<<
>>

Боспор

Если и Ольвия, и Херсонес, как и все почти го-рода, основанные греческими переселенцами в пору великой греческой колонизации, до конца античной эпохи сохраняли полисную структуру, историческое развитие городов, возникших на берегах Керченского пролива — древнего Боспора Киммерийского, — по-шло по иному пути и привело их к иному историче-скому результату.
В начале V в. до н. э. эти города объединились под властью общего для всех них пра-вительства. В дальнейшем власть над этим государ-ственным объединением сосредоточилась в руках не-греческой династии Спартокидов и в состав Боспор- ского государства вошли территории, населенные местными племенами. К середине IV в. до н. э. бос- порские владения на крымской стороне пролива распространялись на весь Керченский полуостров до восточной границы горного Крыма— древней Таври- ки. На другой, таманской стороне пролива Боспор- скому государству принадлежала территория примерно до нынешнего Новороссийска. На северо-восток сфера его государственного влияния распространилась до устья Дона, где находился подвластный Бос- пору Танаис.

В IV в.

до н. э. Боспор, таким образом, стал круп-ным по тому времени государственным образованием со смешанным греко-туземным населением. Это обстоятельство закономерно наложило свой отпечаток на весь социально-экономический, политический и культурный облик Боспора.

Единственным литературным свидетельством о возникновении боспорского государственного объе-динения является краткая заметка Диодора Си-цилийского. В этой заметке (XII, 31, 1) Диодор со-общает, что в год архонтства в Афинах Теодора, т. е. в 438—437 гг. до н. э., на Боспоре прекратила свое существование династия Археанактидов, «царство-вавшая», как он выражается, 42 года, и власть перешла к Спартоку, пользовавшемуся ею семь лет. Если отсчитать от указанного Диодором года архонтства

Теодора 42-летнее правление Археанактидов, то ока-жется, что, по его данным, боспорское объединение возникло в 480—479 гг.

до н. э.

Хотя боспорская хронология Диодора Сицилий-ского была заимствована им из достаточно надежных источников и заслуживает поэтому доверия, оценка его свидетельства об Археанактидах и первом пред-ставителе новой боспорской династии Спартокидов вызвала среди современных ученых значительные раз-ногласия. По поводу этого свидетельства высказыва-лись самые различные предположения; некоторые же исследователи отнеслись к нему с недоверием, под-вергнув сомнению и историческую реальность Архе- анактидов, и сообщаемую Диодором дату установле-ния их власти. Сомнения эти, впрочем, рассеялись после находки в 1914 г. при раскопках милетского Дельфиниона обломка надписи с именем Археанак- та — отца милетского эйсимнета, отправлявшего свою должность в 516—515 гг. до н. э. В связи с на-ходкой этой надписи возникло новое предположение, не явился ли упоминаемый в ней Археанакт одним из участников основания Пантикапея.

Диодор, однако, явно ошибается, называя Археа- нактидов царствующими. В данном случае его источник использует политическую терминологию зна-чительно более позднего времени. Сменившие Архе- анактидов Спартокиды, безусловно, располагали более широкой и прочной властью, но и они долгое время не решались назвать себя царями Боспора. В боспорских надписях IV в. до н. э. с именами и офи-циальной титулатурой Спартокидов они неизменно именуют себя не царями Боспора, но его архонтами; царями они называют себя только по отношению к подвластным им местным племенам. При таких условиях совершенно исключается, чтобы Археанакти- ды присвоили для обозначения своей власти царский титул. Скорее всего, их политические полномочия были оформлены так, как обычно оформлялись они в греческих полисах. Очевидно, они были архонтами Пантикапея, самого крупного из боспорских городов, первым (уже с середины VI в. до н. э.) начав-шего выпускать свою монету. Со временем, и, оче-видно, в прямой связи с образованием боспорского государственного объединения во главе с Пантика- пеем, власть их приобрела наследственный характер.

Пантикапей стал центром боспорского государ-ственного объединения, очевидно, и в силу своего экономического преобладания над другими боспор- скими городами и благодаря своему географическому местоположению, выгодному и в стратегическом отношении.

В источниках не содержится прямых указаний на других участников этого объединения. По- видимому, в состав его вошла Фанагория, ставшая затем второй, «азиатской» по античной тер-минологии, столицей Боспора. К объединению, оче-видно, также присоединились Гермонасса, Кепы и другие города Таманского побережья, в древности представлявшего собой группу островов, образуе-мых дельтой Кубани. Таким образом, в составе ар- хеанактидовского Боспора, по-видимому, с самого же начала оказались города на обоих берегах пролива.

Конкретные причины, заставившие боспорских греков поступиться традиционной для всех греческих полисов приверженностью к политической автаркии в пользу общего для всех них правительства, нам не известны. Совершенно очевидно, что политическое объединение открывало перед боспорскими городами перспективы более тесного экономического со-трудничества, облегчало дальнейшее освоение природных богатств этого края, создавало более благо-приятные условия для дальнейшего развития их торговой деятельности. С другой стороны, соседние с греками-колонистами местные меотские, сарматские и скифские племена отличались воинственностью. Мощные оборонительные сооружения даже во-круг маленьких боспорских поселений красноречиво говорят о постоянной военной опасности. Периоды мирных торговых отношений с местными племенами, по-видимому, нередко чередовались здесь с военными столкновениями. С этой точки зрения не-обходимость объединения городов диктовалась и ин-тересами их безопасности.

