<<
>>

Социально-экономические отношения.

Конец I тысячелетия до н. э. и первые века новой эры были временем расцвета древнеиндийской экономики. Индийцы научились плавить высококачественную сталь, которая славилась не только в ближайших странах, но и в далеком Средиземноморье.
Свидетельством искусства металлургов может служить знаменитая железная колонна с надписью царя Чандры (видимо, Чандра-гупты II) — за полторы тысячи лет на ней практически не появилось ржавчины. Крепости строились уже не из дерева, а из кирпича и камня, для их штурма использо­вались стенобитные машины и другие военные механизмы. К послемаурийской эпохе относятся буддийские пещерные монастыри и храмы и другие монументальные сооружения. Огромное количество памятников скульптуры первых веков новой эры позволяет судить не только о религиозных верованиях и художественных вкусах населения, но и о технике работы, высоком мастерстве ремесленников — резчиков и каменотесов.

Произведениями искусства являются и монеты, появившиеся под влиянием эллинистических образцов — с изображениями правителей и надписями на различных языках.

Обилие монет — золотых, серебряных и медных — показывает довольно высокую степень развития денежного обращения. Оживленные торговые пути связывали между собою крупнейшие города, такие, как Таксила, Матхура, Уджаин, Варанаси. Наметилась некоторая областная специализация: Варанаси и Матхура, например, славились хлопчатобумажными тканями, северо-западные районы — шерстяными тканями, вином и лошадьми, Уджаин — изделиями из драгоценных камней и слоновой кости, Южная Индия — пряностями. Образование Кушанской державы способствовало оживлению контактов Индии с областями Центральной Азии. Пролегавший через территорию Кушан Великий шелковый путь связывал Китай со странами Средиземноморья, входившими в состав Римской империи. В этой международной торговле индийцы принимали активное участие.

Уже во II—I вв. до н. э. в Западной и Южной Индии появились торговцы из эллинистического Египта. Морское сообщение между этими странами значительно

расширилось, когда стали использоваться периодические попутные ветры (муссоны и пассаты) для плавания через Индийский океан. На крайнем юге Индии возникла даже римская торговая фактория Арикамеду. Плиний Старший жаловался на то, что товары, привозимые с Востока — из Индии, Китая и Аравии,— ежегодно обходились Римской империи в 100 млн. сестерциев. Это показывает, что баланс торговли с Римом для Индии был активным. Развивалось и собственное судостроение и морское судоходство. В первые века новой эры индийцы не только поддерживали тесные связи по морю с Юго-Восточной Азией и островами Индонезии, но и начали в этом направлении широкую колонизацию.

О социальном строе Индии можно составить лишь самое общее представление, анализируя сохранившиеся литературные памятники.

Основу социальной организации древнеиндийской деревни составляла соседская община. Вероятна, она имела те или иные особенности в различных районах страны, но источники позволяют представить лишь тот тип общинной организации наиболее развитых районов Северной Индии, который сложился к концу древности. Пахотная земля была разделена между отдельными семьями, силами которых и велось каждое хозяйство. В нераздельной собственности находились лишь некоторые угодья, пустыри и пастбища. Глава семьи мог продать свой участок, но преимущественное право покупки при этом принадлежало родственникам и соседям продавца. Все частные земельные владения входили в состав общинной территории, и, покупая дом и поле, новый хозяин приобретал также членство в общинной организации. Община обеспечивала коллективную помощь своим сочленам, но в свою очередь требовала от них участия в совместных работах на строительстве дорог, каналов, по поддержанию деревенских святилищ, а также в празднествах и обрядах. Полноправные члены общины принимали участие в сходах. Споры между жителями деревни решались обычно родст­венниками и соседями на основе обычного права.

Во главе деревни стоял староста, представлявший общину перед государственной властью.

