<<
>>

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИОФИЦИАЛЬНОГО ЯЗЫКА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА

Одной из первых серьезных работ, посвященных советскому политическому дискурсу (СПД), стала работа П. Се- рио (Зепо! 1985; см. также публикацию на русском языке: Серио 1999: 337-383).
Принципиальная позиция автора заключается в том, что рассматривать особенности русского языка советского периода имеет смысл только в рамках ана-лиза всего СПД. Исследуя этот дискурс как целое, П. Серио выделяет его конкретные языковые черты . В работе детально анализируются два типичных для обсуждаемой эпохи текста: Отчет ЦК XX съезду (1961, доклад Хрущёва) и Отчетный доклад ЦК XXIII съезду (1966, доклад Брежнева). В результате лингвистического анализа автор выявляет две яркие черты, присущие языку советского периода: номинал ила цшо_ и сочинение.

ПеД^номинализациейимеется в виду свертывание пре-дикации, наподобие случая Ряды наших сторонников за последнее время значительно выросли —> Рост рядов наших сторонников за последнее время. Это распространенный и совершенно нормальный для русского (и не только) языка синтаксический механизм.

Однако его использование в СПД, с точки зрения П. Серио, приобретает до крайности гипертрофированные масштабы и преломляется особым образом. Вот типичный пример из доклада Брежнева (случаи свернутой предикации выделены жирным шрифтом).

Главным ИСТОЧНИКОМ роста производительности труда долж-но быть повышение технического уровня производства на основе развития и внедрения новой техники и прогрессивных технологических процессов, широкого применения комплексной механизации и автоматизации, а также углубления специализации и улучшения производственного кооперирования предприятий.

В итоге многочисленных номинализаций (которые в большинстве случаев выглядят на поверхностном уровне как замена личных форм глаголов производными отгла-гольными существительными) говорящему удается как бы вывести яа пределы Ыкужленияважных актантов ситуа- ции (происходит обезличивание текста) или оставить того участника ситуации, который необходим с точки зрения говорящего (ср.: Одобрение политики партии, Одобрение народом политики партии, — см.: Серио 1999: 345).

Другая важная особенность использования номинализаций в текстах СПД заключается в том, что интердискурсивное их функционирование преобладает над интра- дискурсивным.

Интрадискурсивное функционирование номинализаций предполагает отсылку к предикации, ранее упомянутой в этом же тексте, например:

Коммунистическая партия Советского Союза насчитывает ныне 12 миллионов 471 тысячу членов и кандидатов партии. Ее ряды за отчетный период выросли на 2 миллиона 755 тысяч человек. Рост рядов КПСС отражает высокий авторитет партии и безграничное доверие к ней советского народа.

Однако в большинстве случаев номинализация в текстах СПД выполняет интердискурсивную функцию, т. е. отсылает к предикации, не представленной в данном тексте. Таким образом, она отсылает к другому дискурсу, однако, как отмечает П. Серио, часто оказывается так, что дискурс, к которому делается отсылка, никогда не существовал. В этом отношении СПД несколько напоминает академический дискурс, однако если в академическом дискурсе такого рода (казалось бы, «безадресные») номинализации, часто встречающиеся в научных текстах, так или иначе со-относятся с существующими научными направлениями и подходами, то в СПД за этими номинализациями ничего не стоит или, если посмотреть на это с другой стороны, за ними стоит некий универсальный субъект, существование которого нигде не эксплицируется .

Случаи номинализации (увеличение, углубление, уско-рение, укрепление, улучшение, разоблачение, пресечение, рост, отрыв и т. д.) бесконечно встречаются в официальных речах и статьях СПД. Это подтверждается и статистически (ср. частотность глаголов и отглагольных существитель-ных в докладе Брежнева, — см.: 5епо1 1985: 248-249):

повышение — 30 раз, повышать — 2, повысить — 8, повышаться — 2, повыситься — 2 раза;

развитие — 74 раза, развивать — 9, развить — 1, развиваться — И, развиться — 1 раз.

