postquam cam lectionem nemo ratam habuit humilibus per omnes tribus divisis, Forum et Campum corrupit». (—Прим. ред.).

59 Cic. Pro Q. Rose. Сотое., XIV, 42: «Quern tu si ex censu spectras: eques romanus est; si ex vita: homo clarissimus est». (Если принять во внимание его ценз, это — римский всадник, а если его жизнь — славнейший муж — Прим. ред.)

60 Arrius Menander. Dig. XLIX, 16,4, 19. «Sed mutato statu militae recessum a capitis poena est, quia plerumque voluntario milite numeri supplendur». (...Но теперь, с изменением состава армии, отказались от применения смертной казни, потому что ряды армии большею частью пополняются добровольцами. (Дигесты Юстиниана. М.: Наука, 1984. С. 430-431. Пер. И. И. Яковкина.) — Прим. ред.)

61 Mommsen. Hist. Rom. V. P. 120: «На мой взгляд, Марий, введя регуляр ную вербовку в армию внутри страны, с военной точки зрения спас государство, также как несколько веков спустя Стилихон и Арбагаст, прибегая к вербовке за границей, продлили его существование на некоторое время».

62 Duruy. Hist, des Rom. VI. P. 361-362.

63 Аристотель. Политика. IV, 10, 10.

64 Cod. Theod., XII, 19, 1.

65 NNv. Major., VII, § 7.

66 Hist, de 1'eselav. III. P. 220.

67 См. ГЛ. III. ;

68 Etude hist, sur les corpor ches le Romaine, II. P. 263.

69 Те, кого сегодня во Франции именуют интеллектуалами, даже приблизительно не могут представить себе, кем в Средние века были служители церкви. Однако если мы сравним любого представителя той элиты с остальной частью населения, то они, возможно, окажутся выше многих «интеллектуалов» наших дней.

70

Fustel de Coulanges. L'invasion germanique. P. 67.

71

Из низших классов как раз и рождаются новые элиты.

72

Конкуренция — это единственное известное средство, обеспечивающее эффективный отбор.

70 Guizot. Hist, de la civil, en Europe. P. 139-140. Данному автору оставалось только обобщить эти представления, и он пришел бы тогда к теории элит. В сходных случаях перейти к раскрытию истины не позволяет именно то, что исследователь вместо рассмотрения только фактов и исключительно во взаимосвязи с другими фактами принимается рассматривать их с моральной стороны или с практической точки зрения. Здесь Гизо размышляет главным образом о достоинствах и недостатках, которые, по-видимому, имела в прошлом церковь и о возможной применимости к нашему времени этих оценок. Поскольку его внимание поглощено указанными идеями, от него ускользают чисто объективные отношения между фактами. Этим он напоминает земледельца, различающего «хорошие» и «плохие» травы, которому совершенно неинтересна их классификация в ботанике.

71 Правоведы, врачи, алхимики, а позднее и литераторы находили у королей и князей защиту от церкви. От власти Римской католической церкви можно было освободиться только благодаря поддержке со стороны военной элиты, которая разделилась и не оказалась полностью верной , Риму. Только мечам герцогов и князей Реформация была обязана своим успехом в Германии; если бы у нее не нашлось такой поддержки, то с ней было бы покончено так же, как и с ересью альбигойцев.

72 Иоганн Янсен в качестве эпиграфа к пятому тому своего труда «Германия и Реформация» привел цитату из La Huguerye: «Религия теперь служит только маской в делах нашего времени».

Guizot. Hist, de la civil en Europe. P. 171: «Рассмотрите период истории с V по XVI в.: именно теология тогда правит человеческим духом и властвует над ним». Следовало бы сказать, что проявления этого духа были облечены в теологическую форму. «Любые мнения несут на себе печать теологии: философские, политические, исторические вопросы всегда рассматриваются тогда под теологическим углом зрения». Даже любовные темы трактовались в форме слегка теологической. Замечательная сатира на эту тенденцию дана в новеллах Боккаччо, и особенно в речах священника Фра Тимотео в «Мандрагоре» Макиавелли.

73 Guizot. Hist, de la civil, en France. I. P. 118.

74 Ад. Песнь XVI:

Ты предалась беспутству и гордыне . . Пришельцев и наживу обласкав,

Флоренция, тоскующая ныне.