Внутри деревни не было равенства ни по имущественному положению, ни по сословному статусу, ни по степени участия в решении деревенских дел. Одну, более или

менее замкнутую, группу составляли полноправные общинники-землевладельцы. Далеко не всегда они сами занимались сельскохозяйственным трудом. Распространены были различные формы аренды, использование труда батраков, должников и других зависимых лиц. Безземельные работники принадлежали к более низкому слою населения деревни. Довольно значительный слой составлял и обслуживающий персонал — прачки, уборщики, сторожа, а также деревенские ремесленники — плотники, горшечники и т. п. Статус лиц каждой категории был в принципе наследственным и неизменным, а различные формы социального общения ограничивались главным образом кругом лиц того же положения. В пределах каждой местности семьи одного общественного статуса образовывали замкнутые сообщества — касты. Каждая каста была эндогамна, и потому все ее члены находились между собою в родстве или свойстве (или хотя бы могли рассматривать друг друга как потенциальных свойственников). Членов касты связывали как экономические интересы, так и религиозные обычаи и обряды.

Традиционные отношения между жителями деревни оформлялись в виде кастовой иерархии. Деревенские ремесленники, например, были обязаны обслуживать представителей земледельческих каст, но в свою очередь имели право на долю собранного последними урожая. Такая система разделения труда, взаимных прав и обязанностей не только придавала индийской деревне необычайную устойчивость, но и гарантировала господство высших каст. В экономическом отношении каждая деревенская община сама себя обеспечивала и потому не нуждалась в широких внешних контактах. Междеревенские связи имели частично административный характер (несколько крупных поселений составляли территориальное объединение), частично кастовый — члены каждой касты поддерживали тесные отношения друг с другом в пределах порою весьма обширных областей.

Сложившиеся и складывавшиеся к концу древности многочисленные местные касты получали оценку в свете старинных представлений об обществе, разделенном на четыре варны. Высшие касты землевладельцев, как правило, причисляли себя к брахманам или кшатриям. Вайшьями часто считались городские торгово- ростовщические касты. Основная масса трудящихся, не только ремесленников, но и крестьян, к

концу древности рассматривалась как варна шудр. Еще ниже шудр находились касты неприкасаемых, занятые самыми тяжелыми и ритуально нечистыми работами. Жили они за пределами деревни или на окраине города, чтобы своим присутствием не осквернять представителей высших каст.

Городские свободные ремесленники составляли корпорации. Наследственность занятий и положения и здесь способствовала появлению замкнутых профессиональных каст. Ремесленные объединения (порою при­нимавшие форму касты) осуществляли контроль не только за деятельностью, но и за образом жизни своих сочленов. Социальный престиж разных профессий, а также место, занимаемое в обществе той или иной кастой, были не одинаковы — например, золотых дел мастера, некоторые оружейники, изготовители благовоний находились в более привилегированном положении, чем простые каменщики, кузнецы или ткачи.

Работали ремесленники, как правило, не на рынок, а на заказ. В качестве заказчика, впрочем, мог фигурировать и богатый торговец, скупавший изделия для продажи в далеких странах. В результате подобных операций купцы не только обогащались, но и приобретали значительное влияние на развитие городского ремесла. Трудно сказать, насколько широкими были экономические связи города с сельской округой. По- видимому, городское ремесло обслуживало прежде всего нужды политической элиты — царского двора, провинциальной знати, чиновников, а товарообмен города и деревни оставался ограниченным. Внешняя торговля была значительно более развитой, нежели внутренняя.

Квалифицированные ремесленники пользовались трудом подмастерьев и учеников, а работы особо тяжелые и грязные были уделом рабов. Состоятельные купцы нанимали приказчиков и розничных торговцев, выплачивая им постоянное жалованье или гарантируя долю прибыли, а в домашнем быту также использовали рабов. Сожительство между рабами и рабынями не запрещалось, и естественное воспроизводство было одним из основных источников рабства. Другими важными источниками являлись войны, сопровождавшиеся порабощением части военнопленных и мирного населения, а также самопродажа и продажа детей.

Рабов рассматривали как собственность хозяина и потому передавали по наследству, продавали, дарили, закладывали, проигрывали; освобождение рабы могли получить

лишь по воле хозяина. Теоретически рабы не должны были иметь никакой собственности, ибо сами принадлежали хозяевам, однако фактически они могли владеть имуществом, и потому в «Артхашастре» содер­жится предписание, чтобы хозяин не присваивал наследство своего раба, если у того остались родственники.

Помимо полного рабства были распространены и другие формы эксплуатации. К рабам в широком смысле слова часто причисляли и лиц, отрабатывавших долг в течение определенного срока. В период пребывания в кабале должники работали на хозяина вместе с урожденными рабами, однако их положение несколько отличалось от собственно рабского. Хозяин не мог их продать или заложить, не мог наказывать по своему произволу или заставить выполнять нечистые работы, если выполнение таковых было запрещено их кастой. Семейство такого должника оставалось свободным, а сам он не терял принадлежности к своей касте.

