<<
>>

2. Новая экономическая социология: ее история, теоретические подходы и достижения

Новой экономической социологии не больше десяти лет от роду, она базируется на работах, появившихся в начале 1980-х гг. [см., например: \\Ъке 1981; ЗйпсНсотЬе 1983; Вакег 1984; Со1етап 1984].
Однако если задаться целью указать точную дату ее рождения, то это будет 1985 г., потому что именно тогда появился термин «новая экономическая социология» и именно в этот год вышла в свет статья, вскоре ставшая наиболее известной публикацией во всей современной экономической социологии. Этой статьей, подтолкнувшей многих социологов к действию и предоставившей им интеллектуальные обоснования для вторжения в сферу экономических исследований, стала великолепная работа Марка Грановет- тера «Экономическое действие и социальная структура: проблема укорененности», опубликованная в ноябре 1985 г. в «Атепсап 1оита1 оГ 5осюк>8У».

Возможно, тем, кто читает статью Грановеттера сегодня, трудно понять, почему ее появление произвело столь неизгладимый эффект. В ней, несомненно, есть блестящие фрагменты, в том числе лучшая на сегодняшний день критика новой институциональной экономической теории.

Однако порою трудно уследить за основной нитью рассуждений автора, особенно в разделах о пересоциализован- ных и недосоциализованных концепциях человека в экономической теории и социологии, о доверии и мошенничестве в хозяйственной жизни, и т.д. Студентам, получающим эту статью в списке рекомендованной литературы по курсу, не всегда удается сразу уловить, в чем заключается ее основной смысл.

В чем же действительно основной смысл этой статьи? На мой взгляд, на тео-ретическом уровне главным достижением Грановеттера стало то, что в своей критике экономической теории вместо привычного акцента на нереалистичной (психологической) природе понятия рациональности (люди не столь рациональны, как это предполагают экономисты, и т.д.) он продемонстрировал неспособность экономистов инкорпорировать в анализ социальную структуру.

В первом варианте статьи, написанном в 1981—1982 гг., этот сдвиг обозначен совершенно четко:

«Критики, пытавшиеся реформировать основания экономической теории, как правило, сами были экономистами. И их критические нападки касались в основном концепции рационального действия. Я же утверждаю, что у неоклассической экономической теории есть и другая фундаментальная особенность, еще более уязвимая для критики: посылка о том, что экономические акторы при-нимают решения независимо друг от друга и от своих социальных связей [5ос1а1 соппесИопх], — я называю это посылкой об «атомизированном» принятии решений [«аГоппгес!» ёешюп-такте]» [ОгапоуеНег 1982: 2].

Следует также отметить, что идеи Грановеттера позволили ввести новый тип анализа, — в котором актор считается рациональным, но при этом принимается во внимание и социальная структура. Грановеттер трактует рациональность совершенно иначе, чем Дж. Коулман, однако некоторые параллели все же можно провести: например, оба они утверждают, что социологический подход к хозяйству не означает полагания акторов иррациональными; социология и рациональность вполне могут сосуществовать .

Оставим на этом теоретические предпосылки статьи Грановеттера. Я лишь хотел бы еще заметить, что в ней чувствуются оптимизм и энтузиазм, — ведь если социальная структура будет приниматься во внимание экономической теорией, перед социологами откроется целый мир новых увлекательных исследований. В первой версии работы это настроение очень отчетливо звучит в самом последнем предложении: «Таким образом, крупное и важное направление остается практически нетронутым полем, плодородную почву которого еще только предстоит возделать» [Огапоуеиег 1982: 27]. В 1985 г. в интервью с Грано- ветгером прозвучала та же тема:

«Мне кажется, у нас прямо перед носом прячется золотоносная жила, которую мы [социологи] можем исследовать весьма и весьма эффективно. Во введении к новому изданию своей книги «Основы экономического анализа» П. Самуэльсон называет 1930-е годы золотым веком, когда математика только вводилась в экономический анализ и вдруг оказалось, что все прежде нерешенные проблемы, по поводу которых долгие годы велись безрезультатные дискуссии, могут быть решены.

К ним приложили чуть-чуть математических инструментов, и они начали поддаваться. Самуэльсон сравнивает это с «рыбалкой в диком озере: закидывая удочку, всякий раз вытаскиваешь громадную рыбину... Это был золотой век, и сейчас все, конечно же, не так просто. Тогда любой, кто хоть сколько-нибудь разбирался в математике, мог вдруг взяться за какую- нибудь задачку и получить прекрасные результаты. Мне кажется, нечто подобное происходит сейчас в экономической социологии. Мне видится здесь ог-ромное нетронутое поле (или целое "дикое озеро") для каждого, кто хоть сколько-нибудь разбирается в социологии» [Огапоуеиег 1987: 18].

