<<
>>

"ХАРАКИРИ" И 18 ДОЛЛАРОВ ЗА БАРРЕЛЬ

Однако никто, в сущности, не знал, как вести себя в конкурентной среде, не обладал каким-либо опытом. Ветеран ОПЕК Алирио Парра, один из главных чиновников в "Петролеос де Венесуэла", пытался найти какие-то исторические прецеденты.
Он начал свою карьеру помощником Хуана Пабло Переса Альфонсо во время формирования ОПЕК и буквально сидел рядом с ним, когда в 1960 году пришло приглашение на совещание но ее образованию. Теперь же каза-лось, что распад ОПЕК был делом ближайшего будущего. Перебирая в памяти возможные источники информации, Парра вспомнил про книгу, которую он прочел много лет назад. Это была "Нефтяная политика Соединенных Штатов", опубликованная в 1926 году Джоном Айсом, профессором экономики в университете штата Канзас. Парра с трудом разыскал в Каракасе потрепанный экземпляр и взял его с собой в Лондон, где внимательно его перечитал.

"Плачевные особенности истории нефти в Пенсильвании повторяются в позднейшей истории почти каждого нефтедобывающего района, - писал Джон Айс.

В отрасли присутствует такая же нестабильность, те же самые повторяющиеся периоды хронического перепроизводства, те же самые резкие колебания цен, за которыми следуют соглашения о сокращении нефтедобычи, те же самые потери нефти, капитала и труда".

Айс описывал один такой период, имевший место в двадцатые годы, как "картину огромного перепроизводства этого ограниченного природного сырьевого материала, растущих запасов, переполненных нефтехранилищ и падающих цен, отчаянных усилий стимулировать использование нефти на совершенно незначительные цели или продажу практически за бесценок."... Это был период, когда более всего нужная людям вещь

нефть - накидывала удавку душила и затыкала рот". Далее Айс писал: "Производители нефти совершали харакири, производя такой огромный объем нефти.

Выход из положения видели все, но никто не хотел его принять. Этим выходом являлось, конечно, сокращение нефтедобычи". Хотя книга была написана шестьдесят лет назад, события и их оценка были Алирио Парра слишком хорошо известны. И он сделал для себя некоторые выписки.

Так Парра оказался в числе горстки экспертов из стран-экспортеров, начавших работать над созданием новой ценовой системы, в которой учитывался бы такой фактор, как конкурентность рынков нефти и энергоносителей, создававших у потребителей выбор. Это заставило их сосредоточить внимание на новом ценовом уровне в 17-19 долларов и, в частности, на 18 долларах за баррель - цене на 11 долларов ниже официальной цены в 29 долларов, которая была не-сколько месяцев назад. Каким-то образом это казалось "правильной" ценой. Закрывшись в посольстве Кувейта в Вене, Парра и его коллеги провели в мае неделю, обсуждая рациональную основу новой цены. С поправкой на инфляцию она возвращала нефтяные цены к уровню середины семидесятых годов, то есть накануне второго нефтяного кризиса. Теперь, цена в 18 долларов казалась той точкой, при которой нефть вновь обретала конкурентоспособность как по отношению к другим энергоносителям, так и в сфере энергосбережения. Она представлялась наивысшим уровнем, которого могли достичь экспортеры, и при этом стимулировать экономический рост во всем мире и таким образом потребление энергии. Она возродила бы спрос на нефть, перекрыла или, возможно, обратила бы вспять казавшийся бесконечным рост нефтедобычи в странах, не входящих в ОПЕК.. Цена в 18 долларов "не слишком устраивает мою страну, - сказал своему другу один из главных представителей в ОПЕК. - Но не считаете ли вы, что это самое лучшее из того, что мы можем сделать?"

В последнюю неделю мая 1986 года шесть министров нефти собрались в Та- ифе, в Саудовской Аравии. Один из министров отметил, что некоторые экспортеры предсказывают, что цены на нефть упадут до 6 долларов за баррель. "Никто из присутствующих здесь не собирается делать потребителям подарок и отдавать нефть за бесценок", - ответил на это министр нефти Кувейта.

Но все же добавил, что старая цена в 29 долларов принесла ОПЕК "больше вреда, чем пользы".

Затем с изложением решительной позиции Саудовской Аравии выступил Ямани. "Мы хотим увидеть изменения в тенденциях рынка, - заявил он. - Как только мы, повысив нашу долю, вернем контроль над рынком, мы будем действовать соответственно. Мы хотим снова получить власть над рынком".