Из-за обилия случаев номинализации в текстах СПД встречается очень много предложений с аналитическими сказуемыми: в состав сказуемого входит отглагольное су-ществительное, ему предшествует «полуслужебный глагол», наполовину десемантизованный:

отражать — находить свое отражение, выражать — являться выражением, подтверждать — являться подтверждением, высоко оценить — дать высокую оценку, сеять яровые — вести сев яровых, запустить спутник — осуществить запуск спутника.

Номинализация постепенно стала в СПД признаком любого официального текста и шире — любого текста, пре-тендующего на серьезность.

В качестве еще одной особенности СПД в работе П.

Се- рио выделяется'сочинение^Го, что в данном случае обо-значено этим термином, так же как и номинализация, представляет собой вполне обычный грамматический механизм, однако специфичность его использования в СПД позволяет достигать качественно иных результатов. При помощи сочинительной связи сопрягаются различные понятия. На поверхностно-синтаксическом уровне либо соединяются посредством союза и два существительных (партия и народ), либо союз и вообще не употребляется, а все необходимые понятия представляются в виде перечисления существи-тельных (на письме они даются через запятую, например партия, весь советский народ или комсомольцы, вся советская молодежь). По мнению П. Серио, в результате много-кратного и последовательного применения этой процедуры огромное число понятий, не являющихся синонимичными, в конечном счете оказывается как бы синонимами друг друга, благодаря чему слушающему внушается идея об их якобы таком же тесном соположении, близости и, наконец, их тождественности не только в рамках СПД, но и в «реаль-ной действительности». В качестве примера приводится гигантский список таких сочиненных понятий. Приведем только часть списка:

Партия = народ = ЦК = правительство = государство = коммунисты = советские люди = рабочий класс = все народы Советского Союза = каждый советский человек = революция = наш съезд = рабочие = колхозники = беспартийные = рабочие совхозов = специалисты сельского хозяйства = народы всех братских республик Советского Союза = общество = инженеры = техники = конструкторы = ученые = колхозное крестьянство = крестьяне = делегаты 22 съезда = народы других стран = все человечество = трудящиеся всех стран = весь социалистический лагерь = социализм = массы = миллионы.

П. Серио делает интересное замечание относительно докладчиков на съездах. Что делает Хрущёв или Брежнев с докладом: зачитывает его, произносит доклад, делает доклад? Очевидно, все эти формы предполагают разную степень ответственности за текст доклада. Приемлемо практически только одно выражение: выступил с докладом (см.

также:

Степанов 1995: 41). Эта ситуация напоминает ту, которая описывалась выше в случае с номинализацией: затушевывается авторство, появляется некая безличность и соответ-ственно исчезает ответственность. К тому же результату (отсутствие авторства и исчезновение ответственности) ведет и сочинение. Источником текста оказываются:

я (генеральный секретарь) = ЦК = вся партия = наша страна = мы,

а его получателем, адресатом:

делегаты съезда = все коммунисты = народ = все прогрессивное человечество = все люди = мы.

Таким образом, круг замыкается: мы являемся коллективным говорящим и мы же оказываемся коллективным слушающим. Такое положение вещей создает своего рода идеального адресата дискурса. «Идеальный адресат, — утверждает П. Серио, — может быть определен как тот, кто принимает все пресуппозиции каждой фразы, что позволяет дискурсу осуществиться; при этом дискурс-монолог приобретает форму псевдодиалога с идеальным адресатом, в котором (диалоге) адресат учитывает все пресуппозиции. В самом деле, отрицать пресуппозиции было бы равносильно отрицанию правил игры и тем самым отрицанию за го- ворящим-докладчиком его права на место оратора, которое он занимает» .

В рамках того же явления сочинения П. Серио рассматривает и предложения с именным сказуемым без глагола- связки. Такие предложения построены в абсолютном соответствии с правилами русского языка, но удельный вес их в текстах докладов гораздо выше, чем в среднестатистическом разговорном тексте.

