<<
>>

отбор равновесия (в стиле охотника — Собирателя)

Какие из равновесий мы предполагаем получить? В отсутствие ненаилучших действий можно только указать на зависимость исхода от начальных условий. Для ответа на этот вопрос (при условии, что мы находимся в условиях, прибли­женных к действительности) нам необходимо расширить модель, чтобы учесть случайные события.
Они могут быть мутациями (если мы считаем поведенче­ские черты выражениями генетической наследственности) или разновидностя­ми не лучших ответов, т. е. действиями, совершенными по причинам, не рассма­триваемым в модели, включая экспериментирование и отклонения. Поскольку три рассматриваемые в модели стратегии относятся к культурным характери­стикам, то действия с ненаилучшим ответом приобретает форму переключения с одной стратегии на другую по причине, не описанной моделью. Я формализую этот процесс в следующей главе, но, даже не прибегая к помощи стохастических процессов, вполне ясно, что случайные события могут вызвать сдвиг из окрест­ности одного из равновесий в область притяжения другого.

При заданных случайных событиях модель, разработанная для описания равновесия Руссо, не может поддерживаться в течение длительного периода. Предположим, что в = 1, т. е. присутствуют лишь Каратели. За счет не лучшего ответа Подельщики и Захватчики появятся в популяции. Захватчики проиграют почти все свои поединки с превосходящими их численно Карателями, и будут уничтожены. Но в популяции, состоящей только из Подельщиков и Карателей, все делятся благами; если исключить случай появления Захватчика, все будут по­лучать поровну. В зависимости от скорости, с которой происходят случайные события, потребуется некоторое время для существенного повышения доли Подельщиков, что вызовет нашествие Захватчиков, и в отсутствие достаточного числа Карателей они не смогут осуществить соответствующее наказание.

Дру­гими словами, популяция станет смещаться вдоль левой стороны симплекса на рис. 11.3, зайдя за точку а, т. е. в область притяжения равновесия Гоббса.

В отличие от равновесия Руссо, равновесие Гоббса асимптотически устойчи­во и поэтому не подвержено сдвигу, вызванному случайными причинами, изме­нившими предыдущее состояние. Конечно, равновесие Гоббса само изменится, поскольку рано или поздно накопленные случайные события переместят по­пуляцию в область притяжения равновесия Руссо. Но тот факт, что равновесие Гоббса не подвержено дрейфу, означает, что его замена маловероятна в любой из периодов, и, следовательно, не будет частым. Популяция проведет большую часть времени в окрестности равновесия Гоббса. Почему же тогда в течение большей части человеческой истории мы наблюдали явления сродни равновесию Руссо? Что не учтено в нашей модели? Три фактора могли способствовать его эволюци­онному успеху.

Во-первых, если группы периодически сталкиваются с неблагоприятными условиями в виде окружающей среды или с враждебными группами, то группы, у которых средняя отдача выше, выживают с большей вероятностью. Средняя

v

отдача в равновесии Руссо равна v/2, а в равновесии Гоббса —(1 - v / c), так что

группы без Захватчиков имеют преимущество (а имеющие Захватчиков окажут­ся в проигрыше в пропорции, соответствующей доле Захватчиков v/c в популя­ции). Предполагая, что v = 2 и c = 3, на рис. 11.4 мы видим ожидаемый средний выигрыш для групп разного состава в симплексе: линии являются множествами равного среднего выигрыша. Если группы с высоким выигрышем расширяются за счет групп с низким, то направление движения пойдет в направлении, ука­занном стрелками, а именно не в направлении состояния «только Каратели», а скорее к левому краю, где отсутствуют Захватчики и средние выигрыши макси­мальны.

Во-вторых, конформистский культурный перенос будет действовать про­тив дрейфа, делая состояние «все Каратели» асимптотически устойчивым. Если практически все члены являются Карателями, даже слабый конформизм станет достаточным для уничтожения Подельщиков, вследствие того что платежи По- дельщикам и Карателям одинаковы (в отсутствие Захватчиков), а конформизм поощряет Карателей.