По своим размерам первоначальная территория государства Археанактидов была невелика. Известное представление о ее величине на европейском берегу пролива дает так называемый первый тиритакс- кий оборонительный вал и ров. Этот хорошо сохра-нившийся и теперь вал пересекает Керченский полуостров по линии, идущей от поселка Аршинце- ва (древняя Тиритака) к Азовскому морю. Принято считать, что небольшая территория к востоку от вала и была территорией археанактидского Боспора на крымском побережье. Боспорские владения на таман-ском побережье в это время также были весьма скромными.

По всей вероятности, они ограничивались по-лосой вдоль Керченского пролива, которую занимали небольшие территории нескольких вошедших в состав этого объединения полисов.

Незначительность территории археанактидского Боспора, таким образом, позволяет думать, что это объединение первоначально включало одни грече-ские полисы-колонии. В источниках более позднего времени также отсутствуют какие бы то ни было упо-минания о вхождении в состав боспорского объеди-нения этого времени территорий, населенных местными племенами. Они вошли в состав Боспора лишь при Спартокидах, когда местные элементы играли уже весьма существенную роль в исторической жизни этого государства.

Можно думать, что структура археанактидского Боспора не отличалась от обычного для этого времени типа объединений греческих полисов и представляла собой союз боспорских городов — бо- спорскую симмахию. Насколько члены этого союза зависели от центральной власти — мы не знаем. Ве-роятно, полисная автономия боспорских городов была не очень ограничена властью центрального пра-вительства и в руках Археанактидов сосредоточился лишь общий контроль за политической жизнью входивших в состав этого объединения полисов. Ар- хеанактиды же, очевидно, возглавляли объединенные военные силы боспорских городов.

В области экономической выгоды объединения, очевидно, должны были сказаться уже после истори-ческих побед греков над персами в 480—479 г. до н. э., с восстановлением нормальной хозяйственной жизни во всей Греции. В это время восстанавливаются, надо думать, прерванные войной торговые связи боспорских городов с городами малоазийского побе-режья, хотя эти города так и не смогли полностью оправиться от пережитого ими разгрома. Первое ме-сто в торговле с Боспором стали занимать теперь уже не они, а Афины. Устремления афинян к побережьям Черного моря, как об этом свидетельствуют на-ходки афинской керамики раннего времени, имели место и до греко-персидских войн. В годы правления Писистрата настойчивое стремление поставить под афинский контроль Геллеспонтский пролив — эти ворота в Черное море — являлось одной из главных проблем афинской внешней политики. Достигнутые афинянами в этом направлении успехи, однако, по-том были сведены на нет продвижением персов к берегу пролива. После решающих побед над персами путь к черноморским побережьям для афинян был расчищен. Тем не менее афиняне вплотную подошли к проблеме освоения черноморских, и в первую очередь северочерноморских, рынков, по-видимому, только после несчастливой для них египетской экспедиции 459—454 гг. до н. э. После гибели значи-тельного числа участвовавших в этой экспедиции афинских граждан и потери большей части флота на-дежда обеспечить подвоз дешевого египетского хлеба в Афины отпала. Хотя в рассматриваемое время афиняне получали хлеб и из других мест, северочер-номорский хлебный рынок приковал к себе их вни-мание.

По всей вероятности, одним из наиболее реши-тельных мероприятий афинян, предпринятых с целью закрепления афинского влияния на Черном море, яви-лась понтийская экспедиция Перикла. По-видимому, в 444 г. до н. э. или около этого времени большая афинская эскадра, возглавляемая самим Периклом, вошла в Черное море. Афиняне поставили своей це-лью продемонстрировать перед населением черно-морских побережий свою военную мощь, закрепить торговые и политические связи с припонтийскими го-родами и создать, где это окажется возможным, свои постоянные опорные базы. С этой целью они посе-лили своих колонистов на побережье Мраморного моря в Астаке, утвердились на южном побережье Черного моря в Амисе, вмешались во внутреннюю политическую жизнь Синопы, поселив там шестьсот своих колонистов и утвердив у власти верное себе правительство. На северном побережье афинянам, по-видимому, удалось обосноваться в боспорском городе Нимфее, расположенном к юго-западу от Пан- тикапея на небольшом от него расстоянии. Не исклю-чена возможность, что тогда же Нимфей и еще некоторые северочерноморские города были включены в состав Афинского морского союза и обложены форосом.

Начавшаяся вскоре Пелопоннесская война связала афинянам руки, и они уже не могли проявлять прежней энергии на Черном море. Однако, когда их постигла катастрофа в Сицилии и нельзя уже было рассчи-тывать на подвоз сицилийского хлеба в Афины, Северное Причерноморье и прежде всего Боспор становятся для них основным источником снабжения хлебом, другими видами продовольствия, сырьем и рабами.

О торговой деятельности афинян на Боспоре в V в. до н. э. свидетельствуют многочисленные находки на боспорской территории афинской керамики и других изделий афинского ремесла. Судя по этим на-ходкам, из Афин в боспорские города ввозились чер- нолаковая посуда, художественные расписные вазы работы афинских мастеров, серебряные и золотые украшения, бронзовые и серебряные сосуды; возможно, ввозилось также вино и оливковое масло.