Интеллектуальный энтузиазм такого рода не следует сбрасывать со счетов, и мне кажется, в данном случае он оказался весьма стимулирующим для новой экономической социологии. Кстати, само словосочетание «новая экономическая социология» появилось одновременно со статьей Грановеттера — в 1985 г. Это случилось во время дискуссии за круглым столом на ежегодной встрече Американской социологической ассоциации в Вашингтоне, посвященной «новой социологии хозяйственной жизни» и организованной Грановеттером. По его мнению, старая экономическая социология связывалась прежде всего с индустриальной социологией и концепцией хозяйства и общества Т. Парсонса, Н. Смелсера и У. Мура. Грановеттер заявил, что эти подходы были полны жизни в 1960-е гг., а затем «вдруг угасли» [ОгапоуеКег 1985а]. Подчеркнув, что традиция, идущая от Парсонса, Смелсера и Мура, еще многое может дать , Грановеттер тем не менее провел четкую грань между старой и новой экономической социологией:

«В целом, одно из основных различий между новой и старой экономической социологией заключается как раз в том, что первая без колебаний атакует неоклассическую аргументацию, проникая в самые ее основы, в то время как вторая не выступала с явной критикой и почти никогда не предлагала альтернативных моделей, которые были бы столь же детально проработаны... Я считаю, что у микроэкономики есть принципиальные недостатки на фундамен-тальном уровне и что экономической социологии следует открыто и четко сформулировать свою аргументацию, особенно в отношении таких ключевых экономических сфер, как структура рынка, производство, ценообразование, распределение и потребление.

А ее недостаток заключается в том, что хозяйственные акторы не изолированы друг от друга, не атомизированы, как предполагает эта теория, а, напротив, вовлечены во взаимодействие и его структуры, которые с теоретической точки зрения имеют решающее значение для результатов. Эти взаимодействия — вовсе не периферийные помехи, не «муха, попавшая в варенье», и не 5% выбросов, которые следует опустить из анализа. Хотя именно такой иногда представляли и порою представляют до сих пор экономическую социологию» [Сгапоуеиег 1985а; ср.: Сгапоуеиег 1990а: 107; 1990Ь: 95].

За свое почти десятилетнее существование новая экономическая социология стала весьма популярной, и даже если ее нельзя назвать социальным движением, мы, несомненно, имеем дело с достаточно масштабными коллективными усилиями. Прежде всего это касается США: следует отметить, что новая экономическая социология по своему происхождению — североамериканское явление, хотя некоторое число ее сторонников можно найти в разных европейских странах . При описании различных теоретических направлений и сходных интеллектуальных образований обычно приводят и примеры институционали- зации, что в нашем случае также будет весьма полезно. Так, сборник по новой экономической социологии появился в 1992 г. [Сгапоуеиег, 5\уес1Ъеп> 1992]. Были опубликованы три антологии и огромная «Хрестоматия по экономической социологии», в которую вошли работы более 40 авторов [Рпес11апс1, КоЬеп- 5оп 1990; 2икш, 01Ма8810 1990Ь; З^едЬегв 1993; Зшекег, З^ейЬегв 1994]. Каждый год Американская социологическая ассоциация [АЗА] проводит пару сессий по «экономической социологии». Среди других свидетельств институ- ционализации — появление вакансий для тех, кто занимается «экономической социологией», и то, что Отдел учебных ресурсов Американской социологической ассоциации только что опубликовал несколько программ учебных курсов и прочих учебных материалов по экономической социологии [Сгееп, МуНге 1996]. Однако об ее успешной институционализации говорить еще рано — в этой области по-прежнему предлагается мало рабочих мест, в Американской социологической ассоциации нет секции по экономической социологии , а у последней нет своего журнала (или ежегодника).

Можем ли мы говорить о том, что новая экономическая социология создала относительно единую теорию или основана на таковой? Как будет показано ниже при обсуждении примеров конкретных исследований, многие работы в области экономической социологии опираются на три относительно самостоятельных традиции современной социологии и формируются под влиянием их идей. Имеются в виду сетевая теория [пе1\тогк 1Йеогу], теория организаций [ог- еашгаМоп 1Ьеогу] и социология культуры [сикига1 зосю1о{>у]. Тем не менее, в новой экономической социологии сложилась определенная тенденция исполь-зовать несколько ключевых теоретических понятий, одним из которых, несомненно, является понятие «укорененности» [ешЬес!с1ес1пе55], впервые использованное в статье М. Грановеттера 1985 г. В этой связи уместно сказать несколько слов о том, в каком смысле его использует Грановеттер.

Как мы помним, основная идея данной статьи Грановеттера заключалась в том, чтобы сместить фокус критики экономической теории с посылки о рациональности на посылку об атомизированных акторах. Понятие укорененности вводится им как альтернатива концепции атомизации, и в первой версии работы об этом говорится весьма четко:

«Атомизации противопоставляется то, что я бы назвал «укорененностью». Я полагаю, что полезность социоструктурного анализа применительно к хозяйственной жизни во многом зависит именно от признания важной роли укоре-ненности» [СгапоуеПег 1982: 11].