Наконец, в окрестности равновесия Руссо Подельщики и Каратели разли­чимы, так как случайный Захватчик даст возможность карателям побороться с ним сообща. Аналогично (редкий) Подельщик воздержится от участия в коллек­тивном наказании, ведя себя как «безбилетник» и пользуясь гражданским само­сознанием Карателей. Но, имея в виду человеческую способность придумывать и усиливать кодексы морали (уже практикуемые Карателями против Захватчи­ков), весьма вероятно, что Подельщики, воздержавшиеся от наказания, будут также наказаны. Как только добавляется понятие наказания второго порядка, равновесие Руссо становится асимптотически устойчивым, пусть даже наказа­ние для Подельщиков-«безбилетников» незначительно, например избегание общения с Подельщиком в течение короткого времени или уменьшенная доля предоставляемого ресурса. Причина кроется в том, что, как и в случае конфор­мизма, наказание второго порядка требует не противодействовать отбору про­тив Карателей, его цель — предотвратить дрейф[141].

Все Каратели 71 = 1,0

Рис. 11.4. Средние выигрыши и межгрупповая динамика. Контуры отражают распределение трех стратегий в популяции при одинаковом среднем выигрыше в группе. Стрелки показывают направление роста. Наибольший средний выигрыш в группе v/2 = 1 появляется, когда Захватчики отсутствуют (левая сторона). Таким образом, группа с долями (а) (много Подельщиков, мало Карателей и Захватчиков) получит больший выигрыш, чем группа (b) с многими Карателями, малым количеством

Захватчиков и Подельщиков. Заметим, что группа с большинством Карателей (такая, как (с)) получит меньший выигрыш, чем группа в равновесии Подельщик — Захватчик (d). Кроме того, поверхность становится практически плоской в окрестности распределения «все Подельщики». Координаты указанных точек (1 — а — в; а; в):

а = (0,15; 0,70; 0,15), b = (0,16; 0,29; 0,55), с = (0,33; 0,12; 0,55), d = (0,66; 0,34; 0)

Наказание второго порядка и совместное переживание трудностей членами группы, столкнувшимися с неблагоприятными условиями, как и конформист­ский культурный перенос, может привести к тому, что равновесие Руссо сохра­нится долгое время, возможно, на протяжении тысячелетий, вплоть до появле­ния сельского хозяйства. Ричерсон, Бойд и Беттингер (Richerson, Boyd & Bettinger, 2001) показали, что драматическое изменение климата примерно 12 тыс.

лет назад превратило одомашнивание растений и животных из занятия, которое незначительно влияло на поддержание жизни людей и было «невозможным», в «обязательное» в долгосрочном периоде. Но новую технологию нельзя было с легкостью развернуть в институциональных условиях, сопутствующих племен­ному собирательству. Основным препятствием стало отсутствие прав собствен­ности на большие объемы мяса и другой пищи, а также отсутствие прав на землю и сохранение принципа эгалитарного деления. Вот пример, иллюстрирующий проблему, позаимствованный из описания жизни собирателей в Малайзии:

Традиционное понимание народности батек насчет того, что естественные ресурсы не принадлежат никому до тех пор, пока не собраны, и все, остающееся после удо­влетворения нужд семьи, распределяется среди остальных, кажется, идеально соот­ветствует номадическому образу жизни собирателей, но совершенно не подходит крестьянскому образу жизни... Отказ от прежних идей и деятельности психологи­чески крайне труден, так как обязательство делиться пищей входит в одно из фунда­ментальных понятий самоидентификации батеков, и этот принцип скрепляет семьи батеков в единое общество (Endicott, 1988. P. 126).

Эндикотт сообщает, что некоторые из батеков сеяли рис, а другие (по- прежнему собиратели) просто его убирали (и, конечно, считали своим долгом поделиться собранным с опоздавшими к уборке риса), что, в конце концов, при­вело к тому, что крестьяне покинули эту местность.

Поскольку сельское хозяйство развилось при интенсификации собиратель­ства, а не при развитии охоты, то его появление привело к разделению труда между полами. На американском юго-западе группы, сохранявшие социальный порядок, направленный на приоритет мужских занятий, таких как охота, были заменены группами, которые усовершенствовали свои институты с целью полу­чить больший производственный потенциал от того, что исторически считалось «женским занятием» (Bettinger & Baumhauf, 1982).

