<<
>>

3.Методы политических исследований

Сущность и основные этапы Основным средством построения теорети- эволюции методов изучения по- ческих моделей, объясняющих сущностные литики черты политических процессов, является

метод.

«Теория без метода, контролирую­щего и расширяющего ее, - писал К. Бойме, - бесполезна, а метод без теории, которая приводит к его осмысленному использованию, бесплоден»[4]. В принци­пе не существует строгого соответствия теории и метода. Так, один и тот же метод может лежать в основе множества теорий, а одна теоретическая конст­рукция способна использовать множество методов описания и анализа полити­ческих явлений. В то же время существуют теории, формирующиеся по пре­имуществу на основе какого-то определенного метода.

Понимаемый в самом общем виде как способ познания, метод чаще все­го включает в себя две переменные: определенные принципы, выражающие то или иное понимание политики и тем самым обусловливающие основные под­ходы к постановке и решению политических проблем, а также сумму опреде­ленных приемов, техник и процедур познания, применение которых зависит от уровня и характера изучаемых явлений, от стоящих перед учеными задач и условий текущего исследования.

В силу сложности и многомерности политиче­ских объектов при их изучении, как правило, применяется не какой-то один, а определенное сочетание, комбинация различного рода методов, которые совпа­дают друг с другом лишь в самом общем толковании природы политики. В свою очередь, способы и приемы, используемые при описании и изучении по­литических явлений, служат одним из важнейших показателей развития поли­тической науки в целом.

Несколько упрощая положение вещей, можно сказать, что история ста­новления политической науки продемонстрировала вполне определенную эво­люцию методов познания, выявив широкие исторические этапы, на каждом из которых доминировали определенные способы политического анализа.

С этой логико-исторической точки зрения хорошо видно, как политические исследова­ния постепенно переходили от одного этапа своего развития к другому. Так, безраздельно господствовавшие на протяжении I тысячелетия философско- нормативные и теологические способы познания, основанные на метафизи­ческих и априорно-дедуктивных подходах, постепенно утратили свою лиди­рующую роль к наступлению Нового времени, уступив место более рационали­зированным формально-юридическим, институциональным и историко- сравнительным приемам познания политики. Последние со второй половины XIX столетия стали активно использоваться наряду или вместе с социологиче­скими приемами изучения политической жизни, в основе которых лежали раз­нообразные правила и принципы индуктивной логики. В конце прошлого сто­летия это инициировало так называемую «бихевиоральную революцию», воз­вестившую ориентацию политических исследований на исключительно эмпи­рические методики, занимавшие практически монопольные позиции в науке с 20-х по 60-е гг. XX в. Во второй половине XX столетия, ознаменовавшей на­ступление постбихевиорального периода, было предложено более сложное сочетание традиционных и новых, количественных и качественных способов исследования политики.

Конечно, с содержательной точки зрения динамика методов никогда не была прямолинейной. Так, еще Аристотель наряду с этико-философскими спо­собами познания политики использовал и элементы сравнительного (компара­тивного) анализа, который стал одним из ведущих исследовательских принци­пов во второй половине XX столетия. В то же время и современные исследова­тели постоянно используют аристотелевскую методику дистрибутивного (цен­ностного) анализа.

Противоречивость методов Нелинейный характер эволюции спо-

изучения политики собов познания политики сформировал

в современной политической науке не­сколько точек внутреннего напряжения, свидетельствующих о взаимном оппо­нировании самых разнообразных методов познания политики.

Эти методы та­ковы:

^ количественные (эмпирико-аналитические, сциентистские) и качест­венные (нормативно-онтологические, делающие акцент на феноменологиче­ской природе политических явлений);

^ рациональные (рассматривающие рациональные мотивы в качестве единственного источника поведения человека) и те, что настаивают на домини­ровании подсознательных мотивов в человеческом поведении;

^ персоналистские (их сторонники рассматривают политику как отноше­ния личности и государства)[5] и институциональные (рассматривающие инсти­туты и нормы в качестве основных единиц политической деятельности челове­ка);

> социально ориентированные (утверждающие социальную природу фак­тов политики) и технократически ориентированные (рассматривающие тех­нику как основу создания институтов власти).