Все присутствовавшие министры высказались за поддержку цены в 17-19 долларов и договорились о необходимости попутного введения новой системы квот. Таким образом, то, что еще несколько месяцев назад казалось ересью, теперь становилось мудрым решением. Так, в обстановке волнений и неопределенности этого нового нефтяного кризиса из обломков прошлого весьма определенно рождался новый консенсус в пользу установления цены в 18 долларов за баррель. "Это был процесс постепенного осознания реальности", - заметил Алирио Парра. И его приветствовали не только производители, но и потребители. Японцы, импортировавшие более 99 процентов своей нефти, возможно, предпочли бы и более низкую цену. Но это был не тот случай. При слиш-ком низких ценах возникли бы две проблемы. Во-первых, это подорвало бы огромные дорогостоящие работы, которые они предприняли для получения альтернативных энергоносителей, и привело бы, как они были уверены, к более высокой зависимости от нефти и в конечном счете к большей уязвимости страны, а также подготовило бы почву для еще одного кризиса. Во-вторых, поскольку нефть составляла существенную часть японского импорта, очень низкие цены на нефть чрезмерно раздули бы и так уже огромное сальдо японского торгового баланса, еще более обостряя конфликты с американскими и западноевропейскими торговыми партнерами. Таким образом, в японской энергетике и в прави-тельстве сложилось убеждение, что, приняв за основу примерно в 18 долларов за баррель, будет достигнута "разумная цена".

Этот новый консенсус присутствовал и в Соединенных Штатах - в прави-тельственных кругах, на Уолл-стрит, в банках, среди прогнозистов в сфере экономики.

Выгоды от падавших цен на нефть (более высокие темпы роста и снижение инфляции) перевешивали потери (проблемы энергетических отраслей промышленности и района Юго-Запада). Но это было верно только до какой-то определенной поры, по крайней мере, с новой точки зрения. На каком-то уровне цен, тяготы и нарушения в финансовой системе, наряду с положением политиков, начали бы устранять преимущества, и этот уровень, как все соглашались, находился где-то между 15 и 18 долларами. Рейгановская администрация поощряла все усилия, предпринимавшиеся для возвращения цены примерно к 18 долларам за баррель. Такая цена дала бы сильный толчок экономическому росту, одновременно помогая обуздать инфляцию, с ней также могла бы прожить и нефтяная промышленность, что в огромной мере сократило бы давление за принятие тарифов. В результате администрация поддерживала бы приверженность к "свободному рынку" и могла бы не предпринимать никаких действий. После рассмотрения всех этих факторов самым желательным было ничего не предпринимать.

Но одним делом было достижение консенсуса, а принятие нового курса - совершенно другим. И все усилия в этом направлении уходили в песок, даже когда потеря доходов больно ударяла по многим экспортерам нефти. Те арабские страны Персидского залива, которые резко повысили объемы продаваемой ими нефти, страдали меньше всех. Доходы Кувейта сократились только на 4 процента, Саудовской Аравии - на 11 процентов. Больше других это сказывалось на ценовых ястребах, которыми были страны, наиболее воинственно и враж-дебно относившиеся к своим западным клиентам. Нефтяные доходы Ирана и Ливии в первой половине 1986 года упали на 42 процента по сравнению с тем же периодом в 1985 году У Алжира - даже больше этого. И не только из-за причин экономического характера. В наихудшем положении был Иран. Даже при сокращавшихся доходах ему приходилось финансировать войну с Ираком, которая вступила в новую, более напряженную фазу. Иракская воздушная война против танкеров и нефтепромыслов наносила все большие потери возможностям иранского экспорта. Как мог Иран, не имея денег, успешно продолжать священную войну аятоллы Хомейни против Ирака и лично против Саддама Хусейна?

Что-то в самом скором времени следовало предпринять. Саудовская Аравия, поддерживавшая свою нефтедобычу на уровне своей прежней квоты, теперь давала понять, что она начнет поднимать ее до более высокого уровня. При этом на рынок поступил бы еще больший объем нефти. В июле 1986 года сырая нефть Персидского залива шла по 7 или ниже долларов за баррель. Положение было крайне тяжелым, и лидеры Саудовской Аравии и Кувейта стремились во что бы то ни стало положить конец "хорошей встряске". Их также беспокоили перспективы получения доходов. Более того, неустойчивость и неопределенность конъюнктуры также вызывали нервозность, обещая повышение политического риска во всем мире. Практически все главные представители ОПЕК пришли к выводу, что стратегия возвращения доли рынка потерпела неудачу, по крайней мере в краткосрочном плане. Но как отказаться от нее и не попасть снова в тот же переплет, который первоначально ее и вызвал? Единственным путем было введение квот. Но как они распределятся? Некоторые экспортеры настаивали, чтобы Саудовская Аравия снова взяла на себя функции балансира, на что Ямани ответил: "Ни за что в жизни. Мы выступаем в качестве балансира либо все вместе, либо вообще отказываемся от этого. На этом я настаиваю так же упрямо, как Маргарет Тэтчер".