Часть всех этих товаров потреблялась на месте в боспорских городах, другая перепродавалась местному населению. При раскопках кубанских курганов было найдено немало вещей афинского происхождения. Таким образом, торговля боспорских городов носила широкий посреднический характер.

На афинский ввоз Боспор отвечал широким вывозом главным образом хлеба и соленой рыбы. Зна-чительная часть экспортируемого хлеба и рыбы, по- видимому, скупалась боспорскими купцами у местных племен. В этой связи обращает на себя внимание интенсивный рост оседлых поселений на Кубани со второй половины V в. до н. э. Создается впечатление, что с этого времени значительная часть прежде кочевого населения становится оседлой. Ар-хеологические расследования кубанских городищ показывают, что население их по преимуществу за-нималось земледелием, оседлым скотоводством и рыболовством. Весьма нередкие случаи находок на территории этих городищ боспорских монет и гре-ческих вещей свидетельствуют об охвате достаточно широких слоев местного населения товарно-де-нежными отношениями. Ведущая роль в торговле с Боспором, однако, принадлежала верхнему слою местного общества — богатой родо-племенной знати. Прикубанье, как о том красноречиво говорят его курганы, издавна было вовлечно в торговые сношения с Закавказьем и странами Переднею Востока. Процессы социально-имущественного расслоения местного общества протекали здесь интенсивнее, чем в других районах северочерноморской террито-рии. С началом греческой колонизации развитие этих процессов еще более усилилось. На быт местного населения, особенно его верхних слоев, ока-зывает влияние греческая культура. Наглядным тому примером может служить древняя Синдика, начавшая чеканить монету по греческим образцам. Местная родо-племенная знать, как и боспорские города, становится главным потребителем импорти-руемых из Греции товаров. На этой почве между верхушкой местного общества и богатым населением греческих рабовладельческих городов побережья возникает известная общность интересов и получают развитие процессы ассимиляции. Этнические грани постепенно стираются, уступая место граням со-циальным. В свете явлений этого рода становится понятной и происшедшая нь Боспоре политическая перемена. Почва для нее оказалась подготовленной всем предшествующим ходом экономического и социального развития Боспора.

Как мы уже знаем, в 438—437 гг. до н. э., по данным Диодора Сицилийского, власть на Боспоре перешла от Археанактидов к Спартоку, явившемуся ро-доначальником новой династии боспорских правителей, которая затем возглавляла Боспорское государ-ство вплоть до конца II в. до н. э.

Ученые прежде всего обратили внимание на имя первого представителя новой боспорской династии — Спартока, которое, как и имя других представителей этой династии — Перисад, встречается в античной ли-тературной традиции, связанной с Фракией. На этом основании высказывалось предположение, что Спар- ток был выходцем из Фракии. Высказывались и дру-гие предположения, например связывавшие происхож-дение Спартокидов с Синдикой.

Так или иначе, но Спартокиды несомненно поль-зовались в местной среде значительным влиянием. В этом, очевидно, и состояло главное их преимущество по сравнению с их предшественниками — носителями чисто греческого имени, Археанактидами. Мож-но, однако, не сомневаться, что представители новой негреческой династии испытали на себе сильное воздействие греческой культуры. В этом отношении весьма показательно, что наряду с негреческими именами некоторые известные нам по литературным сви-детельствам и надписям Спартокиды носили и такие чисто греческие имена, как Сатир, Левкон, Евмел, Горгипп, Аполлоний. Сохранился афинский рельеф IV в. до н. э., на котором изображены три представи-теля династии Спартокидов: Спарток II, Перисад I и брат их Аполлоний. Всем трем придан на этом изо-бражении чисто греческий внешний облик. Тем не менее Страбон в одном своем рассуждении о высоких моральных качествах, присущих не только грекам, но и «варварам», в качестве примера такого до-бродетельного «варвара» приводит боспорского правителя Левкона.

Исторический смысл происшедшей на Боспоре смены династий раскрывается в политике Спартоки- дов. Судя по всему, что мы знаем об этой политике, она преследовала две главные цели: расширение тер-риториальных пределов Боспорского государства и усиление власти центрального правительства. Первая из этих задач была обусловлена стремлением обеспечить боспорский хлебный экспорт своей соб-ственной сельскохозяйственной базой; вторая вытекала из первой, поскольку господство над значитель-ной территорией, в состав которой наряду с городами вошли и земли местных племен, закономерно потребовало и иных приемов управления, опирав-шихся на более широкие полномочия центрального правительства.

С какого времени начинается развитие боспор- ской территориальной экспансии и когда Спартоки- ды достигли в этом направлении первых успехов — точно мы не знаем. Заметной она становится только в годы правления боспорского правителя Сатира (433—389 гг. до н. э.). Имя Сатира известно античной традиции. Его упоминает Исократ в так называ-емой «банкирской речи», по-видимому произнесенной в 393 г. до н. э. В этой речи говорится о некоем Со- пее, получившем от Сатира в управление «большую область» и вообще заботившемся «о всех его владениях». В рассказе Полиена о мэотянке Тиргатао, жене синдского царя Гека- тея, упоминается о военных действиях, которые Сатир вел на таман-ской стороне пролива. Из того же рассказа Полиена можно заключить, что Синдика в это время уже находилась под контролем боспор- ских правителей. Еще одно упоми-нание о Сатире содержится в схолиях к Демосфену. Здесь говорится, что Сатир умер во время осады Феодосии боспорскими войсками.