Молодежь — наше будущее.

Ленинская партия — организатор борьбы за победу коммунизма.

Сюда же относится явление, которое в русской грамматической традиции называется прилтакением^выделено жирным шрифтом). -- „—— ~

Мы, советские люди, верили албанским руководителям...

Все мы можем сказать, что нет ничего интереснее и важнее для нас, коммунистов, чем партийная работа, душой которой является живое общение с массами, с народом.

Наша Родина — великий Советский Союз—основана на братстве, дружбе и сотрудничестве всех народов страны...

Все мы высоко ценим деятельность боевого помощника партии — славного комсомола.

Для языка советской эпохи характерны также некоторые риторические приемы (приводятся ниже в основном по: Уоип§ 1991). Эти приемы также не специфичны именно для СПД, однако в нем их концентрация и последова-тельность употребления доведены до предела.

«Догматическая дедукция». Пример взят из одной из речей Брежнева.

Наши противники хотели бы найти силы, которые противостоят социализму внутри страны. Так как таких сил не существует, потому что в социалистическом обществе нет угнетаемых или эксплуатируемых классов или национальностей, наши враги...

Первая посылка: Политическая оппозиция не может возникнуть в отсутствие эксплуатируемых классов и угнетаемых национальностей.

Вторая посылка: В социалистическом обществе нет эксплуатируемых классов и угнетаемых наций.

Вывод: В социалистическом обществе нет политической оппозиции.

Подобным же образом обосновывалось отсутствие в со-циалистических странах многопартийности, невозможность рабочих забастовок и т. д. . .

-.«Как сделать сомнительное несоТяненным^ДХироко известный метод, нерёДка~прШ&няемый и в~йаучных дискуссиях: то, что необходимо доказывать, подается как общеизвестный и общепринятый факт.

Ленин: Всем известно, что это составляет суть учения Маркса. Маленков: Все знают, что Соединенные Штаты напали на Корею и пытаются поработить ее.

Черненко: Сегодня всем хорошо известно, что именно внешняя агрессия против революционного Афганистана, организо-ванная...

¦«(Коллективная порука», ^потребление сочетаний вся прогресШтаяобЩ^сггшнность, все человечество, все миролюбивые силы и т. п. включают сторонников в максимально широкую («все») общность с положительными признака-ми («миролюбивые силы», «прогрессивная обществен-ность», «человечество») и одновременно оставляет противников«на-обочине».

. л<-Измы». Когда мы называем какую-нибудь фамилию, наиртёрТроцкий, пусть даже приписывая ее носителю некие злодеяния, это выглядит как частный случай, так как речь идет о конкретном человеке. Если же употребляется слово троцкизм, это представляется как глобальное явление, и борьба с ним должна иметь соответствующий масштаб. Точно такой же эффект, но с обратным знаком, дает использование этого суффикса в таком случае, как марк-

сизм^лшинизм. __ - ^

«ИроническоеТЩтирование» . Непревзойденным ма-стером такого щтгрцВанйТГбыя'Ленин. Еще Ю. Н. Тынянов (Тынянов 1924) отмечал, что все ленинские работы пестрят кавычками. Такого рода примеры обильно представ-лены в текстах советского периода: «свободный мир», «свободный рынок», «рыночная экономика», «права человека». Те же функции выполняют слова «так называемый» и «пре-словутый»: пресловутая советская угроза, так называемая свобода личности, так называемые свободные выборы, так называемая либеральная пресса.