Среди многих причин, лежащих в основе противоречивости методов, прежде всего необходимо выделить изменение научной картины мира, произо­шедшее в последние полтора столетия. Так, многие методы, сформировавшиеся в прошлом веке, были неразрывно связаны с идеей прогресса, линейного разви­тия государства и общества в истории. Сегодня же преобладают более сложные картины социального и политического миров, которые однозначно отрицают понятия какого-то определенного вектора в политической эволюции человека и общества и утверждают понимание политики как сложно организуемого соци­ального равновесия.

В научном процессе многие способы толкования и изучения политиче­ской сферы, вытекающие из того или иного понимания мира, не только конку­рировали между собой, но и пытались занять доминирующие позиции в науч­ных исследованиях. Желание создать теоретические концепты, претендующие на монопольные позиции в науке, заметно прежде всего в столкновении двух, возможно, ведущих тенденций в современной политической науке: позитиви­стской (технико-рационалистской, в конечном счете ориентирующей исследо­вание политики на количественные методы и стремящейся превратить полито­логию в точную науку) и политико-философской в широком смысле слова (теоретической, ориентирующейся на разнообразные исторические, социокуль­турные, психологические, антропологические и иные аналогичные подходы и методы исследований

Бихевиоризм В этом смысле крайне показательна борьба ука­

занных тенденций в XX столетии, первые два де­сятилетия которого знаменовали бурный натиск бихевиоризма, пришедшего в политическую науку из психологии.

А. Бентли, Э. Торндайк, Ч. Мериам, Г. Лассуэлл и их единомышленники пытались на этой основе вытеснить господ­ствовавший до того времени теоретический формализм, институционально- юридические ограничения исследований политики. Их «научный метод» пред­полагал необходимость эмпирического подтверждения данных в качестве един­ственного основания конституциализации науки. Главным объектом исследо­вания объявлялось поведение человека, а в качестве условий превращения тео­ретических исследований в научные предлагались приемы верификации (ин­терсубъективной, т.е. доступной для других ученых, проверки полученных вы­водов), квантификации (количественного измерения) и обеспечения опера- циональности исследований (соблюдения последовательности в применении познавательных операций).

С методологической точки зрения в основе такой теоретической заявки по сути дела лежало стремление не просто минимизировать пристрастность и субъективность анализа, а элиминировать (исключить) фигуру ученого из про­цедуры научных исследований. Иными словами, признавалось, что ценностные суждения ученого, его философско-мировоззренческая позиция так или иначе влияют на получаемые им выводы, препятствуя получению объективной, науч­ной оценки явления. Таким образом, жестко разделялись политические факты и ценности.

Оценочные суждения легче всего вытеснялись из научных исследований при изучении тех областей политики, в которых можно было дать количествен­ную интерпретацию событиям. Поэтому основным предметом исследований сторонников бихевиоральной методологии стали выборы, деятельность партий или - в более широком смысле - индивидуальное и микрогрупповое поведение политических субъектов (акторов). Однако основополагающая формула сто­ронников бихевиоризма «Б (стимул) - К (реакция)», утверждавшая жесткую за­висимость между побуждением и характером действия индивида, оказалась слишком упрощенной для того, чтобы разгадать загадки человеческого, чрез­вычайно субъективного поведения в сфере политики. Более того, данная мето­дология была неспособна объяснить механизмы взаимодействия крупных соци­альных групп, дать концептуальную оценку политики в мире в целом. Возник­нув как антитеза чистому теоретизированию и умозрению, бихевиоризм поро­дил новые трудности познания, одновременно продемонстрировав и ограни­ченность сугубо количественных измерений политического.

Стремление подвергнуть все проявления политического количественному измерению П. А. Сорокин называл «квантофренией», которая отвлекала теорию от решения важнейших проблем и создавала методологический тупик. «Кван- тификация, - писали американские ученые Г. Алмонд и С. Генсо, - несомненно внесла вклад в крупные достижения в политической науке и других социаль­ных науках. Но она также породила значительное количество псевдонаучных опытов, выпячивающих форму, а не содержание исследования» .

