<<
>>

Институты и рациональность

Как действует зависимость от первоначально избранного пути [ра1Ь-с1ереп- йепсе]? Иными словами, как выбор политики нации в момент времени / влияет на ее выбор политики в момент времени / + 1? Новый институциональ- ный/стейтистский [ш81ки1юпа1/Ш1г81] подход к сравнительной политике предполагает, что старые политические стратегии рождают схожие новые стратегии, формируя особые организационные каналы [ог^ашгаИопа! ауепиек] для решения проблем.
Я попытался показать, что при этом подходе уделяется недостаточно внимания тому, как существующие ныне стратегии формируют то, что воспринимается с точки зрения культуры [сикигаНу сопсегуаЫе]. Институциализиро- ванные политические стратегии влияют на то, как мы воспринимаем причины и следствия, и этот процесс не менее важен, чем то, что эти стратегии обеспечивают организационные каналы для действия. В нашей книге неоднократно говорилось о том, что разделить результаты действия организационных характеристик и культурных предписаний отнюдь не просто; эта задача связана с самой сущностью социальной структуры и смысла.
Социальные практики ин- ституциализируются, лишь обретая коллективный смысл, — т.е. акторы воспроизводят практики, только если они воспринимают цели этих практик. Следовательно, всякая структура (или упорядоченная социальная практика) имеет свой смысл. На эмпирическом уровне трудно разделить структурные и культурные элементы, поскольку все они связаны и в результате в любой стране движутся в одном и том же направлении. Так что нет стран, о которых можно было бы сказать, что они переняли ориентированную на рынок культуру США или же ориентированную на государство структуру Франции. Нет стран, изучая которые можно было бы понять, какой же фактор сыграл роль причины. Но хотя рассматривать структуру, и культуру как два разных измерения не имеет большого смысла [ср.: 5е\уе11 1992], на некоторых этапах работы я пытался аналитически их разделить, чтобы учесть аргументы против культуро-ори- ентированного подхода.

Типичная хронология развития политики, которую мы наблюдали на примере железнодорожного хозяйства, недооценивает роль культурных представлений о каузальности.

В широком смысле нации отвергают чужеродные политические решения и воспроизводят уже знакомые решения скорее на этапе концептуализации [сопсер1юп], подчиненном сложившимся представлениям о каузальности, нежели на этапе реализации [1тр1етеп1а1юп], в большей степени подчиненном структурным ограничениям и возможностям. Мы обнаружили, что в вопросах планирования, финансирования, координации и конкуренции эти страны делают взаимоисключающий политический выбор.

Результаты сравнительного анализа ставят под сомнение адекватность жестких структурных подходов к исследованию институтов. Во-первых, подход с точки зрения «административных способностей» [ас1гшш$1гаПуе сарасШез], как правило, связывает преемственность политики с негативным отбором, проистекающим из административной неспособности [айгшшзггайуе /лсарасШез]; новые стратегии, вызывающие перегрузку имеющихся административных структур, проваливаются и прекращают свое существование. Наши данные позволяют предположить, что недостаточные административные возможности не являются чем-то раз и навсегда данным. С одной стороны, несмотря на то, что административные способности порою разрушали политику правительств, пос-ледние, как правило, пытались расширять эти способности, когда политика того требовала. Возьмем пример государственной поддержки строительства: американцы поддерживали гипотезу «способностей», и когда недостаточно регулируемая помощь породила коррупцию, политики прекратили ее выделять; во Франции же на аналогичную ситуацию — возникновение коррупции, вы-званной недостаточным регулированием, — политики реагировали увеличением регулирования и продолжали выделять помощь, так как считали государственный контроль необходимым. Когда политика оказывалась неудачной в силу структурных причин, в этом и ряде других случаев правительства делали выбор между построением более сильных структур и отказом от данной политики. Ре-зультат выбора зависел скорее от конкретных представлений о правильной роли государства, нежели от подлинной причины провала стратегии.

С другой стороны, за пределами США, где революция отвела правительствам важную символическую роль, но предоставила слабые административные рычаги, административная неспособность [шсарасПу] редко становилась проблемой. В Великобритании провалы железнодорожной политики гораздо чаще происходили в результате того, что административные структуры переходили границы полити-ки 1а188е2-Га1ге — как, например, в случае, когда был закрыт Железнодорожный совет [КаП\уау Воагс!], поскольку его противники утверждали, что он узурпировал законное право парламента устанавливать железнодорожные расценки. За пределами США политики почти всегда избирали стратегии, не в полной мере использовавшие административные способности государства. Если политики могут увеличить дееспособность государства, имея для этого убедительные аргументы, но при этом, как правило, избирают стратегии, которые нормально работают и при существующих его возможностях, тогда административные провалы вовсе не обязательно будут играть решающую роль в процессе выстраивания политики.