Война с Феодосией, закончившаяся подчинением ее Боспору, вообще является одним из наиболее зна-чительных событий боспорской истории рассматриваемого времени. Война эта, с одной стороны, была, очевидно, вызвана тем, что не вошедшая в состав боспорского объ-единения Феодосия обладала прекрасной гаванью и плодородной территорией. Подчинение Феодосии, таким образом, должно было дать Боспору очень важ-ный для его хлебной торговли транзитный пункт и од-новременно довести западную границу боспорских владений до выгодного для Боспора в стратегическом отношении рубежа. С другой стороны, в Феодосии, по данным одного из наиболее надежных периплов, проживали боспорские политические эмигранты. При стойкости полисных традиций в греческом мире, мож-но не сомневаться, что проводимая боспорским пра-вительством, очевидно еще со времен Археанакти- дов, политика государственной централизации вызы-вала противодействие со стороны приверженцев прежней полисной независимости. В названной выше речи Исократа также упоминается о заговорщиках, замысливших покушение на жизнь Сатира. Пребыва-ние врагов существующего на Боспоре политического строя в непосредственной близости от его грани-цы, притом в городе, продолжавшем сохранять свою полисную независимость, должно было казаться боспорским правителям крайне опасным.

В начавшуюся войну с Феодосией, как уже ука-зывалось, вмешалась Гераклея Понтийская — метрополия Херсо- неса. По-видимому, она была связана с Феодосией торговыми узами и, с другой стороны, опасалась за дальнейшую судьбу тогда еще недавно основанной ею колонии — Херсонеса. Расширение границ во много раз более сильного Боспора создавало, очевидно, угрозу для его дальнейшей незави-симости.

В результате вмешательства Гераклеи, которая прислала на помощь осажденной Феодосии свой флот, военные действия затянулись. После смерти Сатира его преемник Левкон возглавил бос- порские вооруженные силы, действовавшие против Феодосии. В конце концов Феодосия была вынуждена капитулировать. В надписи с именем Левкона, найденной на берегу Цукурского лимана и происходящей, вероятно, из Фанагории, Левкон назван ар-хонтом Боспора и Феодосии. Ис-пользование термина «архонт», органически связан-ного с политической структурой греческих полисов, для определения власти Левкона над побежденной Феодосией позволяет думать, что капитуляция ее не была безоговорочной.

Скифский пеший воин

Упомянутая выше надпись является единственной, где Левкон титулуется только архонтом Боспора и Феодосии. Во всех других дошедших до нас боспор- ских надписях с его именем к титулу Левкона прибавлен перечень подвластных ему мэотийских племен; в отношении последних он именуется уже не архонтом, но царем. Многие ученые поэтому считают, что цукурская надпись по времени является первой и что, следовательно, упоминаемые в других надписях мэотийские племена были присоединены к Бо-спору уже после завоевания Феодосии. С этим

мнением можно согласиться. Победа над Феодосией освободила военные силы Боспора и позволила пе-ребросить их на другую сторону пролива.

Впрочем, у нас нет уверенности, что боспорские правители во всех случаях добивались признания за ними верховной власти со стороны местных племен силой оружия. В тех случаях, когда племенная знать была вовлечена в торговлю с боспорскими городами, экономические выгоды этой торговли могли толкать ее на мирное присоединение к Боспору. Прежде все-го это, по-видимому, относится к синдам, которые по всем признакам и раньше были тесно связаны с Бос- пором. В перечне подвластных Спартокидам племен синды всегда занимают первое место. В титулатуре Левкона за синдами обычно следуют тореты, данда- рии и псесы.

Вырывание зуба. Сцена из жизни скифов, изображенная на электровом сосуде из Куль-Обы. IV в. до н. э.

В надписях преемника Левкона — Перисада I (348—309 гг. до н. э., первые пять лет он правил сов-местно со своим братом Спартоком), в этом перечне происходят некоторые изменения. В одной из надписей с титулом Перисада за синдами следуют тореты и дандарии, псесы же выпадают. В другой Перисад ти-тулуется «царем синдов» и «маитов» (мэотов); еще в двух — за маитами следуют ранее не упоминавшиеся татеи и досхи. Создается впечатление, что власть боспорских правителей над всеми этими племенами, обитавшими на территории нынешнего Таманского полуострова и дальше на юго-восток, включая район современного Новороссийска, не отличалась ус-тойчивостью. Под влиянием различных обстоя-тельств одни из этих племен, вероятно, временами отпадали от Боспорского государства, другие присо-единялись к нему. О неустойчивости границ боспор- ских владений на азиатской стороне пролива сообщает и Страбон.

Перевязка ноги. Сцена из жизни скифов, изображенная на электровом сосуде из Куль-Обы. IV в. до н. э.

К сожалению, наши представления о тех формах, в какие вылилось подчинение местных племен пра-вительству Спартокидов, страдают крайней рас-плывчатостью. Если определение власти Спартоки- дов по отношению к подчиненным им городам, выра-женное в первой части их титулатуры термином «архонт», бесспорно свидетельствует о сохранении этими городами в более или менее урезанном виде полисного самоуправления, то термин «царь» в применении к подвластным Боспору племенам расшиф-ровать значительно труднее. В политическом слова

ре древних греков он имеет весьма различное значение. Царями античные авторы называют и вождей тех племен, у которых еще сохранился первобытно-общинный строй, и единоличных правителей больших рабовладельческих государств с негреческим населе-нием.

