Упадок Испании в XVII в.

Собствен!ю «упадок Испании» начался с конца XVI в. и достиг апогея в середине XVII в. Самым очевидным его проявлением ста­ло сокращение населения, особенно городского.

население вновь достигло уровня конца XVI в. — 8 млн, В то же время происходило его перераспределение по территории стра­ны: центральные районы Кастилии в XVII в. так и не восстанови­лись, в то время как население средиземноморской периферии несколько возросло.

Упадок проявился и в резком сокращении деловой активности во всех областях экономики, которая в XVI —XVII вв. сохраняла многие черт).], характерные для Средневековья. Собственниками большей части земли были крупные светские и духовные сеньо­ры; некоторые из них сосредоточили в своих руках сеньориаль­ную власть над сотнями сел и деревень. Политика королевской власти, сохранявшей жесткие правила майората, искусственно защищала высшую знать от разорения и тем самым ограничивала земельный рынок. Отсталое сельское хозяйство уже в XVI в, не успевало за ростом населения. Установление короной в XVI в. мак­симума цен па зерно и хлеб (такс), призванное обеспечить инте­ресы потребшслей и социальную стабильность в городах, в усло­виях «революции цен» (т.е. продолжавшегося с начала XVI и. быс­трого роста цен на предметы первой необходимости, особенно на продовольствие) наносило ущерб непосредственным производи­телям, сделав зерновое хозяйство невыгоднв!м. Во многих местах крестьяне заменяли пашню виноградниками и оливами, поскольку на эти отрасли таксы не распространялись, так что вино и оливки можно было продавать по рыночным ценам. В результате аграрная страна все более зависела от импорта хлеба. Последствия ввоза серебра из Америки отрицательно сказались и на промышленном производстве, особенно суконном, которое при отсутствии по­следовательной протекционистской политики короны не могло кон­курировать с иностранными товарами, приобретаемыми на зао­кеанское серебро. К XVII в. экономика Испании столь сильно за­висела от своевременного прихода «серебряных флотов» из Ново­го Света, что сокращение поступлений из Америки оказалось для нее весьма болезненным. Оно было вызвано увеличением расхо­дов на добычу серебра, удержанием все более значительной его части в ноль (у колониальных властей, растущими трудностями в обеспечении американского рынка необходимыми товарами в обмен на вывозимые драгоценные металлы, наконец, изъятием части золота и серебра другими европейскими странами путем контрабандной торговли и пиратства.

Хотя кризис в разной мере затронул различные регионы стра­ны и отрасли экономики (так, производство оружия и корабле­строение, пользовавшиеся поддержкой государства, пострадали меньше), в нелом промышленность не восстановилась до конца XVII в. Внешняя торговля — и атлантическая, и средиземномор­ская — сокращалась и переходила в руки иностранцев, С 20-х гг. XVII в. начался спад колониальной торговли, особенно после того, как в 1628 г. голландские корсары захватили у берегов Кубы «се­ребряный флот». Лишь с 70-х гг. власти стали принимать меры, способствовавшие возобновлению экономической активности: был создан совет (хунта) по делам торговли, принты законы, поощ­рявшие производство и, в частности, подтверждавшие, что дво­рянский статус вполне совместим с занятиями ремеслом и тор­говлей.

Почти весь XVII век Испанская монархия жила в условиях не­прерывных войн и вызванного ими постоянного финансового де­фицита. Правительство все время пыталось изыскивать новые ис­точники пополнения казны, вводя новые налоги, продавая долж­ности, ренты, юрисдикции и даже право голоса в кортесах, тре­буя «добровольной» помощи у институтов и частных лиц, систе­матически задерживая платежи по государственным процентным бумагам. Но и всего этого не хватало, а потому в ход шла порча монеты, что имело самые негативные последствия, от инфляции до кризиса доверия населения к правительству и роста социаль­ной напряженности. Замена серебряной монеты деньгами из сплава серебра и меди наглядно обозначила переход от экспансии к стаг­нации и упадку. Государство все хуже справлялось с финансовыми трудностями, периодически объявляя о своем банкротстве (1607, 1627. 1647). Отдельным частям монархии, не получавшим помо­щи из центра, приходилось самим заботиться о своих интересах. В них усиливались настроения сепаратизма, едва не приведшие в 1640 г. к распаду монархии.

