<<
>>

Габитус и пространство стилей

Вероятно, стоит напомнить, что описываемое здесь социальное пространство, которое мы представляем в виде схемы, — это абстрактное изображение, являющееся продуктом особого конструирования и дающее, подобно топографической карте, общий обзор, взгляд на совокупность точек, с которых обычные агенты (в том числе социолог или сам читатель в их обыденной жизни) видят социальный мир.
Делая доступными взгляду одновременно — и в этом заключается его эвристическая ценность — все позиции, которые иначе никогда не могут быть постигнуты агентами в их совокупности и многообразии их отношений, социальное пространство предстает по отношению к практическому пространству повседневного существования с его дистанциями, которые сохраняются или подчеркиваются, и с его близкими соседями, которые могут быть более далеки, чем незнакомцы — тем же, чем геометрическое пространство является для годологического пространства обыденного опыта, с его пробелами и разрывами. Но важнее всего, без сомнения, то, что вопрос об этом пространстве поставлен в самом этом пространстве, что на это пространство, чью объективность невозможно отрицать, у агентов есть свои точки зрения, которые зависят от занимаемых ими позиций и в которых часто выражается их желание его преобразовать либо сохранить в неизменном виде.
Таким образом, многие слова, используемые наукой для обозначения конструируемых ею классов, заимствованы из обыденного языка, где они служат для выражения представлений, зачастую полемических, которые различные группы имеют друг о друге. Стремясь ко все большей объективности, социологи почти всегда забывают, что классифицируемые ими «объекты» сами способны производить практики, объективно поддающиеся классификации, а кроме того, не менее объективные операции классифицирования, в свою очередь поддающиеся классификации.
Разделение на классы, осуществляемое социологией, возводит к общему корню производимые агентами классифицируемые практики и классифицирующие суждения, которые они выносят относительно своих или чужих практик: в действительности, габитус [ЬаЬКиз] является порождающим принципом [рппаре еепёга1еиг) объективно классифицируемых практик и одновременно системой классификации [рппаршт ймвютв] этих практик. Именно в соотношении между этими двумя способностями, определяющими габитус, — способности производить классифицируемые практики и их продукты и способности различать и оценивать эти практики и эти продукты (вкус) — формируется представление о социальном мире или пространство стилей жизни.

Отношение, которое устанавливается между соответствующими характерис-тиками социального и экономического положения (объем и структура капитала в их синхронном и диахронном срезах) и отличительными чертами, ассоциируемыми с той или иной позицией в пространстве стилей жизни, становится внятным лишь посредством конструирования габитуса как порождающей формулы, позволяющей объяснить классифицируемые практики и их результаты и вместе с тем суждения, относимые к тому или иному классу, которые преобразуют эти практики и результаты в систему отличительных знаков. Говоря об аристократическом аскетизме преподавателей или о притязательности мелкой буржуазии, мы не только описываем указанные группы с помощью того или иного их свойства, пусть даже наиболее важного из них, — тем самым мы пытаемся обозначить порождающий принцип всех их свойств и суждений отно-сительно их собственных свойств или свойств других индивидов. Инкорпорированная необходимость [пёсезхкё гпсогрогёе], преобразованная в диспозицию [дгхрохШоп], лежащую в основе осмысленных практик и оценок, способных придавать смысл таким образом порожденным практикам, — габитус как основная и переносимая диспозиция находит всеобщее и систематическое при-менение, распространяющееся за пределы приобретенного опыта, за пределы необходимости, неотделимой от условий обучения.

Таким образом, габитус ответствен за то, что совокупность практик агента (или группы агентов, являю-щихся продуктом сходных условий) имеет систематический характер, являясь результатом применения идентичных (или взаимно конвертируемых) схем, и одновременно с этим систематически отличается от практик, образующих другой стиль жизни.

Вследствие того, что различные условия существования производят различные габитусы, или системы порождающих схем [зух1ёте йе зсЬётез еёпёга1еиг5), применимые путем простого переноса к самым разным сферам практик, — практики, порожденные различными габитусами, предстают как организованные конфигурации свойств, выражающих различия, которые объективно впи-саны в условия существования в виде систем дифференциальных расхождений. Воспринимаясь агентами, наделенными схемами восприятия и оценки, необходимыми для того, чтобы улавливать, интерпретировать и оценивать свойственные им черты, эти конфигурации действуют как стили жизни .

Структурирующая структура, организующая практики и их восприятие, габитус является также структурированной структурой: принцип деления на логические классы, организующий восприятие социального мира, сам является результатом воплощения деления на социальные классы. Положение [сопйШоп] каждого класса определяется одновременно через внутренне присущие ему свойства [ргорпёЬёх т1ппхёяие$] и через реляционные свойства [ргорпё1е5 ге1а- поппеИез], которыми оно обязано своему месту в системе условий существования, являющейся также системой различий, различающихся позиций [розШопз с1гГГёгеп11е11ез]. Иными словами, каждая позиция определяется через все то, что отличает ее от всего того, чем она не является, и, в особенности, от всего того, чему она противопоставляется: социальная идентичность определяется и утверждается в различии. Это означает, что вся структура системы условий существования, как она реализуется в опыте той или иной позиции, занимающей определенное место в этой структуре, с неизбежностью оказывается вписанной в диспозиции габитуса: основные оппозиции структуры условий существования (высокий/низкий, богатый/бедный и т.д.) предстают как фундаментальные принципы структурирования и восприятия практик.