Карл Поланьи использовал понятие укорененности, чтобы подчеркнуть, что в докапиталистический период хозяйство являлось органической частью общества. Грановеттер использует его почти в противоположном смысле, стремясь с его помощью показать, что в капиталистическом обществе экономические действия на самом деле являются действиями социальными. На протяжении всей статьи Грановеттер подчеркивает важность понятия укорененности (например, он характеризует собственную работу как «подход к хозяйственной жизни с точки зрения укорененности» и обращает внимание на необходимость «теоретической разработки понятия укорененности»), однако не дает его развернутого определения [Огапоуеиег 1985Ь: 485, 493]. Читателю говорят о том, что экономические действия «укоренены в конкретных системах социальных отношений» и что эти «социальные отношения» предпочтительнее (а то и непременно следует) трактовать в терминах сетей [Огапоуеиег 1985Ь: 487; ср.: 1990а: 107—108]. Основная идея статьи Грановеттера 1985 г. заключается в том, что экономическое поведение «укоренено в сетях межличностных отношений» [Огапоуеиег 1985Ь: 504, курсив Р. Сведберга; ср.: Огапоуеиег 1990Ь: 96]. Вскользь упоминается и явление, которое, согласно автору, «можно назвать ис-торической и структурной укорененностью отношений», однако не дается никаких объяснений того, что под этим понимается [Огапоуеиег 1985Ь: 486] . В более поздней работе Грановеттер объясняет, чту он понимает под термином «укорененность отношений» [ге1а1юпа1 етЬеййейпезз] и «структурная укорененность» [51гисШга1 ешЬес!с1ес1пе85], однако эти понятия в новой экономической социологии не прижились [Огапоуеиег 1990Ь: 98—100].

Несмотря на то, что большинству социологов известно о центральной роли понятия «укорененность» для новой экономической социологии, немногие знают, что есть и другое, не менее важное понятие. Речь идет о «социальном конструировании хозяйства», описанном в знаменитой книге П. Бергера и Т. Лукмана «Социальное конструирование реальности» [Вег§ег, Ьисктапп 1966р. ЭТО понятие пришло в экономическую социологию из других социологических традиций — прежде всего, из социологии культуры и нового инсти- туционализма. Однако автором, более всего написавшим о его использовании в экономической социологи и наиболее рьяно его защищавшим, опять-таки является Марк Грановеттер. Идея о том, что хозяйство есть социальная конструкция, еще не прозвучала в его статье 1985 г., она была сформулирована позднее — в 1986—1987 гг. Согласно Грановетгеру, понятие социального конструирования (вместе с идеей укорененности) образует одну из «двух фундаментальных социологических посылок» в его работах по экономической социологии [Огапоуеиег 19905: 95]. Вслед за Бергером и Лукманом Грановеттер подчеркивает, что существующие институты, как правило, воспринимаются как нечто естественное и очевидное, и отмечает, что многие новые институциональные экономисты зачастую не могут преодолеть этот порог. Для «любого экономиста, работающего в традиции Уильямсона», каждый существующий институт является единственно возможным, поскольку именно он позволяет экономить на трансакционных издержках.

В то же время к идеям Бергера и Лукмана Грановеттер добавляет элементы теории сетей, — в частности, гипотезу о том, что сети играют особенно важную роль на ранних этапах возникновения института. Американская электроэнергетика (один из любимых примеров Грановеттера) на ранних этапах своего становления находилась под сильнейшим воздействием сетей фирм, холдинговых компаний и прочих регулирующих агентов, объединенных Сэмюэлем Инсал- лом [5атие1 1пзи11] [подробнее см.: МсОшге е1 а1. 1993]. Впоследствии, по выражению Грановеттера, «эта сеть... затвердела», т.е. сети личных отношений стали играть менее важную роль [Огапоуеиег 1992а: 9; ср.: Огапоуеиег 19905: 105]. К этому моменту отрасль электроэнергетики обрела особую институциональную форму со своей собственной динамикой; по словам Грановеттера, она «замкнулась на себя» [1оскес1 т].

Перейдем теперь от обсуждения теоретических основ новой экономической социологии к конкретным исследованиям, выполненным в данной области, и для простоты изложения разделим их на три группы: опирающиеся на сетевую теорию, на социологию культуры и на теорию организаций .

<< | >>
Источник: Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др.. Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН),2004. — 680 с.. 2004

Еще по теме 2. Новая экономическая социология: ее история, теоретические подходы и достижения:

  1. 3. Новая экономическая социология: критическая оценка
  2. § 1.4. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ В СОЦИОЛОГИИ
  3. § 1.4. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ В СОЦИОЛОГИИ
  4. Глава II. Теоретическая социология Запада: очерк истории и методологии
  5. 3. ВВЕДЕНИЕ В ЭКОНОМИЧЕСКУЮ ИСТОРИЮ С ПОЗИЦИЙ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА
  6. Единство теоретического и эмпирического в социологии. Схема научного исследования в социологии
  7. Подходы к определению предмета социологии в отечественной социологии
  8. Теоретические подходы и дискуссии
  9. § 2. История социологии или история социологии?
  10. Новая эпоха в истории Европы
  11. Теоретический подход
  12. ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