<<
>>

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ

Хотя данные уголовной антропологии и статистики и вытекающая из них позитивная теория ответственности были научно обработаны лишь новой школой, однако они слишком наглядно подтверждаются ежедневной жизнью, а потому уже оказали — правда, еще недостаточно — влияние на суды и законодательства.
Конечно, согласование с этими данными должно повлечь за собой радикальное изменение критериев и организации уголовного правосудия; поэтому нельзя считать «странной», как это находит Отголенги1, ту «медленность, с которой находят себе применение в судебной практике открытия уголовно-антропологической школы». В данном случае предстоит не привить частичные реформы к старому корню уголовных и процессуальных законов (как это было при возникновении классической школы), а привить общественному сознанию и в результате сознанию законодательному и судебному новый взгляд на преступление и преступников. После этого, как мы уже видели, технические юридические вопросы (например, об уменьшенной ответственности, покушении, совокупности преступлений, давности, апелляции, возобновлении дел и т.д.), утомляющие теперь криминалистов-метафизиков и служащие для них предметами споров, потеряют свое практическое и теоретическое значение для уголовного правосудия, проникнутого данными и выводами уголовной социологии с основным критерием отделения...
на неопределенное время с периодическим пересмотром приговоров о виновниках тяжких злодеяний, указывающих на атавистическую преступность.

Несмотря на это, проникновение новых данных и их применение уже чувствуется. Так как я уже говорил в предшествующей главе (§ VII) об отношении практической уголовной юриспруденции к новым данным уголовной социологии, то мне незачем говорить об этом снова2. Но зато следует отметить, что и уголовное законодательство, несмотря на всю оппозицию скандализованной классической школы, до некоторой степени должно было уступить тому научному движению, которое заключается в применении метода наблюдения к изучению преступников и карательных систем.

Еще недавно Принс признал, что «уголов- но-антропологическая школа имеет ту заслугу, что указала на неудовлетворительность основного критерия уголовных кодексов, имеющих в виду условный и абстрактный тип преступника»3. В доказательство достаточно было бы привести несколько наиболее ярких примеров.

Кроме прямого влияния новых данных на законодательство уже было отмечено и их косвенное влияние, сказывающееся не только в ограниченной сфере действия уголовных законов. В самом деле, современные законодатели, с одной стороны, под впе-чатлением открытий позитивных наук, в особенности статистики и биологии, этнографии и антропологии, а с другой стороны, проникнутые предрассудком, будто возможно искусственно создавать общественный и политический строй, впали в настоящую манию законодательствования, увлекаемые ошибочной мыслью, что для всякого нового явления должен быть издан какой-нибудь закон, правило, в крайнем случае статья уголовного кодекса. Таким образом, как это было отмечено еще Спенсером в одном из наиболее гениальных его сочинений, гражданин теперь опутан целой сетью законов, декретов, правил, его окружающих, сдерживающих, сковывающих еще даже до рождения и после смерти; он является жертвой тех, кого Бордье остроумно называл «садовниками и ортопедистами общества, людьми, думающими, что они могут его формировать и изменять на свой лад, потому что они совершенно не сознают естественного характера социальных законов и явлений»4. Так же обстоит дело и за пределами уголовной социологии; все идет одинаково во всех областях социальной жизни; мы встречаем лишь классическое доктринерство в политических, экономических и юридических науках и эмпиризм в законах. Вот почему в нашей области практические недостатки и ежедневное, очевидное для всех бессилие действующих систем наказания и судопроизводства являются лучшими помощниками позитивной науки. Позитивная наука, в свою очередь, предлагаемыми ею практическими реформами распространяет и подтверждает свои теоретические построения.

С другой стороны, в наше время во всех странах единодушно признают то, что называют «упадком законодательства», хотя этот упадок является только временным результатом существующего теперь контраста между научным доктринерством, далеким от реальной жизни, и законодательным эмпиризмом, составляющим его следствие.

<< | >>
Источник: Ферри Э. . Уголовная социология . Сост. и предисл. В.С. ОБНИНСКОГО. — М.: ИНФРА-М,2005. — VIII, 658 с. — (Библиотека криминолога).. 2005

Еще по теме ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ:

  1. Глава четвертая ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ
  2. 50. Земская реформа 1864 г. Городская реформа 1870 г
  3. 37. Реформы феодального землевладения и сословные реформы Петра Великого
  4. II Три основных принципа процессуальных реформ по учению позитивной школы: I. Равновесие между правами индивида и социальными гарантиями. II. Действительное назначение уголовного суда вместо иллюзорного дозирования наказания соразмерно нравственной ответственности. III. Непрерывность и солидарность различных практических функций социальной защиты. — Историческое основание и примеры первого принципа. Чрезмерность принципа т АиЫо рго тео в случаях атавистической преступности. Пересмотр судебных ре
  5. Практические занятия Практическое занятие "Организационные структуры управления предприятиями"
  6. 15.3. Налоговые реформы: понятие, классификация, этапы проведения Понятие и признаки налоговой реформы
  7. 1.6. Денежные реформы и методы их проведения. Особенности проведения денежных реформ в России
  8. ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ
  9. 14.4. Практическая деятельность коалиционного кабинета
  10. Практические советы
  11. 27. Земельная реформа в РФ и ее этапы
  12. Денежные реформы
  13. Практические задания
  14. Практическое задание 5
  15. ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ МАРКЕТИНГА
  16. 5.2. Классификация налоговых реформ
  17. 30. СПОСОБЫ ПРАКТИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ
  18. Практическое задание 3
  19. Классификация налоговых реформ
  20. Денежные реформы