Являясь системой схем, порождающих практики, габитус систематически выражает свойственные классовому положению необходимость и свободы, а также различие, конституирующее позицию. Габитус улавливает различия в положении класса в форме различий между классифицируемыми и классифицирующими практиками (как продуктами габитуса), действуя в соответствии с принципами дифференциации, результирующими эти различия, а потому с ними объективно согласованными и готовыми воспринимать их как нечто естественное. Если мы считаем нужным подчеркнуть, отрицая любую форму механистического подхода, что повседневный опыт социального мира есть познание, то не менее важен для нас отказ от иллюзии стихийного порождения сознания, к которой сводятся многие теории «осознавания» [рпве йе сопзаепсе], поскольку первичное знание есть неузнавание, а значит, — признание порядка, установленного также и в головах. Стили жизни являются систематической производной от габитусов: взятые в их взаимосвязи согласно схемам габитуса, они становятся системами социально маркированных знаков («благородный», «вульгарный» и т.д.). Диалектика условий и габитусов лежит в основе алхимии, трансформирующей распределение капитала — или баланса соотношения сил — в систему распознаваемых различий, отличительных свойств, иначе говоря, в распределение символического (легитимного) капитала, чья объективная истина остается не узнанной.

В качестве структурированных продуктов (ориз орегаШт), произведенных одной и той же структурирующей структурой (тойиз орегапсН) ценой обратных переводов, продиктованных логикой, присущей различным полям, все практики и продукты практик данного агента объективно согласованы между собой, без какого бы то ни было намеренного стремления к связности, и объективно синхронизированы, вне всякой сознательной координации, с практиками всех членов того же класса. Габитус непрерывно порождает практические метафоры или, говоря другим языком, переносы (среди которых перенос двигательных навыков представляет собой лишь частный пример), а лучше — систематическое транспонирование, требуемое особыми условиями воплощения габитуса на практике. Так, аскетический этос [е1Ьо5 азсёНяие], который, согласно нашим ожиданиям, будет всегда выражаться в бережливости, в определенном контексте может проявиться как особая манера использования кредита. Практики одного и того же агента и, более широко, практики всех агентов одного и того же класса обязаны сродством стиля [ГаШппё йе х1у1е], благодаря которому каждая из них становится метафорой любой другой из их числа, тому обстоятельству, что они [практики] являются продуктом переноса одинаковых схем действия из одного поля в другое. Подобно такому аналоговому оператору, каким является габитус, диспозиция, называемая «почерк», иначе говоря, индивиду-альная манера писать буквы, всегда производит одинаковое письмо: несмотря на разницу размера, материала или цвета, зависящих от носителя — листка бумаги или классной доски, или от инструмента — ручки или куска мела, т.е. несмотря на разницу используемых средств, графические начертания немедленно обнаруживают свое сходство, так же как совокупность черт стиля или манеры, по которым узнают художника или писателя так же безошибочно, как человека по походке.

Акты восприятия и оценивания

Схема I. Условия существования, габитус и стиль жизни

Систематичность наблюдается в ориз орегаШт вследствие того, что она заложена в тоёиз орегапсИ. Так, если она характеризует совокупность «собственных свойств» [ргорпёгёз ] — и собственности, — которыми окружают себя индивиды или группы: дома, мебель, картины, книги, автомобили, алкоголь, сигареты, духи, одежда; и практик, посредством которых они демонстрируют свое отличие: спорт, игры, культурные развлечения, — то лишь потому, что систематичность имеется в изначально синтетической целостности габитуса, унифицирующем и порождающем принципе любых практик. Вкус, склонность и способность данного класса к присвоению (материальному и (или) символическому) классифицированных и классифицирующих объектов или практик, является порождающей формулой, лежащей в основе стиля жизни — целостного множества отличительных предпочтений, выражающих, следуя специфической логике каждого из символических подпространств (мебель, одежда, речь или телесный экзис [Ьехгз согрогеНе)) одну и ту же выразительную интенцию. Каждый аспект стиля жизни «символизирует вместе» с остальными, — как говорил Лейбниц, — и символизирует все остальные: мировоззрение старого ремесленника-краснодеревщика, его способ распоряжаться своими деньгами, временем или своим телом, его речь и предпочтения в одежде целиком содержатся в его этике скрупулезной и безупречной работы, аккуратности, тщательной отделки, законченности, а также в его эстетике работы ради самой работы, для которой мерой красоты его произведений служат вложенные в них тщательность и терпение.