В каком смысле использовался этот термин в данном случае? Означает ли он, что территория того или иного племени, признавшего или вынужденного силой оружия признать Спартокидов своими царями, действительно превращалась в их владения и население полностью лишалось политической самостоя-тельности? Вопрос этот принадлежит к числу труд-нейших и в то же время важнейших вопросов истории спартокидского Боспора. В современной науке он не может считаться достаточно выясненным. От-меченный выше факт неустойчивости границ боспор- ских владений на азиатской стороне пролива ясно показывает, что мэотийские племена и после подчинения Спартокидам способны были отстаивать свою независимость. Они продолжали ее сохранять и столетие спустя, в бурные годы деятельности Митрида- та Евпатора, который в наиболее напряженные моменты своей борьбы с Римом обращался к этим пле-менам в поисках военной помощи. Существуют основания думать, что и под властью Спартокидов мэоты продолжали иметь своих племенных вождей и свои вооруженные силы.

Спартокидский Боспор, безусловно, не представ-лял собой централизованного государства, знакомо-го нам по более поздним историческим периодам. Его правительству, даже если бы оно этого захотело, еще нечего было противопоставить давним тра-дициям полисного самоуправления рабовладельческих городов и не менее устойчивому стремлению к самостоятельному существованию местных племен, восходящим к первобытно-общинной эпохе — строю военной демократии. Сосуществование в рамках од-ного и того же государственного объединения рабо-владельческих городов и местных племен долгое вре-мя накладывало на спартокидский Боспор своеобраз-ный отпечаток. Оба эти слагаемые не сразу в нем растворились. Отсюда двойственность политической структуры Боспора, так ясно отразившейся в двой-ственной титулатуре возглавившей это государство правящей династии. Упоминаемая двойственность государственной природы Боспора имела под собой глубокие основания.

Важную роль в развитии Боспорского государст-ва имел торговый фактор. Однако, этот фактор может форсировать развитие уже существующих в дан-ной среде процессов, но не породить новые отношения, обусловленные более глубокими законо-мерностями — закономерностями развития произво-дительных сил и производственных отношений. Между тем воздействие рабовладельческих городов на местную среду на протяжении первых веков, ис-текших со времени греческой колонизации боспор- ских побережий, по-видимому, осуществлялось глав-ным образом в процессе торговых взаимоотношений. При таких условиях привносимые этими городами рабовладельческие отношения, очевидно, смогли по-лучить лишь ограниченное распространение.

С образованием Боспорского государства как го-сударства рабовладельческого использование труда несвободных приняло более широкие размеры. Тем не менее на Боспоре наряду с рабами и рабовладельцами несомненно продолжал существовать достаточно значительный слой мелких, частично свободных, частично зависимых, земледельцев. Они работали на своих землях, продавая хлеб боспорским купцам. Об этом с достаточной убедительностью говорит самый факт существования на боспорской территории отдельных, сохранивших свои имена племен, засвиде-тельствованный и надписями, и литературными ис-точниками.

Таким образом, в государстве, возглавленном Спартокидами, сосуществовали социальные взаимо-отношения различных типов. Наряду с рабовладением, господствовавшим в городах, в свое время осно-ванных греческими колонистами, и на землях крупных землевладельцев, использовавших труд рабов и зависимых, здесь оставались и местные племена, еще сохранявшие пережитки первобытно-общинного строя.

Существенную опору власть Спартокидов нахо-дила в наемном войске и тех обширных связях Спар- токидов с местными племенами, которые позволяли им использовать военные силы этих племен в качестве союзников. Впрочем, военные ополчения, по-ви-димому, продолжали существовать и в городах.

Управляли Спартокиды подвластной им террито-рией, очевидно, и непосредственно, и с помощью на-местников. В имеющихся источниках содержится несколько упоминаний о наместниках. В одних случаях они были связаны родственными узами с самой правящей династией, в других — для этой цели ис-пользовались греки.

Господствующее положение в Боспорском госу-дарстве принадлежало высшему слою населения ра-бовладельческих городов и связанной с ним общно-стью интересов племенной, значительно уже эллини-зировавшейся, местной внати. Обитавшая не только в Пантикапее, но и в небольших боспорских городах, эта группа населения выделялась своим богатством. Представители боспорского правящего слоя владели крупными земельными угодьями, очевидно обрабаты-вавшимися при помощи рабов, и крупными ремес-ленными предприятиями вроде мастерских, выраба-тывавших черепицу. В их руках находилась и бос- порская торговля.