Основные современные методы Уже в 30-х п. американский теоретик Т. изучения политики Парсонс, критически оценивая возмож­ности бихевиоризма, выступил против чрезмерного эмпиризма данного метода и направления исследований политики, настаивая на том, что наука прежде все­го должна руководствоваться определенной теоретической мыслью, способной объяснить совокупность фактов на основе каузальной (причинной) и норматив-

1 ■ с о ъу о 1 ■ т X

ной зависимостей. Другой видный американский ученый Д. Истон считал, что в силу чрезвычайной сложности политики теоретическое описание событий должно базироваться на предварительных гипотезах, опирающихся на общее видение ситуации. Он подчеркивал также, что для ученого крайне важно истол­ковывать факты, наблюдая их в широком социальном контексте.

В этих условиях была востребована и философско-нормативная традиция, дававшая критику ценностно нейтрального отношения к политике. В рамках данной традиции были заново осмыслены идеи Р. Михельса и М. Острогорско­го, утверждавших, что деятельность политических институтов невозможно ис­следовать без анализа их неформальных связей; представления Дж. Уоллеса, Дж. Коуэлла и Г. Лас-суэлла о принципиальности психологических компонен­тов для понимания политического поведения; мысли У. Эллиота и Ч. Бирда о наличии «идеальных целей» в государственном управлении; посттехнократиче­ские идеи Б. Турнера, настаивающего на дополнении техницистских подходов нравственными соображениями, и т.д.

Такая методологическая установка, ориентированная на формирование новых способов объяснения политики, объективно стимулировала массовый приток в политическую теорию разнообразных способов и приемов познания не только из общественных, но и естественных наук - географии, математики, системной теории, кибернетики, герменевтики и др.

В русле этой же традиции во второй половине XX столетия были концеп­туализированы важнейшие, лежащие теперь в основе политического анализа методы структурно-функционального анализа (Т. Пар-соне, М. Леви, Р. Мертон), системного (Д. Истон), информационно-кибернетического (К. Дойч), коммуникативного (Ю. Хабермас) и политико-культурного (Г. Ал- монд) исследования политики.

Совокупность приемов исследования политики чрезвычайно усложни­лась. Так, ученые, использовавшие структурно-функциональный метод, рас­сматривали политику как скоординированное взаимодействие элементов, со­ставляющих ее сложную структуру и обусловливающих выполнение ею опре­деленных функций в рамках общественного целого. Признавалось, что на ха­рактер ролей, позиций, стилей поведения политических субъектов существен­ное воздействие оказывает назначение каждого из элементов. Изменения и раз­витие политических явлений интерпретировались как результат усложнения структурно-функциональных элементов, расщепления старых и возникновение новых, более адаптированных к вновь возникшим условиям. Системный метод ориентировал исследователей на рассмотрение политики в качестве определен­ной саморегулирующейся социальной целостности, постоянно взаимодейст­вующей с внешней средой. Ее точки контакта с внешней средой, так называе­мые подсистемы «входа» и «выхода», фиксировали качественные особенности поведения граждан при выражении ими требований к власти, а также при вы­полнении ее решений. Политико-культурные методы заложили в основание исследований политики субъективные ориентации элитарных и массовых субъ­ектов на политические объекты, которые в соответствии с ними видоизменяли формы своего поведения, характер деятельности политических институтов и другие параметры функционирования власти.

Благодаря кибернетическим методам политика анализировалась через призму информационных потоков, построенных на принципе обратной связи, и сети целенаправленных коммуникативных действий и механизмов, обеспечи­вающих отношения управляющих и управляемых на всех уровнях взаимоотно­шений внутри общества и с внешней средой. Методы коммуникативного под­хода требовали раскрывать свойства политики через изучение складывающихся в политическом пространстве способов общения людей, формирующихся меж­ду ними смыслозначимых контактов и т.д.