Экономический упадок был тесно связан с усилением в соци­ально-экономической сфере тех черт, которые были характерны для эпохи Средневековья. Кризисные явления в промышленно­сти, торговле и финансах повысили ценность земли и вновь сдела­ли ее покупку оптимальным вложением средств, С друз ой сторо­ны, стремление сеньоров любыми способами обеспечить рост се доходност и вызвало, уже в XVI, но особенно в XVII в., гак назы­ваемую сеньориальную реакцию — широкое наступление сеньоров на права крестьян, проявившееся в изъятии у крестьян земель, находившихся в совместном пользовании и необходимых для нор­мальної о ведения хозяйства, а также в попытках восстановить давно уже не взимавшиеся повинности.

В меньшей степени кризисные явления затронули духовенство, получившее на Тридентском соборе четкую программу действий; более того, влияние клира на общества в XVII в. даже усилилось. Рост численности мужских и женских монастырей вызывал тре­вогу и прочее ГIл современников, видевших в этом одну из причин упадка и обезлюдения страны.

В целом социальное напряжение в деревне и в городе заметно возросло, показателем чего стало, в частности, более широкое, чем прежде, распространение охоты на ведьм, причем инициато­рами выступали не инквизиторы, а односельчане обвиненных. Одной из форм социального протеста в сельской местности стал разбой как средство выражения народного недовольства. В XVII в. он получил распространение в средиземноморской Испании, осо­бенно в Валенсии и в Каталонии. Не менее характерны для XVII в. восстания в деревнях и городах, причинами которых чаще всею выступали дороговизна продовольствия, злоупотребления сеньо­ров, попытки властей ввести новые или увеличить прежние нало­ги. Крупнейшее крестьянское восстание прокатилось по Валенсии в 1693 г. В городских восстаниях — таких, как вспыхнувший в 1631 г, в Бильбао буш против попытки ввести королевскую монополию на соль, — ведущую роль играли ремесленники и городская бед­нота. Все эти восстания были подавлены, но в ряде случаев прави­тельству пришлось пойти на уступки,

В области внутренней политики упадок проявился в уменьше­нии эффективности аппарата управления, а также в серии собы­тий, так или иначе ослабивших Испанскую монархию: в изгна­нии морисков. в сепаратистском движении в Португалии и Ката­лонии, в целой серии восстаний в итальянских владениях Испа­нии, в заговорах знати против короля.

Отличительной чертой XVII в. в Испании, как и в некоторых других европейских странах, стала особая роль королевских фаво­ритов, которым монархи передавали важнейшие рычаги внутрен­ней и внешней политики. Наиболее влиятельные из них факти­чески обладали властью первого министра, но эта власть основы­валась исключительно на доверии короля. Ее появление было вы­звано растущей сложностью дел управления, но в то же время избавление носителя высшего титула ог необходимости повсе­дневного осуществления власти освобождало короля от возмож­ной критики )а ошибки в делах управления. Наиболее влиятель­ными фаворитами были герцог Лерма при Филиппе 1(1 и граф- герцог Оливарес при Филиппе IV, в дальнейшем никто из дове­ренных лип монархов не пользовался такой влас тью, как лги двое. Обшая черта всех фаворитов — управление через голову советов, с помощью небольших хунт, составленных из доверенных лиц, а также делегирование части своих функций помощникам и пере­дача ключевых должностей клиентеле из друзей и родственников. В Испании такая система фактически означала возврат высшей знати к прямому исполнению политической власти. Показатель­но, что в начале XVII в. монархия отказалась от прямого управле­ния военным сектором (комплектование армии и снабжение се провиантом, производство кораблей и оружия), перешедшего в частные руки. Эффективность системы колебалась в зависимости от таланчон и деловых качеств того или иного фаворита, но стояв­ших перед страной стратегических задач не смог решить ни один из них.

XVII век, век глубокого социально-экономического и полити­ческого упадка Испании, стал в то же время эпохой блестящею расцвета испанской культуры, ее Золотым веком. Такой контраст не был случаен: осмысление упадка излечивало от иллюзий, по­зволяло рассмотреть за видимостью — сущность, В этом смысле без упадка не было бы ни «Дон-Кихота» Сервантеса, ни театра Каль­дерона. ни живописи Веласкеса.