С расширением боспорской территории и вклю-чением ее в состав земель, населенных местными племенами, боспорский экспорт приобрел прочную базу. Данные о масштабах этой торговли в IV в. до н. э., периоде расцвета боспорской экономической жизни, содержатся в одной из речей Демосфена, про-изнесенной им в 355—354 г. до н. э., и у Страбона. По всем данным, только из одной Феодосии боспор- ский правитель Левкон вывез в Афины около 2 млн 100 тыс. медимнов (около 5 млн 250 тыс. пудов) хлеба. Ежегодно из Боспора в Афины вывозилось более 400 000 медимнов (около 1 млн пудов) хлеба. Часть этого хлеба афиняне потребляли сами, часть перепро-давали другим греческим городам, получая при этом немалую прибыль. Заинтересованность Афин в тор-говле с Боспором нашла свое отражение в дошедшем до нас почетном декрете афинского народного собрания, вынесенном в 347—346 гг. до н. э. в честь трех сыновей Левкона — Спартока, Перисада и Аполлония. По этому декрету они были увенчаны на панафиней- ском празднике золотыми венками, каждый из которых стоил 1000 драхм. Одновременно им было предостав-лено право навербовать в Афинах матросов для бос- порских кораблей. В ответ сыновья Левкона обещали и впредь заботиться о поставках в Афины боспор- ского хлеба и ревностно служить афинскому народу.

Афино-боспорская торговля осуществлялась на условиях максимального взаимного благоприятствования. Афинские купцы пользовались правом бес-пошлинного вывоза. Тем же правом, так же как и правом внеочередной транспортировки своих товаров, пользовались боспорские купцы в Афинах.

Помимо Афин боспорский хлеб, соленая рыба и прочие виды местного сырья экспортировались в Ми- тилену на острове Лесбосе, в города Ионийского побережья и другие греческие центры. В свою очередь, из Афин, Коринфа, Фасоса, Хиоса и других мест на Боспор ввозились оливковое масло, вино, художест-венная керамика, металлические изделия, ткани и т. д.

Археологические исследования боспорской территории показывают, что одновременно с развитием торговли росло и собственное ремесленное произ-водство, и сельское хозяйство Боспора. Находки зе-рен при раскопках боспорских поселений свидетель-ствуют о том, что здесь широко культивировались такие злаки, как пшеница, ячмень, просо, чечевица. По словам Страбона, боспорская земля отличалась исключительным плодородием. Находки костей крупного рогатого скота, лошадей, овец, коз и свиней поз-воляют говорить и о развитии животноводства. Осо-бенно широкое распространение получили на Бос- поре рыбные промыслы.

Рост ремесленного производства засвидетельствован прежде всего огромным количеством находок местной керамики: амфор, пифосов, столовой и кухонной посуды, кровельной черепицы и т. д. Бла-годаря клеймам на черепице до нашего времени до-шли имена владельцев черепичных заводов, и мы знаем, что некоторые из этих предприятий принадлежали самим Спартокидам. О развитии прядильно-ткацко- го производства говорят постоянно находимые на территории боспорских поселений глиняные пряслица от веретен. На Боспоре производились также раз-нообразные изделия из привозного металла, поскольку анализ шлаков, найденных при раскопках одного из боспорских поселений, показал, что залежи местной железной руды, которыми так богат Керченский полуостров, по-видимому, в древности не использо-вались.

Широкую известность приобрели изделия боспорских ювелиров, особенно боспорская торевтика, представленная рядом таких шедевров, как знаменитые сосуды из Куль-Обского, Воронежского и других курганов. Большинство этих вещей датируется IV в. до н. э.

Производство художественных расписных ваз воз-никает на Боспоре несколько позже, по-видимому, только в конце IV в. до н. э., когда наблюдается изве-стное сокращение афинского импорта.

Яркое представление о характере сложившейся на Боспоре культуры дают погребения. Ранние погребения боспорских городских некрополей срав-нительно небогаты. С конца V в., однако, входит в обычай ставить на могилах богатых людей надгробия (иногда из мрамора, доставлявшегося из Афин), на-чиная же с III в. до н. э. на этих надгробиях появляются рельефные изображения самих погребенных. В надгробных надписях с именами умерших, правда от-носящихся к более позднему времени, указывалась и

их профессия. Так, до нас дошли надгробия купца, судостроителя, учителя гимнастики, филолога, грам-матика, ученого. На могилах воинов упоминаются обстоятельства, явившиеся причиной их смерти. Например: «...наткнулся на страшное вражеское копье»; «убит бурным Аресом номадов», т. е. скифским богом войны; «лежит в земле боспорской, сраженный копьем».

Характер вещей, обнаруживаемых в составе по-гребального инвентаря, отражает быт боспорского населения. В женских погребениях, например, часто находят туалетные шкатулки и сосуды, зеркала, веретена и т. п.; в мужских — спортивные принад-лежности: сосуды для масла, которым было принято натирать тело перед гимнастическими состязаниями, железные или бронзовые стригили, которыми его потом счищали, и т. д.

О том, что на Боспоре происходили спортивные состязания и что уроженцы боспорских городов уча-ствовали в общегреческих состязаниях, говорят находки на боспорской территории так называемых па- нафинейских амфор (призов, выдаваемых участникам состязаний, происходивших в Афинах в дни панафи- нейского праздника) и одна горгиппийская надпись середины III в. до н. э. В этой надписи содержится перечень участников больших гимнастических состя-заний, насчитывающий 226 мужских имен. Подавляю-щее большинство этих имен греческие, но любопыт-но, что среди них встречаются такие имена, как Синд и Скиф. Это показывает, что среди жителей боспор- ских городов появляются и люди местного негреческого проис-хождения. В более позднем периоде боспорской истории этот процесс становится гораздо бо-лее заметным, в связи с чем вся культура Боспора приобретает своеобразный местный колорит.