Наряду с указанными методами, способами изучения политики важное значение имеют также социологические (объясняющие политические действия людей с точки зрения различных параметров их общественного положения - социальных ролей, статуса и т.п.), антропологические (интерпретирующие политические события в качестве разнообразных проявлений человеческой природы), психологические (абсолютизирующие эмоционально-чувственную детерминацию политических действий человека), институциональные (ква­лифицирующие организационные структуры как основные звенья политики) и некоторые другие методы.

~ _ Современный период еще более усложнил

Особенности современного ..

сочетания и комбинации использования

этапа исследования политики

всех этих методов анализа политики, введя новые единицы их измерения, способы обобщения сведений. Но в целом все же можно выделить две главные тенден­ции в развитии современных методов изучения политики. Что касается первой из них, то необходимо иметь в виду следующее.

Во-первых, в видоизмененном виде продолжают действовать основные тенденции и подходы к исследованию политических явлений, сложившиеся в предшествующий период. В частности, в русле обновления теоретических об­разов политики продолжилось развитие «техницистского», утилитаристского направления в виде методологии Public Choice (общественного выбора), и пре­жде всего в виде теории «рационального выбора». Утверждая постоянство ори­ентации человека в политической сфере на сугубо рациональные соображения, ее сторонники свели всю политику к взаимодействию материальных интересов людей, осознанно преследующих свои эгоистические цели и постоянно стре­мящихся к выгоде. По сути дела такое откровенное пренебрежение духовными ценностями, личными привязанностями, традициями и убеждениями человека претендовало на совершение не менее крупной революции, чем бихевиоризм. Однако интерпретация политики как совокупности исключительно разумных (рациональных) и эгоистических форм человеческого поведения не способство­вала получению существенно новых результатов об этой сфере человеческой жизни. Правда, отдельные ученые пытаются более гибко использовать данную методологию, рассматривая, к примеру, рациональность применительно к ана­лизу массового сознания как минимально значимую величину, зато примени­тельно к поведению элитарных кругов - как фактор, способный принести дос-

8

товерные результаты .

Наряду с совершенствованием различных подходов в русле утилитарист­ской тенденции идет и чисто техническое совершенствование способов позна­ния мира политики; в частности разрабатываются: методики многомерного ста­тистического анализа, способы имитационно-математического моделирования, стохастические методы, пат-исследования (изучающие альтернативы деятель­ности в рамках статического равновесия), векторный анализ, методика соци­альной экологии, динамические и стохастические модели политики, техники искусственного интеллекта, когнитивной психологии, составляются политиче­ские экспертные системы и базы данных и др.

Во-вторых, неспособность сугубо рациональных воззрений раскрыть зна­чение чисто человеческих, неинституциональных факторов политической жиз­ни усиливает потребность в привлечении разнообразных аксиологических под­ходов, которые пытаются проинтерпретировать политическую жизнь через матрицу человека. Иными словами, наряду с утилитаристскими методами со­вершенствуются и методы, способные вложить в понятие «цель политической деятельности» смысл, убеждение, ценность, отразив тем самым чисто челове­ческие свойства политического взаимодействия, не постигаемые количествен­ными методами. Качественные методы не отрывают ценность от факта, а ин­тегрируют его в рамках исследовательской парадигмы, обобщают на ее основе добытую эмпирическим путем информацию. Причем в постмодернистских тео­риях сегодня, как правило, абсолютизируются не общесоциальные стандарты, а групповые ценности и приоритеты, которые становятся точкой отсчета для рассмотрения и оценки всей политики. Таким образом, ценностные основания исследования политики расширяются и реляционизируются.

Наиболее показательным примером качественного обновления исследо­вательских программ и методов в этом направлении изучения политики являет­ся формирование так называемого нового институ-ционализма, который «со­четает прежний институционализм с теориями развития»[6]. Его основная уста­новка такова: разум, интеллект представляют собой ограниченный ресурс в по­литической сфере, а следовательно, политическая эволюция не укладывается в эволюцию только институтов власти. Новые институционалисты понимают по­литические институты как не тесно связанные группы, пронизанные собствен­ными неформальными традициями и обладающие локальной солидарностью. Поэтому характер их функционирования принципиально зависит от националь­ного характера личности, действующих в обществе традиций, реально сложив­шегося порядка вещей. Но, инициируя девиантное (отклоняющееся от ролевых стандартов) поведение людей, институты, тем не менее, не в состоянии урегу­лировать его. Признается и то, что сферой главного интереса человека являются не глобальные, а местные проблемы.