В Рае, песнь XVI, Данте пишет о приходе Новой элиты:

Из флорентийцев, что живут богато,

Иной бы в Симифонти поспешил,

Где дед его ходил с сумой когда-то...

И об упадке старой:

Ты, слыша, как иной пресекся род,

Мудреной в этом не найдешь загадки,

Раз города, и те кончина ждет.

(Перевод М. Лозинского. См.: Данте Алигъери. Новая жизнь. Божественная

комедя / Пер. с их. // БВЛ. Сер. первая. Т. 28. М.: Художественная литература,

1967. —Прим. перев.)

(Следует сказать о том, что перевод М. Лозинского приведенных в данной книге фрагментов при всех художественных достоинствах не был точен. В строфах 73-75 Песни XVI Ада «La gente nuova» —

дословно это «новые люди», а не «пришельцы»; слово «dismisura» лучше было бы перевести как «неумеренность» или, в крайнем случае, как «беспредел», а не как «беспутство». Парето выбрал именно эти фрагменты, поскольку они передают отношение Данте к приходу к власти во Флоренции новой олигархической элиты. — Прим. перев.) Другие примеры приводит Сальвемини (Salvemini. ^4agnati e populanti in Firenze. P. 24). Виллари рассказывает о дворянах, которых нужда заставила заняться сельским трудом. Графы Тинтиннано продали свой родовой замок в Салимбене и с конца XIII в. жили подаянием.

Сальвемини достаточно хорошо описал борьбу между различными элитами, но не распознал общие тенденции. В его работе можно встретить немало интересных сведений, но он глубоко заблуждается, полагая, что итальянские коммуны не обладали экономической свободой и не могли быть обязаны ей своим процветанием. Самые процветающие итальянские республики — Венецианская и Флорентийская — не только выпускали наиболее ценившуюся в то время монету и практически не чинили препятствий для получения любых денежных ссуд, но и, чего никто не станет отрицать, вели очень широкую торговлю со многими странами. Это доказывает то, что там не вводилось действенных ограничительных мер в отношении внешней торговли. Мерой реальной свободы внешней торговли выступает ее общий уровень. Целью протекционистской, или запретительной, системы, как раз и оказывается сокращение такой торговли. Эта система тем действеннее, чем лучше при ней удается добиться названной цели.

В гл. XV будут показаны другие ошибки подобного же рода, возникающие из-за стремления к упрощенному рассмотрению вещей и из-за подмены качественных связей количественными».

Эти многочисленные и хорошо известные факты отмечаются во всех странах. Luchaire. A. Hist, des inst. monarch, de la France. II. P. 161: «Следует остерегаться того, чтобы разделять непомерное восхищение некоторых историков по поводу мнимой либеральности и демократичности движения, породившего коммуны. Эти общества торговцев, поначалу самые заурядные мелкие баронства, вскоре почти повсеместно стали превращаться в наследственные касты, овладевавшие всеми муниципальными функциями и подвергавшие тирании подвластное им население (состоявшее обычно из гильдий ремесленников). На них перебрасывали все налоги, что влекло за собой сильную ненависть к коммунам и порождало восстания, которые в XIV в. привели к более или менее сильной трансформации коммун в демократическом направлении. Независимые муниципалитеты XII в., как правило, уже управлялись малочисленными и ревнивыми аристократиями, готовыми отобрать у народа ту свободу, которую он отстоял в борьбе с феодальными сеньорами».

То, что Люшер называет «трансформацией в демократическом направлении»,

было просто приходом новой элиты.

79 Не следует делать при этом слишком широкие обобщения. Однако вполне возможно, что подобный конец ожидает якобинскую охлократию, которая теперь начинает вырождаться.

SG Этот автор (II, р. 60S, trad. Fr.) цитирует одну песню, появившуюся после крестьянского восстания:

Нам говорили: вы станете богатыми,

Вы будете счастливы, поверьте!

Нам сулили сотни радостей;

И так нас обманули!

Стали ли мы богатыми?

О нет, помилуй Боже нас!

То немногое, что мы нажили,

Мы потеряли,

И теперь мы бедные!

Быть может, люди споют что-нибудь в том же роде после социальной революции, которая готовится в настоящее время.