К июлю эксперты ОПЕК разработали на бумаге подробное обоснование новых цен: уровень в 17-18 долларов за баррель улучшит экономические перспективы в мире, стимулируя потребление нефти, и, по их мнению, "возможно, послужит эффективным механизмом в замедлении или остановке темпов создания энергозаменителей", а также "определенно воспрепятствует дальнейшему проведению дорогостоящих программ разведочных работ". При снижении же цен ниже этого уровня экспортеры окажутся на грани серьезного риска - вероятного "принятия главными странам и-потребителям и сильных протекционистских мер", в том числе "введения тарифов на импорт нефти в Соединенные Штаты и Японию". Эксперты ОПЕК гораздо лучше американцев помнили результаты ограничений на импорт, которые ввел Эйзенхауэр.

Все же нерешенным оставался вопрос квот, а это требовало возобновления сотрудничества несговорчивых стран ОПЕК. Тем не менее, когда в конце июля - начале августа 1986 года ОПЕК собралась на свое очередное совещание в Женеве, надежды на то, что удастся достигнуть какого-то соглашения, было мало. Наиболее резко выступал против введения квот Иран. Неожиданно в апартаментах Ямани появился для частного обсуждения этого вопроса иранский министр нефти Голам Реза Ага-заде. Он говорил через переводчика. Ямани был настолько поражен его словами, что попросил переводчика перевести их снова. Перевод был точен: Иран, сказал министр, теперь проявляет желание добровольно принять временные квоты, на которых настаивают Ямани и другие представители. Иран, по сути дела, отказывался от своей прежней позиции. Его нефтяная политика была более прагматичной, чем его внешняя политика.

Стратегия завоевания доли рынка закончилась. Но, объявляя восстановление квот, ОПЕК настаивала, что это бремя не должно лечь только на ее плечи - его должны разделить и не входящие в ОПЕК страны. И впоследствии были выработаны соглашения, в которых эти страны указывали, что они выполнят свою часть обязательств. Мексика сократит свою нефтедобычу. Не допускать роста нефтедобычи (110 не сокращать ее ) обещала Норвегия. По крайней мере, это было уже что-то. Советский Союз по большей части воздерживался от дискуссий. В мае 1986 года одип его высший представитель по энергетике высмеял саму идею, что Советский Союз будет когда-либо официально сотрудничать с ОПЕК. Советский Союз, сказал он, это - не страна "третьего мира", "мы не производим бананы". Отчасти это было верно: бананы в Москве не росли. Но бананы или не бананы, а советские должностные лица видели свой баланс торговых счетов, и потеря доходов в твердой валюте при продаже газа и нефти, если так будет продолжаться, оказалась бы губительной для осуществления планов ре-формирования и оживления стагнировавшей советской экономики, которые только что начали формулироваться при Горбачеве. Так что Советский Союз обещал принять участие в усилиях ОПЕК, сократив свою нефтедобычу на 100000 баррелей в день. Обещание было несколько туманным и определить размеры советского экспорта было достаточно трудной задачей, так что страны ОПЕК не были уверены, выполняют ли русские свое обещание. Но в данной ситуации важна была и символическая готовность к сотрудничеству. Следующим шагом ОПЕК ослабить "хорошую встряску" было формализировать квоты и сделать что-то в отношении цены. Но на пути к этому была еще и интерлюдия6.

<< | >>
Источник: ЕргинД.. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть/Пер. с англ. - М.: Издательство "ДеНово",1999. - 968 стр.. 1999

Еще по теме "ХАРАКИРИ" И 18 ДОЛЛАРОВ ЗА БАРРЕЛЬ:

  1. 4.3.1. Когда подарок в 100 долларов на самом деле не равен 100 долларам
  2. ДОЛЛАР
  3. §6.8. Гонконгский доллар
  4. Сингапурский доллар
  5. § 4.2. «Дырявые доллары»
  6. 4.2.1. Использование иностранными резидентами электронных денег, номинированных в долларах
  7. 4.2.2. Использование американскими резидентами элсктронпых денег, номинированных в долларах
  8. 4. Ошибка в миллион долларов
  9. Это означает миллионы долларов
  10. «Почему бы не послать поздравительную открытку за полтора доллара?»
  11. Потенциал е-коммерции - триллионы долларов к 2003 году