Наряду с погребениями в го-родских некрополях на Боспоре существовал и другой тип захо-ронений: погребения в монумен-тальных больших каменных склепах, в ряде случаев с конически-ми ступенчатыми куполами, построенных по принципу так называемого ложного свода, ко-торые сверху покрывались высокими курганными насыпями. К числу таких погребений относятся стяжавшие себе широкую известность Царский курган, Мелек-Чесменский курган и др. В окрестно-стях современной Керчи курганные погребения образуют целую гряду, тянущуюся на много километров вдоль возвышенности Юз-Оба. Богатейший по-гребальный инвентарь этих курганов по большей части был расхищен еще в древности. В отдельных случаях, когда он полностью сохранился, он пора-жает нас своей роскошью — обилием золотых и серебряных вещей, прекрасной по большей части гре-ческой работы. Следует, однако, подчеркнуть, что в самой Греции погребения подобного типа не встре-чаются; в них поэтому нужно видеть специфику бос- порского погребального обряда. Роскошь этих погре-бений дает яркое представление о тех богатствах, какими владела боспорская знать. В этом отношении весьма показательно, что боспорские монументальные склепы по времени относятся к IV и самому на-чалу III в. до н. э., — т. е. к периоду наивысшего экономического расцвета спартокидского Боспора. С середины III в. богатые погребения на Боспоре по большей части исчезают, сменяясь могилами зна-чительно более простого устройства с несравненно более скромным инвентарем. Этот бросающийся в глаза факт, как и ряд других явлений, отражает на-чавшийся с середины III в. до н. э. экономический упадок Боспора.

Золотые подвески из Куль-Обы и других мест. IV в. до н. э.

Скудость и фрагментарность имеющихся источников, к сожалению, не позволяют восстановить кон-кретную историю Боспора с желательной полнотой;

ее можно представлять лишь в самых общих чертах. Годы правления Левкона I и Перисада I (389—309 гг. до н. э.) по всем признакам были периодом не только экономического, но и политического и культурно-го подъема. Именно в это время наблюдается интен-сивный рост оседлых, земледельческих поселений в Прикубанье. Можно поэтому думать, что политика вышеупомянутых Спартокидов отвечала интересам не только господствующего класса, но в какой-то мере и интересам более широких слоев боспор-ско- го населения. Производя хлеб и другие товары на экспорт, это население, очевидно, было заинтере-совано в дальнейшем развитии боспорской торговли, и с этой точки зрения политика Спартокидов его устраивала.

Тем не менее создавшаяся на Боспоре обстановка отличалась сложностью. Дальнейшее развитие процессов социально-имущественного расслоения, про-текавших как в городах, так и у подвластных Боспо- ру племен, не могло не обострить борьбы между бедными и богатыми, эксплуататорами и эксплуати-руемыми, полноправными и бесправными. В то же время и рабовладельческие города побережья, и местные племена имели свои, веками сложившиеся тра-диции, можно думать, нередко встававшие в проти-воречия как друг с другом, так и с той политикой, которую проводило центральное боспорское прави-тельство.

Противоречивость создавшейся на Боспоре об-становки нашла свое отражение в единственном до-шедшем до нашего времени отрывке, сохранившемся в труде Диодора, связанно излагающем ход исто-рических событий на Боспоре. Это рассказ о междоусобной борьбе сыновей Перисада I, заимство-ванный Диодором у какого-то нам неизвестного, но очень хорошо осведомленного в боспорской истории античного автора. Междоусобная война началась между сыновьями Перисада I в 309 г. до н. э., сразу же после его смерти. Освободившийся престол пе-решел к старшему из его сыновей — Сатиру. Тогда младший сын Перисада Евмел заключил союз с Ари- афарном, царем местного племени татеев, привлек на свою сторону еще некоторые племена и поднял ору-жие против старшего брата. В начавшейся борьбе средний сын умершего Перисада, Притан, стал на сторону Сатира. Военные действия развернулись главным образом на азиатской стороне пролива. Силы Сатира состояли из 2 тыс. греческих наемников, 2 тыс. находившихся на его службе фракийских воинов и союзных ему скифов, численностью 20 тыс.

пехоты и 10 тыс. всадников. На стороне Евмела были войска Ариафарна общей численностью 22 тыс. пехоты и 20 тыс. конницы.

В первом же крупном сражении у реки Фат — вероятно, одного из притоков Кубани — после того как оба войска понесли значительные потери, Сатир об-ратил своего противника в бегство. Преследуя его, он сжигал встречавшиеся ему на пути селения, захватывал пленных и добычу. Уцелевшие воины Евмела и Ариафарна нашли, однако, спасение в крепости, на берегу Фата, в труднодоступной для врага лесистой и болотистой местности. Чтобы продвинуться к стенам и башням этой крепости воинам Сатира пришлось три дня прорубать себе в лесу дорогу. При этом они терпели большие потери от стрел против-

Так называемый Таманский сфинкс. Фигурный лекиф, из Фанагории. Конец V в. до н. э.

ника. Когда на четвертый день начался штурм этой крепости, Сатир был смертельно ранен. К ночи он умер. После этого его войска сразу же отошли к городу Гаргазе, по-видимому находившемуся на берегу Кубани. Отсюда тело Сатира было перевезено в Пантикапей, где оставался его средний брат Притан. Устроив пышные похороны, Притан принял царскую власть и возглавил находившееся в Гаргазе войско. Евмел предпринял попытку договориться с Прита- ном, предложив ему разделить между ними террито-рию Боспора на азиатскую и европейскую половины. Однако Притан это предложение решительно отверг.