De Goncourt. Hist de la soc. frans. pendant le Directoire. P. 394: «Так по иронии судьбы, превзойдя самые смелые фантазии провидца, сбылись пророчества Дюмурье (Dumoriez), считавшего, что „новая аристократия постепенно заменит прежнюю, монархическую"... что однажды какой-нибудь мелкий адвокат, овладев искусством обходить закон, сможет накопить пятнадцать, а то и восемнадцать миллионов; что республиканец и отец четырех детей преподнесет к свадьбе дочери подарки на восемьсот тысяч ливров и что еще какой-нибудь республиканец, выходя из состава правящего кабинета, прихватит для своих обедов фарфоровый сервиз стоимостью в двенадцать тысяч ливров...» Эти чувствительные гуманисты научились пользоваться всеми благами жизни.

Буонарроти (Buonarroti. F. Conspiration pour 1'egalite dite de Babeuf) сильно переживает в связи с игом, которое ввела новая якобинская элита по отношению к народу. Р. 48: «Когда революционное правительство перешло в руки эгоистов, оно стало настоящим социальным бедствием. Их действия... деморализовали всех; они снова привели к появлению роскоши, к падению нравов и к грабежам; стало разбазариваться общественное достояние... В тот период усилия господствующей партии явно стали смещаться в сторону сохранения неравенства и утверждения аристократии». Р. 66: «После схватки, произошедшей 13 вандемьера*, те, кого вела к победе любовь к равенству, требовали от лидеров этого дня выполнить данное обещание — восстановить права народа. Все было тщетно».

Если бы друзья Буонарроти пришли к власти, то другие сказали бы в их адрес то, что Буонарроти говорит о тех, кто в то время правил, примерно то же, что Жюль Гед** говорит сегодня о социалистах, вошедших в 19GG г. в

Для того чтобы дать все подобные примеры, потребовалось бы выпустить большую книгу. Вот еще один из самых последних: Kropotkine P. La conquete du pain. Paris, 1894. P. 65***: «Если будущая революция будет действительно революцией социальной, она будет отличаться от предыдущих движений не только по своим целям, но и по своим приемам... Всякий народ смело боролся ради свержения старого порядка и проливал свою драгоценную кровь; но затем, употребив на это все силы, вновь уходил в тень. Тогда образовывалось правительство из людей более или менее честных, как в 1793 году. Или организовать труд, как в 1848-м, или организовать свободную коммуну, как в 1871-м».

правительство.

* 13 вальдемара четвертого года республики (по календарю Французской революции) — это день 5 октября 1795 г. —дата вооруженного выступления санкюлотов против уже термидорианского Конвента. Наряду с заговором Бабефа оно оказалось одной из последних попыток групп якобинцев, сохранившихся после репрессий, вернуть власть революционным комитетам. — Прим. перев.

** Гед Жюль (1845-1922) — один из основателей и руководителей Французской рабочей партии, член Второго Интернационала, был знаком с К. Марксом. Вместе с П. Лафаргом руководил изданием рабочей газеты «Эгалите». После раскола Рабочей партии (1882) вместе с другими центристами сформировал Объединенную социалистическую партию. С 1893 г. — депутат парламента. В 1889 г. осудил Мильерана за Участие в «буржуазном» парламенте Вальдек-Руссо — Прим. перев.

*** Цит. по: Кропоткин. П. А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М.: ПРавда, 1990. С. 70. — Прим. перев.

82

В наши дни сторонники «свободной любви» отстаивают свои позиции, апеллируя к защите интересов женщин, однако в прошлом общность женщин защищалась в основном с позиции отстаивания интересов мужчин.

83 Tacit. Ann. I. 77: «Ne domos pantomimorum senator intranet; ne egredientes in publicum, equites romani cingerent». Катон, согласно цитате, приведенной в Gell., XI, 2, сообщал о том, что у древних римлян поэзия не пользовалась уважением; если во время застолья кто-нибудь распространялся о ней и восторгался ею, то его называли паразитом.