«Пейоративные» префиксы. Ант и: антипартийная группа, антикоммунизм, антисоциалистические силы; п с е в д о -: псевдосоциал-демократы', контр-: контрреволюция (ср. также существительное на базе этого префикса: контра); а н а р х о - (именной корень, превращен-ный в «советском языке» в префикс) — анархо-троцкисты, анархо-синдикалисты. С помощью этих префиксов достигается несколько целей: высмеять противника (тгсевдо-), уничтожить как личность (мало кто из людей предпочитает анархию, поэтому такое слово удобно употребить для характеристики врага); акцентировать монолитное единство всего «нашего». Префикс анти- дает производные слова, которые относятся ко всему тому, что противостоит некоему монолиту, — тому, что обозначено производящим словом; кроме того, его использование упрощает ситуацию, позволяет создать иллюзию существования всего двух противоборствующих сил: с одной стороны — «наши», с другой — все остальные, и они против нас. Например, в Чехословакии во второй половине 1960-х годов существовало много разных групп, выступавших с различных позиций за реформирование существующего строя, однако все они были объединены под одним ярлыком — антисоциалистические силы.

«"Эластичные" слова». Слова, значение которых трактуется очень широко (ср. выше пример с антисоциалистическими силами). К этой группе слов относятся: шпион, диверсант, вредитель, предатель, враг народа, социально опасный элемент, фашист, реакционный, троцкист, саботаж, буржуазный, мелкобуржуазный, кулак и т. д. Благодаря «эластичности» этих ярлыков под определение контрреволюционная агитация подпадал и настоящий контрреволюционер, и солдат, пожаловавшийся на плохое обмундирование. А. И. Солженицын, когда пишет о временах раскулачивания, упоминает слова кулак и подкулачник: «Слова были пущены в оборот, и хотя они ничего не значили, они легко запоминались, они упрощали дело, думать ^внбрь было" необязательно».

«"Эвфемизмы", или "эзопов язык"». Хорошо известный ггрлем, когда слово или выражение употребляется взамен другого, которое по тем или иным причинам представляется нежелательным, слишком недвусмысленным, резким. Примеры:

Коллективизация, стройки коммунизма, раскулачивание, ошибки, десять лет без права переписки, культ личности, ограниченный контингент, воины-интернационалисты, народная демократия, освобождение народов Западной Европы, братская семья социалистических стран, всеобщее и полное разоружение, конструктивный подход к решению задач разоружения, ослабление напряженности, нормализация обстановки, взаи-мовыгодное сотрудничество, улучшение политического кли-мата в Европе, разрядка международной напряженности (ср, впрочем, популярный эвфемизм уже постсоветского времени: восстановление конституционного порядка).

Следует отметить, что такое «переименование» использовалось вполне осознанно как один из пропагандистских приемов (ср. слова Карла Радека на заседании IV Конгресса Коминтерна: «Многие товарищи говорят: очень трудно агитировать с лозунгом диктатуры пролетариата; давайте будем говорить рабочее правительство — это звучит нежно и невинно») .

«Изменение смысла слов». В работе Дж. Янга (Уоип§ 1991) выделяются следующие способы такого рода изменения .

Сужение значения. В^качестве примера приводится слово мйр.'В СПД значение слова мир предполагает не просто отсутствие войны, но имеет коннотацию, связанную с обязательным противостоянием (Ленинская миролюбивая политика, Брестский мир, мирное сосуществование). В словаре наряду с определением «согласие, отсутствие раз-ногласий, вражды или ссоры» приводится и такое: «отсутствие войны, вооруженных действий между государствами, согласное сосуществование государств или народов». Последняя формулировка, так же как и приводимые в качестве иллюстрации примеры (Борьба народов за мир; Проводить политику мира), демонстрирует попытку дать иное толкование значения слова.

В словаре Ожегова (1952) слово агрессия толкуется как «вооруженная агрессия одной или нескольких капиталистических стран против других стран...», что предполагает агрессивность только со стороны капиталистических стран.