В данный период получил распространение и наемный труд. Многие наемники — поденщики, батраки — почти не отличались по своему социально-экономическому положению от кабальных должников и других лиц, выполнявших рабскую службу. Использование их представляло особые выгоды во время сезонных работ. Систематический труд по найму являлся уделом низших каст, не имевших собственных средств производства, и для них это стало не только экономической необходимостью, но и религиозным, кастовым долгом. По договору найма они выполняли те грязные работы, которые нельзя было заставить выполнять кабальных должников, принадлежавших к более высокой касте.

Как и в других древних обществах, большую часть населения составляли землевладельцы- налогоплательщики. Традиционный размер налога составлял шестую долю урожая, однако разного рода дополнительные и экстраординарные сборы значительно повышали эту норму. Земли, принадлежавшие ученым брахманам, храмам и монастырям, как правило, от уплаты налогов были освобождены.

В источниках данного периода встречаются упоминания о «хозяевах деревень», имевших права на получение податей. Происхождение и оформление таких прав было различным. Порою речь идет о старинном господстве аристократической фамилии в той или иной местности. Известно, что в

процессе образования классового общества и государственности племенные вожди и родовая знать сосредоточивали в своих руках распоряжение общественными богатствами. В крупных государствах подобное владение, иногда обширной территорией, требует утверждения со стороны верховного правителя. Последний редко решается полностью уничтожить привилегии знатной семьи или династии — это грозило бы опасным возмущением наиболее влиятельного социального слоя. Однако центральная власть стремится закрепить наследственные права за наиболее лояльными ее представителями, а порою проводит политику перемещения местных правителей, с тем чтобы ослабить их сложившиеся связи с населением определенной области. При таких перемещениях на самые доходные места выдвигаются родичи и сподвижники правителя-гегемона, а предоставленные им земли рассматриваются как временное «кормление», которое всегда может быть отобрано. В то же время действует и противоположная тенденция — земли, полученные лишь на время, под условием несения службы, царские сановники стремятся превратить в свои наследственные владения и в конечном счете укрепить свою власть вплоть до получения полной независимости. Распространенная практика «кормлений» способствовала таким образом политической нестабильности.

Конец эпохи древности характеризуется ростом крупного землевладения. Деревни — путем пожалований или покупки — переходили в собственность монастырей, храмов и отдельных брахманов. Владельцами селений могли стать и разбогатевшие купцы. Сосредоточившие в своих руках землю деревенские старосты из представителей самоуправления превращались в мелких помещиков, в деревне распространялось кабальное должничество и аренда. Эти процессы роста крупного землевладения и расширения крестьянской зависимости в конце периода древности рассматриваются в историографии как главные признаки перехода к новому периоду — средневековью.

Послемаурийский период характеризовался расцветом экономики, городского ремесла, торговли, культуры. Самостоятельные государства складывались в отсталых прежде областях Декана, а также на крайнем юге Индостана. Оформившаяся к концу древности общинно-кастовая структура деревни послужила основой социального развития Индии в средние века.

<< | >>
Источник: Под ред. Кузищина В.И.. История Древнего Востока. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Высшая школа, - 462 с.. 2003

Еще по теме Социально-экономические отношения.:

  1. 1. Социально-экономические отношения
  2. Межбюджетные отношения: экономические и социальные аспекты
  3. 5.9. Экономические и социальные аспекты межбюджетных отношений
  4. 6. Социально-экономические отношения в X—VIII вв. до и. э.
  5. Социально-экономические отношения в халифате.
  6. 6. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ХАТТИ
  7. Социально-экономические отношения в Карфагене (V—III вв. до н. э.).
  8. 6. Социально-экономические отношения на рубеже нашей эры
  9. 3. Социально-экономические отношения в Иране в XVIII в. Особенности государственного строя
  10. Социально-экономические отношения в сирийских провинциях Османской империи (XVI — начало XIX в.)
  11. 2.Общество и государство в период Древнего царства (XXVIII—XXIII вв. до н. 3. ) Социально-экономические отношения.