Случай с батеками показывает, что развитие сельскохозяйственного произ­водства зависело от возникновения прав собственности и обладания урожаем, запасами благ, землей и домашними животными. Сегодня права собственности и обладание ею защищены государством, но исторически они стали заявляться и распространяться еще до возникновения централизованных органов, ответствен­ных за их защиту. Как это смогло произойти? Похоже, что если случай наподобие происходившего с батеками был довольно распространен, то новая стратегия возникла и стала преобладать: действуй как Захватчик, если ты владелец, и как Подельщик, если нет. Это, конечно, стратегия Буржуа в игре «Ястреб — Голубь», введенной в гл. 2. Вспомним, что стратегия Буржуа эволюционно устойчива и может вытеснить равновесие Гоббса, создав новое асимптотически устойчивое равновесие (без участия Карателей, Захватчиков или Подельщиков), которое я называю равновесием Буржуа.. Как только отпадают сомнения в принадлежно­сти благ, в этом равновесии борьба прекращается, так что средние выигрыши равны т/2. Если бы не возникло ничего похожего на стратегию Буржуа, то сель­ское хозяйство вряд ли смогло бы так быстро распространиться, если бы ему вообще удалось возникнуть.

Но, если равновесие Буржуа настолько хорошо, то вы можете спросить, по­чему оно не возникло до прихода сельскохозяйственного производства? Воз­можный ответ таков: сельское хозяйство сделало владение явным; гораздо про­ще знать с определенностью, кому принадлежит надел земли и запас орехов, чем кому «принадлежит» дичь, на которую мы охотимся, но еще не видели. Трудно устойчиво владеть большими участками земли, используемыми лишь для сбора плодов, при крайней низкой плотности населения. Мы видели (в гл. 2), что если права собственности не определены четко, то стратегия Буржуа может больше не принадлежать ESS. Похоже, что экономика, основанная на охоте и собира­тельстве, сильно сопротивлялась успеху стратегии Буржуа, в то время как сель­ское хозяйство создавало условия для ее успеха. Более того, сельское хозяйство способствовало успеху равновесия Буржуа еще в двух отношениях.

Во-первых, в отличие от мяса и многих других продуктов собирательства, крупы можно хранить без больших потерь, что сделало связь между величиной выигрыша и объемом сбора почти линейной. Не только хранение, но и увели­чение запасов стало возможным. Эта линеаризация выигрышей уменьшила преимущества, связанные с простым распределением. Можно было самостоя­тельно застраховаться на случай неблагоприятного будущего, а не полагаться на то, что кто-то в этом случае поделится при наступлении тяжелых времен для сбора. Во-вторых, хотя поначалу производственные возможности крестьянско­го труда были скромными, в дальнейшем успехи этого производства позволили обществам, воспринявшим новую культуру, расти и преодолевать как трудности связанные с окружающей средой, так и враждебное отношение других племен лучше, чем если бы они оставались собирателями.

В результате диффузии прав собственности, основанных на обладании, по­степенно создали новый социальный порядок, за исключением малого числа групп собирателей, сохранивших традиционную культуру, и эти оставшиеся в ней племена уцелели лишь в очень немногих сильно ограниченных экологиче­ских нишах. Возрастание точности, с которой можно описать обладание, наряду с уменьшением для членов аграрных обществ возможности избежать наказа­ния, послужило большей кодификации прав собственности и лучшему надзору третьей стороны за их соблюдением. В то же самое время увеличение неравен­ства среди членов общества (усиленное возможностью накапливать богатство) привело к дифференциации экономических интересов среди семей и, быть мо­жет, затруднило создание многосторонних форм укрепления норм. В результате произошел рост централизованных форм принуждения (протогосударств), что понизило роль взаимного контроля и принуждения на основе соседства.

<< | >>
Источник: Самуэль Боулз. Микроэкономика. Поведение, институты и эволюция / Самуэль Боулз ; [пер. с англ. Букина К.А., Демидовой А.В., Карабекян Д.С., Карпова А.В., Шиловой Н.В.]. — М. : Изд-во «Дело» АНХ, — 576 с.. 2010

Еще по теме отбор равновесия (в стиле охотника — Собирателя):

  1. СОБИРАТЕЛЬ-ОХОТНИК
  2. Общества охотников и собирателей
  3. Глава 1. Первобытные собиратели и охотники
  4. §2. Родовые общины охотников и собирателей
  5. 28. ЖАНРОВАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ И ОТБОР ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ СТИЛЕ
  6. 4.3. Неблагоприятный отбор и способы его предотвращения 4.3.1. Механизм возникновения неблагоприятного отбора
  7. 4.2. О криминальном стиле и "автографах" Роберта Хансена Хроника преступлений
  8. 4,2. Первая ступень: бродячие охотники
  9. Макроэкономическое равновесие в модели сово­купного спроса и совокупного предложения. Переход от краткосрочного к долгосрочному равновесию
  10. Глава I. Мир охотников