Фигурный сосуд в виде Афродиты.

Фанагория. IV в. до н. э.

С возобновлением военных действий перевес оказался явно на стороне Евмела, который овладел Гар- газой и другими населенными пунктами, державшими сторону Притана. В происшедшем затем ре-шительном сражении Притан был разбит и оттеснен к проливу. Вскоре после этого он капитулировал на условиях отказа от престола в пользу Евмела. По-сле возвращения в Пантикапей Притан еще раз по-пытался вернуть себе власть, но потерпел неудачу. Ему пришлось бежать в Кепы, где позднее по прика-занию Евмела он был убит.

Одержав, таким образом, победу над обоими сво-ими соперниками и овладев единоличной властью, Ев- мел прежде всего расправился со всеми теми, кто был на стороне его братьев. Многие из сторонников Сатира и Притана вместе со своими женами и детьми были перебиты. По словам Диодора, из них удалось спастись только сыну Сатира, который бежал из Пантикапея к сочувствующему ему скифскому царю Агару.

Пелика из Пантикапея

Однако и после проведения этих репрессий и ут-верждения Евмела на боспорском престоле в Панти- капее продолжалось брожение. Во время междоусоб-

ной войны граждане боспорской столицы были на стороне противников Евмела и теперь не хотели при-мириться с переходом к нему власти. Чтобы сломить эти оппозиционные настроения и привлечь к себе пантикапейцев, Евмел выступил перед ними с речью. В этой речи он обещал восстановить в городе прежнее самоуправление, даровал пантикапейским граж-данам право беспошлинной торговли, которым они пользовались при его предках, обещал освободить их от налогов и, по выражению Диодора, говорил «еще о многом другом».

Не касаясь сейчас целого ряда во многих отноше-ниях интересных подробностей передаваемого Диодо- ром рассказа о междоусобной борьбе сыновей Пери- сада, следует подчеркнуть главное. Рассказ этот раскрывает перед нами одну из ярких страниц истории спартокидовского Боспора. Во вспыхнувшей меж-доусобной борьбе участвуют весьма разнородные по своим этническим и социальным признакам силы: и северочерноморские племена, возглавляемые своими племенными вождями — «царями», как называет их Диодор, и греческие и фракийские наемники, и при-брежные рабовладельческие города, и население тех племенных территорий, которые уже давно находились под властью боспорских правителей. Анализируя ход военных действий, нельзя не прийти к выводу, что решающим обстоятельством для конечной победы Евмела была помощь, оказанная ему его союзником — царем татеев Ариафарном. Тем не менее, уже овладев при содействии последнего престолом, Евмел не мог не посчитаться с Пантикапеем. Восстановление прежнего полисного управления этого города, ве-роятно ущемленного централизаторскими уст-ремлениями непосредственных предшественников Ев- мела на боспорском престоле, говорит само за себя. Такого рода политическое лавирование, очевидно, было присуще не одному Евмелу, но в большей или меньшей степени характеризовало общую политику боспорского центрального правительства, имевшего дело с весьма неоднородными по своей социальной природе силами. Для господствующего на Боспоре класса эти его особенности, вероятно, таили в себе немалую опасность. В данном случае попытка объединить под властью одного правительства рабовла-дельческие города с территориями, населенными ме-стными племенами, однако, удалась.

В годы правления Евмела (310-309 — 304-303 гг. до н. э.) Боспор представлял собой большое и сильное государство, претендовавшее на гегемонию и над другими побережьями Черного моря. Об этом гово-рит все то, что мы знаем о внешней политике Евме- ла. Он выступает против Лисимаха, оказывая поддержку осажденной Лисимахом на западнопонтий- ском побережье Каллатии, и переселяет тысячу граждан этого города к себе на Боспор. Силами бос- порского флота он ведет решительную борьбу с пиратами на Черном море, чем немало содействует по-вышению авторитета Боспорского государства в глазах всех припонтийских греков.

Однако большинству широких замыслов Евмела не суждено было осуществиться. В последние годы IV и начале III в. до н. э. Боспор находился уже на грани того периода, который проходит под знаком прогрессирующего упадка и заканчивается восстанием рабов и, правда временной, потерей Боспором своей государственной независимости.

<< | >>
Источник: К.В. ПАНЕВИН. История Древней Греции. 1998

Еще по теме Боспор:

  1. ЛИТЕРАТУРА ПО ИСТОРИИ АНТИЧНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
  2. Малая Азия
  3. ХЕРСОНЕС
  4. Внешняя политика Дария I. Скифский поход
  5. Битва при Эгоспотамах
  6. Бочаров В.В.. Инвестиции. СПб.: — 176 с. (сер. "Завтра экзамен"), 2008
  7. Капферер, Жан-Ноэль. Бренд навсегда: создание, развитие, поддержка ценности бренда, 2007
  8. Предисловие к русскому изданию Настольная книга специалистов по брендингу
  9. Предисловие к третьему изданию Объединение бренда и бизнеса
  10. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.Почему брендинг является стратегическим
  11. ГЛАВА 1.Рассмотрим капитал бренда