1. Власть и политика в странах постколониального Восто­ка

Военно-бюрократические режимы в освободившихся стра­нах пришли к власти в период отсталой социальной структу­ры и неспособности существовавших классов, прежде всего слабой национальной буржуазии, обеспечить капиталисти­ческую эволюцию.

Вот почему в постколониальный период в странах тре­тьего мира продолжало идти усиление роли государства в обществе. Дело в том, что страны Востока пережили мучи­тельную ломку социальных порядков, экономики и культу­ры в эпоху колониализма, но освобождение было не менее тяжелым. Обретенная дорогой ценой политическая незави­симость требовала еще большей консолидации, сплоченнос­ти, дисциплины. В азиатских условиях это могло решить только государство. Наконец, обеспечение экономической не­зависимости, выбор путей экономического и политического развития, необходимость скорейшего выхода освободившихся стран из экономической и научно-технической отсталости также требовали дальнейшей концентрации усилий эконо­мических, финансовых, социальных ресурсов страны.

Востоковеды Л. С. Васильев, Н. А. Иванов, О. Е. Непо­мин считают, что антиподом деспотизма является граждан­ское общество и свободное правовое государство, что суще­ственно отличает характеры власти стран Востока и Запа­да. На Востоке такого общества никогда не было и не могло быть. Здесь всегда доминировало «коллективистское нача­ло», существование человеческого коллектива, связанного общими экономическими интересами, долгом перед обще­ством, обязанностью повиноваться принятым нормам и вла­сти. Вне коллектива человек ничего не значил. Следовало признать, что иначе и не могло быть. Природные условия, экономические потребности в воспроизводстве, структура общества были основой, на которой развивались коллекти­вистские начала, которые традиционно сохранились на Вос­токе до сегодняшнего дня.

Колониализм привнес в традиционные общества товар­но-денежные отношения и развитие частной собственности, что способствовало разложению прежних патриархально-кла­новых связей и вело к появлению богатых и бедных, иму­щих и неимущих. Однако традиционные черты восточных обществ не исчезли (да и колониалисты не ставили такой задачи), а продолжали существовать, при этом многие из них имели тенденцию к укреплению. Симбиоз совершено разных экономических и политических структур не привел к исчезновению традиционализма. Даже несмотря на воз­никновение и существование частного сектора, подавляю­щая доля экономической деятельности в восточных стра­нах находилась под контролем государства и его аппарата. Это и послужило основой укрепления диктаторских режи­мов и политической власти на Востоке.

Лишь на рубеже XXI века в некоторых развитых стра­нах начинают пробивать дорогу демократические тенденции, и модернизация начинает приобретать западные черты.

В постколониальный период демократизация также осу­ществлялась «сверху» лидерами и правящими элитами осво­бодив :шгхся стран сод воздействием объективных (формиро­вание рынка и появление новых классов) и субъективных (осознание правящими элитами целесообразности перехода к демократическим формам правления в интересах экономичес­кого прогресса и консолидации страны) факторов. В основ­ном этот переход стал осуществляться во многих странах лишь с 90-х годов, на рубеже XXI века. Эти процессы имели место в Южной Корее, Индонезии, Бирме, Турции и др. Вме­сте с тем переход к демократическим формам правления вов­се не означал утверждение той западной демократии, кото­рая существовала в Европе несколько веков. Традиционные представления о власти, о ее роли по-прежнему продолжали господствовать в сознании людей и правящей элиты обще­ства. В российской литературе появились понятия «парла­ментский авторитаризм»; «авторитарная демократия». Фор­мы парламентаризма сложившиеся в Индии, имели серьез­ные отличия от западных демократических институтов, в стране, которая, казалось бы, стояла ближе всего к Западу. В большинстве стан третьего мира сложились авторитарные режимы, но даже в демократических формах ряда стран при­сутствовали сильные элементы авторитаризма. Совсем не ко­пии западного парламентаризма складывались в борьбе с во­енными и авторитарными режимами в странах Юго-Восточ­нон Азии (Индонезии, Таиланде, Малайзии). В постколони-альной Индии, несмотря иа установление демократических форм правления с принятия конституции 1950 года, правя­щие круги, как и большинство индийцев, сохраняли автори­тарные представления о власти. Военная бюрократия опира­лась на режим однопартийного правления, как это было в Египте в период Насера, Алжире, Сирии, Ираке.

Можно согласиться с тем, что элементы «восточного деспо­тизма» воспроизводятся в современных парламентских госу­дарствах Востока. Династийное управление семейства Неру — наилучший пример этой закономерности. Восточное общество воспроизводит политико-культурные формы, существовавшие многовековый период. Передача управления индийской рес­публикой происходила также беспрепятственно и естественно, как происходит наследование престола в обычной монархии. Совсем не политик, летчик индийской авиакомпании Раджив Ганди обладал одним преимуществом перед своими опытными конкурентами — лидерами ИНК на пост премьер-министра индийского государства. Раджив стал управлять Индией только благодаря своей родословной — он был членом семьи первых правителей независимого государства. Убедительная победа ИНК на выборах 1984 года после гибели Индиры Ганди стала не столько успехом партии, сколько свидетельством привер­женности индийцев монархическим принципам государствен­ной власти. По мнению востоковедов, выборы Раджива Ганди были скорее плебисцитом «за» или «против» сохранения ди­настии рода Неру. После трагического убийства Раджива Ган­ди в 1992 году, семейный клан продолжал оказывать суще­ственное влияние на политические процессы в государстве. Жена Раджива Соня Ганди, итальянка, принявшая эстафету управления ИНК, на выборах 2004 года оказала существен­ную конкуренцию маститым претендентам на власть. Во избе­жание раскола и возникновения в этом случае сложностей она отвела свою кандидатуру.

Аналогичные процессы имели место в Индонезии, где среди населения одержала верх ностальгия по авторитарному режи­му Сукарно, проводившему еще в 60-е годы политику «на­правляемой демократии». Его дочь Сукарнопутри одержала Победу на выборах и стала президентом страны, создав серьез­ные проблемы власти военных. Наследование Ли Сен Лонгом Ли Каун Ю в Сингапуре и множество других, но менее замет­ных фактов передачи власти говорят о своеобразии принципов восточных демократии. В арабских страдах передача власти от отца к сыну осуществлена в 2001 году в Сирии. Хафез Асад задолго готовил этот династийный акт передачи власти свое­му сыну Башару Асаду. В Саудовской Аравии господство кла­на Саудидов продолжается уже несколько десятилетий.

В начале XXI века достаточно отчетливо прослеживается тенденция движения от авторитаризма к представительной демократии, хотя весьма своеобразной, что связано с харак­тером социально-политического развития страны, с особен­ностями традиционного общественного бытия. Установивши­еся общественно-политические структуры продолжают раз­виваться. Деятельность политических партий, выборы в пар­ламент, конституции становятся частью общественной жиз­ни. Однако эти процессы идут скачкообразно, проходят стол­кновения и даже попытки военных переворотов. Все это го­ворит о незавершенности процесса перераспределения власти между различными социальными группами общества.