Другие институционалисты предполагают, что когда нации сталкиваются с новыми проблемами, они скорее развивают уже существующие институты, нежели строят новые. Врезультате,институциональныеструктурывлияют на выбор стратегии [\Уеи апс1 5косро1 1985]. Некоторые факты подтверждают эту гипотезу в отношении Франции: страна передала управление железными дорогами компании «Мосты и шоссе» [РопГзеГ СМаиззёез], в ведении которой находились каналы и автомагистрали. Однако подобные факты можно интерпретировать и иначе — как особый случай в управлении, когда при решении новых проблем политики воспроизводят логику, укорененную в уже существующей политике. Они могут делать это, используя существующие институциональные рамки; в тех же случаях, когда это невозможно, учреждаются новые институты. В США для управления железными дорогами правительства штатов сформировали новые агентства, скопировав логику регулирования банковских комиссий [Ъапктб сотпшБют].

В Великобритании парламент создал новую структуру для управления железными дорогами, скопировав логику ранее существовавшей фабричной инспекции. Одним из результатов подобного копирования логики в рамках этих наций является то, что промышленные институты обрели здесь некую каузальную обоснованность [саиза1 соНегепсе]. Модифицированные на основе стратегий других отраслей железнодорожные стратегии, оказавшиеся успешными, впоследствии были скопированы другими секторами. Железные дороги, как и ряд других, рано сложившихся отраслей, послужили экспериментальной площадкой для современных промышленных стратегий; те, что при-знавались успешными, активно перенимались разработчиками стратегий и в XX столетии.

Интересное замечание в связи с этим высказывает Джон Зисман: нацио-нальные финансовые системы, охватывающие и государственные, и частные организации, определяют границы промышленных стратегий этих государств [Хузтап 1983]. Например, страны, не имеющие государственных банков, едва ли могут всерьез рассматривать национализацию как подходящую промышленную стратегию. Зисман предполагает, что в результате таких ограничений в промышленных стратегиях государства будет весьма немного инноваций. Тем не менее на заре развития железнодорожного хозяйства, до того, как сформи-ровались современные финансовые системы, инноваций было довольно много. Американские штаты отреагировали на появление железных дорог, выпустив государственные облигации [риЬНс Ьопс1 еиагаШеех] для привлечения капитала. Французское правительство разработало систему смешанной государственно- частной капитализации и временных частных концессий: система была новинкой и, несомненно, чутко реагировала на фискальные ограничения того времени. В Великобритании железные дороги сыграли основную роль при возникновении региональных фондовых бирж, позволявших привлечь местный капитал для строительства магистралей, которые удовлетворяли бы интересам местного сообщества. Вполне возможно, что в современном мире финансовые системы ограничивают возможности выбора стратегий, однако в XIX в. нации, похоже, действовали не в таких жестких пределах, ограниченных рамками существующих институтов.

Я пытался показать необходимость более выраженного антропологического подхода к анализу современных государственных институтов — подхода, который рассматривал бы организационные каналы, по которым эти институты направляют действие, и культурные предписания, которые эти институты представляют, как два измерения одного и того же явления. Данный подход позво-ляет выявить различия между структурой и смыслом, а также между инструментальным и несущим смысловую нагрузку (либо бессмысленным). В сфере железных дорог организационные каналы и культурные предписания влияли на разворачивание политики, определяя типы организационно возможных и культурно мыслимых стратегических решений. Хотя разделить организационные и культурные аспекты социальных обычаев для оценки их относительной значимости довольно непросто, я попытался показать, что средства, которые приходят людям в голову, когда они приступают к решению той или иной проблемы, формируются культурой.

<< | >>
Источник: Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др.. Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН),2004. — 680 с.. 2004

Еще по теме Институты и рациональность:

  1. 4.3. Теория неполной рациональности: когнитивные ограничения рационального выбора
  2. Лекция N2 14 ИМПОРТ ИНСТИТУТОВ 14.1. Революционный вариант развития институтов
  3. 1.1. определение института и его функции в обществе 1.1.1. Рыночный механизм координации и институты
  4. § 3. Институт государстваПонятие государства как социального института
  5. 1.1.2. определение института. Институты и организации
  6. § 2. Институт собственностиПонятие института собственности
  7. Глава 1 Сущность и функционирование социальных институтов 1.1. Что такое социальные институты
  8. § 3. Институт рынкаПонятие института рынка
  9. Культура и рациональность
  10. Локальная рациональность
  11. 4.4. Рациональность, основанная на процедуре
  12. Легально-рациональное господство.
  13. Формально-рациональное
  14. Принцип рациональности.
  15. Экономический подход к рациональности.
  16. 2.2. Принцип рациональности деятельности «человека экономического»
  17. Легально-рациональное господство