84 Suet. Domit. 8.

85 Tacit. Ann. II. 85, Dig. XLVIII, 5, 11 (10), § 2; Suet. Tib., 35: «Faminae famosae, ut ad evitandas legum poenas jure ac dignitate matronali exsol- verentur, lenocinium profited coeperant; et ex juventute utriusque ordinis profligatissimus quisque, quo minus in opera scenae arenaeque edenda senatusconsulto tenerentur, famosi judicii notam sponte subitant». («Распутные женщины, чтобы избежать установленного законом наказания (за супружескую измену) и освободиться от обязанностей, налагаемых в соответствии со званием матроны, открыто вносили себя в списки проституток. Молодые люди из обоих сословий, для того что-

: бы, несмотря на постановление Сената, иметь возможность появляться на

театральной сцене и выходить на арену, нередко специально старались очернить себя, чтобы их исключили из их сословия за недостойное поведение». — Прим. перев.)

** Впрочем, в XVIII в. встречались случаи отпора. Бошмо (Bauchaumoht) сохранил для нас строфы из стихов, сочиненных виконтом де Буффле о некоем актере Моле:

Что публику так привлекает,

Ее восторги вызывает? —

Выступает артист Моле Иль обезьяна Николе.

Г енералы, шлюхи, дипломаты,

Видные писатели и прелаты,

Знатные дамы и адвокаты—

Все оказались в кураже И берут с собой драже.

Выступает артист Моле,

Иль обезьяна Николе.

Кто в наши дни отважится сочинить столь же дерзкие стихи о комедиантах?

87 Orelli. 2742: Q. «Ragionae Cyriaceti coniugi dulcissimo et incomparabili, uni viriae, caste bone: etc.» Некоторые наши буржуазные социалисты наверняка распорядились бы высечь на камне эти слова. Anth. Lat., II. P. 275: Celsino nupta univira unanimis, Anth. Palat., Epigr. Sepul., 324: «Под этим камнем покоится та, что развязывала шнуровку для одного лишь мужа».

88 Satyricon, 71.

89 В декабре 1901 г. в Париже состоялось собрание масонской ложи «Великий Восток». Масоны «поддержали действия, направленные на пересмотр текста статьи 463 Уголовного кодекса, поскольку такое изменение позволило бы судьям оправдывать виновных, реализуя благородные принципы гуманизма...». Собрание не соизволило заняться рассмотрением мер, позволяющих уменьшить ущерб, нанесенный жертвам этих милейших «виновных». Непонятно, почему «реализация благородных принципов гуманизма...» не касается жертв преступлений. Разве они не перестали принадлежать к человеческому роду после того, как были обворованы или ранены преступниками?

Этот хорошо разрекламированный законопроект был представлен в Палате парламента, и его в соответствии с сентиментальной фразеологией нашей эпохи назвали «законом о прощении». Он был нацелен на то, чтобы избавить судей от печальной необходимости применять к «дорогим» злодеям меры, предусматриваемые уголовным законодательством. Это было чистой воды лицемерие; никто не отважился пока открыто выступить за отмену таких мер;

это позволяло судам стремиться к дешевой популярности. Это уже хорошо; мы, однако, будем иметь еще большую толпу людей, упражняющихся в сообразительности, соревнующихся друг с другом в поиске мер, еще более благоприятных для преступников.

90 Ferrero G. L'Europa giovane.

91 Все знают, что сказал Аммиан Марцеллин, XXVII, 3, в связи с выборами римского епископа: «Я не удивляюсь, зная о значении этого сана, когда вижу, как жадно стремятся его получить соискатели в Риме. Тот, кто его добьется, может быть спокоен: его усилия будут вознаграждены обильными подношениями матрон и т. д.». Конституция Юлиана, Cod. Theod., XII, 1, 50, предписывала возвращать в курии декурионов, которые пытались из них выйти, став членами клира.

Перевод с итальянского А. А. Зотова

<< | >>
Источник: Сост. и общ. ред. С. П. Баньковской. Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. / Пер. с англ., фр., нем., ит. Сост. и общ. ред. С. П. Баньковской. — М.: Книжный дом «Университет». 2002

Еще по теме Примечания:

  1. Примечания 1
  2. ПРИМЕЧАНИЯ
  3. ПРИМЕЧАНИЯ
  4. Примечание
  5. ПРИМЕЧАНИЯ
  6. Примечания 1
  7. Примечания 1
  8. Примечания
  9. Примечания 1.
  10. Примечания 1.