Показательно, что формирование методики «нового институцио- нализма» демонстрирует и вторую важнейшую тенденцию в развитии совре­менных методов исследования политики, а именно тенденцию к синтезу иссле­довательских методик и техник, способствующему снятию антагонизма инте­ресов и ценностей, акторов и институтов, поведенческих и организационных схем, идеализма и материализма. При этом идет как бы разделение сфер при­менения методов: одни из них больше приспосабливаются к объяснению ло­кальных ситуаций, другие - к концептуальному изучению политики. Одни ис­следователи используют по преимуществу константные величины, другие - пе­ременные. Но в целом большинство современных ученых уже не ведет споров о том, что первично - рациональность или иррациональность, и не мыслит по принципу «или-или». Меняется сама атмосфера, дух научных исследований.

В то же время следует учитывать, что объединение методологического инструментария и достигаемое на этом пути согласие между учеными в объяс­нении явлений не ведет к согласию сторонников различных теоретических представлений во взглядах на политику, на методы ее исследования. Согласие относительно методов имеет ситуативный характер: оно достигается на основе объяснения группы явлений, отдельных событий. Иными словами, методы уни­версализируются, а концепции дифференцируются. Интеграция политической науки осуществляется на базе дифференциации разного рода теорий.

Роль традиций Эволюция теоретических представлений и мето-

в изучении политики дов изучения политики самым непосредственным

образом определяется условиями, в которых идет накопление научных знаний. Проще говоря, по­литическая наука формировалась и формируется прежде всего как способ са­морефлексии конкретного общества, переживающего и описывающего свои конкретные конфликты, сталкивающегося с теми или иными проблемами. Даже современные информационные возможности, качественно новый уровень меж­дународного сотрудничества, все более и более проявляющиеся зависимости взаимосвязанного мира не меняют страновых, национальных приоритетов в по­литической науке.

Так, в государствах Европы, в США, Индии и ряде других стран полити­ческая наука сделала (после Второй мировой войны) качественный скачок в своем развитии. В то же время в России, других бывших социалистических странах власти длительное время не только не поощряли политические иссле­дования, но и всячески препятствовали беспристрастному анализу властных отношений. Не удивительно, что в нашей стране прервалась традиция развития политической науки, заложенная исследованиями Ю. Крижанича, учеными «государственной школы», русскими анархистами во главе с П. Кропоткиным, а также И. Ильиным, Н. Бердяевым и другими выдающимися философами, пра­воведами, социологами. Только со второй половины 80-х гг. XX в. политология

стала утверждаться в России в качестве самостоятельной дисциплины.

Специфические условия, задачи, стоящие на пути демократизации нашей страны, заставляют отечественных ученых уделять большее внимание пробле­мам организации власти, формирования политической системы, а также меха­низмам обеспечения перехода к демократии. В то же время страны, уже совер­шившие переход к таким политическим порядкам, сегодня в большей степени сосредоточены на изучении политического поведения личности, отношений между различными группами, становления нового мирового порядка.

Тот факт, что в основе теоретических исследований всегда лежит уни­кальный страновой опыт, говорит и о том, что выводы и оценки, полученные в одной стране и в одно политическое время, нельзя механически транслировать в совершенно иные социальные и политические, культурные и экономические условия. Например, для успешной демократизации российского общества под­ходит не все не только из политического наследия древнегреческих республик, но и из современного опыта преобразований в ряде западных и восточноевро­пейских стран.