«Г и б к о с т ь». В словаре Ушакова (1935) «космополит» означает всего лишь «гражданин мира». В Советской энциклопедии, вышедшей в том же году, это «человек, который утверждает, что не принадлежит ни одной национальности, и считает весь мир своим домом». Однако уже в издании Советской энциклопедии 1949 года слово космополит толкуется следующим образом: «Человек антипатриотических, буржуазных взглядов, который лицемерно утверж-дает, что его родиной является весь мир, и который отказывается защищать свою страну». Число таких примеров легко умножить. Разумеется, подобная «языковая гибкость» была следствием гибкости политической. В качестве примера можно привести отрывок из речи Молотова 1939 года на заседании Верховного Совета, в которой он пытался объ-яснить изменение политики по отношению к гитлеровской Германии:

В связи с этими важными изменениями в международном положении (после 23 августа 1939 г.) некоторые старые формулы, которые нами использовались еще совсем недавно, устарели и являются неприменимыми. Мы знаем, например, что за последние несколько месяцев такие понятия, как агрессия и агрессор, приобрели новый конкретный смысл. Нетрудно понять, что мы не можем больше использовать эти понятия в том же значении, что и раньше, скажем, три-четыре месяца назад. Сегодня Германия стремится к миру, в то время как Великобритания и Франция противятся заключению мира. Эта война ничего не принесет рабочему классу, кроме кровавых жертв и трудностей. Теперь подумайте сами, изменился смысл таких понятий, как агрессия и агрессор, за последнее время или нет.

' «Манихейский словарь».,По мнению Дж. Янга (Уоип^ 1991), в СПД словари отражают манихейскую систему цен-ностей . Выделяют три группы терминов.

Группа 1. «Гонорифические термины»: коммунист, пролетариат, прогрессивный, народ, мир, революция, солидарность, борьба, красный, героический, материализм и т. д. Все эти слова имели исключительно положительные коннотации и ассоциировались только с советской политической системой. Исходя из этого, сопротивление финнов в 1939 г. или венгров в 1956 г. советскому вторжению не было героическим, и соответственно они не были героическими народами, поскольку Советская энциклопедия определяла героизм как «прогрессивную» черту.

Группа 2. «Пейоративные термины»: капитализм, империализм, милитаризм, фашизм, реакционный, буржуазный, неоколониализм, терроризм, идеализм, холодная война, религия и т. д. Так, холодная война определялась в словаре политических терминов как «политика, проводимая реакционными кругами империалистических стран по отношению к СССР и другим социалистическим странам после Второй мировой войны». Из этого следовало, что СССР не мог быть инициатором такой политики.

Группа 3. Слова, которые могут использоваться и в положительном и в отрицательном смысле: демократия, патриотизм, свобода, пропаганда, безжалостный, ненависть, беспощадный и т. д. Положительные или от-рицательные коннотации реализуются в зависимости от референции. Так, Энгельса хвалят за то, что он учил проявлять «беспощадную ненависть к врагу», а Сомосу ругают за то, что он «ведет беспощадную войну против народа Никарагуа». Если речь идет о пропаганде в СССР, то это должно вызывать положительные эмоции, поскольку она характеризуется как правдивая, научная. Однако слово «пропаганда», употребленное в связи с «американской пропагандистской машиной», имеет отрицательные коннотации.

Казалось, можно было бы, по рецепту Оруэлла, заменить «неугодные» слова на новые, например вместо слова демократия ввести другое слово. Однако, во-первых, произведение Оруэлла — художественный вымысел; даже при тоталитарном режиме возможности манипуляций с языком имеют границы. Во-вторых, здесь, вероятно, как раз работает иной механизм, позволяющий извлечь пользу из, казалось бы, неудобного термина. Слово демократия имеет положительные коннотации, от которых вряд ли возможно избавиться. Поэтому предпринимаются попытки так или иначе представить это слово своим и таким образом улучшить собственную характеристику. Демократия в странах противоположного лагеря снабжается прилагательным «буржуазная» или заключается в кавычки; слово «демократия» применительно к СССР используется без кавычек и часто получает определение «социалистическая»; в стра-нах, дружественных Советскому Союзу, демократия называется «народной».

«Появление новых слов, в том числе для старых понятий», например: коллектив, бригада, слет, ударник, передовик и т. д. В отличие от романа Оруэлла число слов, пожалуй, не сокращается, а, скорее, увеличивается.

Заключая перечисление риторических приемов, ти-пичных для языка советского периода, приведем цитату из романа Артура Кёстлера «Слепящая тьма», содержащую оценку этих языковых средств.

