1.3.2. Исторические изменения понятия денег

Под влиянием развития частных финансовых операций возник новый вопрос: а нельзя ли вообще избавиться от дорогостоящего материала-носителя денег? Этот вопрос был особенно актуален для стран центральной и северной Европы, где в это время бурно развива­лись капиталистические (рыночные) отношения, но это развитие сильно тормозилось только из-за того, что в Европе практически от­сутствовали месторождения золота, и золотых денег, попросту, не хва­тало, чтобы обслуживать бурно растущий товарооборот.

Уже с XVI в. в просвещённой Европе стал обсуждаться вопрос о том, что является главным в деньгах: денежный знак (номинал) или денежный материал (металл)? М. Фуко, специально занимавшийся этой проблемой, и чьи работы сейчас признаны во всём мире класси­ческими, писал по данному поводу (см. [19]), что в XVI веке экономи­ческая мысль почти целиком была занята проблемами вещественной природы денег. Проблема вещественной природы денег - это про­блема природы эталона. Деньги были верной мерой только потому, что обладали собственной материальной реальностью.

Далее М. Фуко утверждает, что XVII век полностью смещает ана­лиз. Деньги становятся инструментом представления богатств, а бо­гатства - содержанием, представленным деньгами.

Поскольку стало понятно, что главное в деньгах не золото (это всего лишь материал-носитель знака), появилась мысль избавиться от столь дорогостоящего носителя, придать деньгам максимально адек­ватную форму - знаковую, превратить их собственно в денежные знаки как таковые. И, как известно, XVIII век ознаменовался уже не только обсуждением данного вопроса, но и практическими попытками заместить в обращении металлические деньги бумажными ассигнаци­ями. В 1716 г. Дж. Ло во Франции сделал первую подобную попытку. Она была неудачной. Но из-за этого от попыток ввести в оборот эко­номическую семиотику (экономическую знаковую систему) не отказа­лись. И уже в конце того же века во многих странах старого света (в том числе в екатерининской России) свободно обращались «бумаж­ные» деньги.

Но эмиссия бумажных денег не могла осуществляться по прин­ципам чеканки золотой монеты. Для последней не имело значения, ка­кое количество монет будет отчеканено (было бы золото) - лишние деньги превращались в сокровища, и их обесценения не происходило. Для денежных знаков на бумажных носителях вопрос их количества, находящегося в обращении, становился принципиальным. Связано это с тем, что выпуск ассигнаций означал разрыв связки «ДН - ДМ».

Купюра уже не могла нести на себе собственное материальное обеспечение. К примеру, современные 100 долларов США отпечатаны на кусочке бумаги, стоящем для эмитента, примерно, 2 цента.

В этой ситуации деньги уже не могут быть «всеобщим эквива­лентом» материальных ценностей (товаров). Знак (любого типа) сам по себе не может быть в принципе ни чьим эквивалентом. Это теперь - сущность, измеряющая и регулирующая активность людей.

Но, становясь особой знаковой сущностью, деньги требуют со­здания специальной финансовой системы - постоянно работающего механизма, удерживающего денежные номиналы от обесценения. Без этого такие «неполноценные» (в сравнении с металлическими) деньги не могут выполнять главную функцию денежного знака - функцию из­мерителя стоимости материальных благ.

На рисунке 3 показано, что эмиссия «бумажных» денег приводит: во-первых, к разделению денежного номинала (ДН) и денежного ма­териала (ДМ); во-вторых, денежные номиналы на бумажных носите­лях могут обращаться только в рамках специально создаваемого фи­нансового механизма обеспечения их устойчивости.

в запас

Рис. 3. Принципиальное устройство «бумажных» денег