Традиционно в странах Континентальной Европы, чьи общенаучные, по­знавательные устои опирались на философские и исторические исследования, развитие политической науки в большей степени ориентировалось на формиро­вание разнообразных теоретических, политико-философских конструкций. В то же время в США, где сложились традиции психологических и социологических исследований, приоритет остался за поведенческими методиками. Как считал, например, один из выдающихся американских теоретиков Ч. Мерриам, «стати­стическое наблюдение» и более точное измерение «фактов и сил» является главным направлением в развитии политической теории[7]. В России большое значение до сих пор уделяется качественным методам анализа, философским, социокультурным, этическим методам исследования, нацеленным на более концептуальное отображение политики, выявление ее скрытых интериорных (внутренне присущих) оснований.

Специфика и традиции политических исследований в разных странах проявляются и на семантическом уровне. Так, в лексиконе науки некоторых стран существуют особые термины, которые сохраняют свою уникальность и не имеют синонимов в других научных языках. Например, русский термин «со­борность» не имеет аналогов в языках народов других стран. Или, скажем, в русском языке существует одно слово «политика», в английском же - несколь­ко терминов, раскрывающих область политики как сферу, политический строй и политическое поведение.

Соответственно в американской науке сформировалось, а впоследствии получило широкое распространение изучение политических явлений в рамках трех функциональных направлений: polity изучает строение власти, ее институ­ты, структуру, нормы, организацию; policy делает акцент на характере функ­ционирования этих институтов, типе изменений, динамике политического про­цесса; politics раскрывает политическое поведение различных акторов, их мо­тивацию, установки, субъективный контекст политики, механизмы ее форми­рования.

При всем этом общемировой процесс формирования политической науки неизбежно приводит к постоянному заимствованию учеными одних стран тер­минов из научного лексикона других стран. Так, в мировой науке, где по- прежнему основной вклад в ее развитие принадлежит западным странам, до­вольно много понятий, вошедших в научную лексику в англоязычной форме. Например, «актор», «маркетинг», «менеджмент» и др. Даже при наличии ана­логов в русском языке они постоянно используются в политическом анализе. В некоторых странах, как, например, во Франции, пытаются запретительными мерами бороться с иноязычными терминами, но это не останавливает такие за­имствования и словоприменения.

Объективную основу данного процесса составляют универсализация научного знания, стремление к расширению конвенциональности понятийно­го аппарата, т.е. те тенденции, которые свойственны развитию политологии как мировой науки. В этом процессе просто неизбежны семантические заимствова­ния, позволяющие профессионалам лучше понимать друг друга. Такая соли­дарность в использовании языковых структур особенно сильна среди сторон­ников тех или иных научных школ и направлений: она стирает национальные границы и упрощает внутринаучную коммуникацию. Однако этот процесс нельзя форсировать искусственно, памятуя о том, что развитие науки в каждой отдельной стране опирается прежде всего на семантические структуры родного языка.

<< | >>
Источник: Соловьев А.И.. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов/А. И. Соловьев -М.: Аспект Пресс, - 559 с.. 2003

Еще по теме 3.Методы политических исследований:

  1. § 1. Важность сравнительного метода исследования политических явлений
  2. 12. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕТОДОВ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХОЛОГИИ. ЭТАПЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
  3. 5.2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕТОДОВПРОВЕДЕНИЯ ОПИСАТЕЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ.КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЙ
  4. 2.6. Методология сравнительных исследований в политической науке
  5. 5. МЕТОДЫ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
  6. 4.2. КАЧЕСТВЕННЫЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЙ
  7. § 3. Инструментальные подходы и современные методики исследования политической жизни
  8. Методы исследования
  9. Методы исследования
  10. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА СРАВНИТЕЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
  11. 8. Методы обработки материалов исследования
  12. 5 МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ВОЗРАСТНОЙ ПСИХОЛОГИИ И ИХ ХАРАКТЕРИСТИКИ
  13. 3.1. Цель, объекты и методы маркетинговых исследований
  14. 47 МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ МОТИВАЦИИ,ИЗМЕРЕНИЕ ЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
  15. 12.5. Направления, этапы и методы маркетинговых исследований
  16. § 4. Выборочный метод в социологических исследованиях
  17. Вопрос 63. Канэман Д. о методах психологических исследований в экономике.