Повторы; прием, применяемый в катехизисе, который заклю-чается в использовании риторических вопросов и повторении вопроса целиком в ответе; стереотипные прилагательные, сокрытие собственного отношения или самого факта при помощи постановки слов в кавычки и придания им тем самым иронического смысла (напр., «революционное» прошлое Троцкого; «гуманистическое» блеяние «либеральной» прессы и т. д.) — все это важнейшие черты того стиля, непревзойденным мастером которого является Иосиф Джугашвили, стиля, который, благодаря своей монотонности, производил гипнотический эффект. Пара часов этого диалектического бу-бу-бу—и вы уже даже не могли вспомнить, какого вы пола, и готовы были сразу же поверить чему угодно, в зависимости от того, что будет на сей раз подвергнуто наказанию кавычками. Вы готовы были поверить также, что социалисты это: а) ваши самые страшные враги, б) ваши естественные союзники; что социалистические и капиталистические страны а) могут жить в мире; б) не могут жить в мире; и что когда Энгельс писал о невозможности построения социализма в одной стране, он имел в виду нечто совершенно противоположное.

Как справедливо замечает Е. Г. Рабинович (Рабинович 2000: 36), «редкостная некрасноречивость» была фирменной чертой советских политиков. Однако это было следствием даже не столько отсутствия в СССР жанра политической дискуссии, сколько общего свойства СПД: то, что говорится, должно быть сказано в правильной форме и в правильное время. В публичной сфере возможно только употребление «церемониального новояза» (выражение Ф. Том, — см.: ТЬогп 1989). Тексты речей обычно заранее пишутся экспертами (референтами) с соблюдением всех необходимых норм. Выступить публично «без бумажки», с одной стороны, почти невозможно, поскольку разговорный язык недопустим, а породить без подготовки гладкий текст на «церемониальном новоязе» мало кому по силам; с другой стороны, это опасно, так как, импровизируя, можно допустить случайную ошибку, за которую потом придется дорого заплатить.

<< | >>
Источник: Бахтин Н. Б, Головко Е. В.. Социолингвистика и социология языка: Учебное пособие. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия»; Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге,2004. — 336 с.. 2004

Еще по теме ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИОФИЦИАЛЬНОГО ЯЗЫКА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА:

  1. 2. МНОГОФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА. РАЗЛИЧИЕ В ФУНКЦИЯХ ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА И ЯЗЫКА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
  2. КОЛЛЕКТИВНЫЙ ВЫБОР ЯЗЫКА: ЯЗЫКОВОЙ СДВИГ И СОХРАНЕНИЕ ЯЗЫКА
  3. Период перестройки советской экономики.
  4. Советский период деятельности банков
  5. Обращение ценных бумаг в советский период
  6. Глава 4КОЛЛЕКТИВНЫЙ ВЫБОР ЯЗЫКА: ЯЗЫКОВОЙ СДВИГ И СОХРАНЕНИЕ ЯЗЫКА
  7. ГЛАВА 2. СОВЕТСКАЯ СТРАНА В ПЕРИОД НЭПА (1921 - КОНЕЦ 1920-х г.)
  8. 6.2. СССР в 1945-1991 гг.6.2.1. Советское общество в послевоенный период. Апогей сталинского тоталитаризма (1945-53 гг.)
  9. 6. Отношения между Советским Союзом и ГДР. (Из заявления Советского правительства)
  10. ТЕОРИЯ «ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ВЕЖЛИВОСТИ» П. БРАУН И С. ЛЕВИНСОНА
  11. 17. Постановление Съезда народных депутатов Союза Советских Социалистических Республик о политическойи правовой оценке советско-германского договора о ненападении 1939 г.
  12. ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ИЕРАРХИИ ОБЩЕСТВА В ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ПРАКТИКАХ
  13. Гипотеза лингвистической относительности
  14. Лингвистические методы воздействия
  15. Глава 11. Лингвистические методы воздействия