В основе системы хорошо сочетающихся свойств, что верно также и для индивидов (говорят: «они так подходят друг другу», а друзья любят подчеркивать, что у них одинаковые вкусы), лежит вкус, система классифицирующих схем, которые могут быть осознаваемы лишь частично, хотя по мере восхождения по иерархической лестнице стиль жизни начинает занимать все более важное место в том, что Вебер называет «стилизацией жизни». Именно вкус лежит в основе этой взаимной выверенное™ черт, ассоциируемых с определенным человеком, которая рекомендовалась древней эстетикой для их взаимного усиле-ния: бесчисленные сведения о себе, которые осознанно или неосознанно выдает человек, бесконечно удваивают и подтверждают друг друга, предлагая опытному взгляду наблюдателя удовольствие сродни тому, какое доставляют любителю искусства симметрии и соответствия, вытекающие из гармоничного распределения избыточных элементов. Эффект сверхдетерминации, возникающий как следствие этой избыточности, ощущается с тем большей силой, что различные черты, которые необходимо отделить друг от друга при наблюдении или измерении, для обыденного восприятия сливаются между собой: каждый предоставляемый практикой элемент информации (как, например, суждение о живописи) искажается — и в случае отклонения от правдоподобия исправляется — под влиянием совокупности черт, замеченных ранее или в то же время. Поэтому исследование, стремящееся разобщить различные черты (отделяющее, например, высказывания от манеры их произнесения), вырвать их из системы соотносительных признаков, имеет тенденцию преуменьшать по всем парамет-рам разницу между классами и особенно расстояние между мелкой буржуазией и буржуазией: в обычной обстановке, свойственной буржуазному образу жизни, банальности об искусстве, литературе или кино произносятся важным и хорошо поставленным голосом, с медленной и непринужденной дикцией, сочетаясь со сдержанной или уверенной улыбкой, выверенными жестами, костюмом хо-рошего покроя и буржуазным салоном того, кто их произносит.

Итак, вкус является практическим оператором преобразования вещей в отличные и отличительные знаки, непрерывных распределений по дискретным оппозициям; он переносит различия, вписанные в физический строй тел [огйге рЬуз1яие], в символический строй [огйге зутЬоНяие) значимых различий. Вкус преобразует объективно классифицированные практики, через которые (с его помощью) обозначается социальное положение, в классифицирующие практики, иными словами, — в символическое выражение классовой позиции одним лишь фактом их одновременного и взаимосвязанного восприятия в соответствии с социальными схемами классификации. Таким образом, он лежит в основе системы отличительных признаков, которая предназначена восприниматься как систематическое выражение того или иного класса условий существования, т.е. как особый стиль жизни, всяким, кто обладает практическим знанием связей между отличительными знаками и позициями в их распределении — между пространством объективных свойств, являющимся результатом научного конструирования, и не менее объективным пространством стилей жизни, которое существует как таковое в обыденном опыте и для него. Такая система классификации есть лишь результат инкорпорирования структуры социального пространства в том виде, в каком она предстает исходя из опыта какой-то определенной позиции в этом пространстве. Она служит принципом приспособления практик к закономерностям, присущим определенному положению (в границах экономически возможного и невозможного, которые логика этой системы стремится воспроизвести). Этот принцип непрерывно трансформирует потребности в стратегии, а ограничения — в предпочтения и порождает, вне какой бы то ни было механической детерминированности, совокупность «выборов», формирующих стили жизни, классифицированные и классифицирующие, чей смысл, т. е. ценность, зависит от положения в системе оппозиций и корреляций . Нужда, ставшая добродетелью, — вкус постоянно склоняет к тому, чтобы делать из нужды добродетель, побуждая осуществить «выбор», который соответствовал бы условиям, продуктом которых он является: как мы видим во всех случаях, когда вследствие изменения социального положения условия, в которых габитус был сформирован, не совпадают с условиями, в ко-торых он функционирует, и когда можно оценить силу его действия, именно вкус к необходимому [еой1 с1е песенке] ИЛИ вкус к роскоши [еои1 йе 1ихе), а не уровень достатка, обусловливает практики, объективно приспособленные к имеющимся ресурсам. Вкус — это то, благодаря чему мы имеем то, что любим, потому что любим то, что имеем, иными словами, это те свойства, которые приданы нам с1е /асю в распределениях и приписаны нам с1е ]иге в классифи-кациях.

<< | >>
Источник: Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др.. Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН),2004. — 680 с.. 2004

Еще по теме Габитус и пространство стилей:

  1. Пространство стилистических возможностей
  2. 14. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СТИЛЕЙ
  3. Причины разнообразия жизненных стилей
  4. Причины разнообразия жизненных стилей
  5. Классификация стилей руководства
  6. Модель стилей личности по Ф. Риману
  7. 9. Теория стилей руководства Р. Лайкерта
  8. Теория стилей руководства Р. Лайкврта
  9. Гомология между пространствами
  10. Различия стилей
  11. Окно стилей управления
  12. Теория стилей руководства Д. Макгрегора
  13. Современные теории стилей управления
  14. 19 ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ СТИЛЕЙ РУКОВОДСТВА
  15. 8. Теория стилей руководства Дугласа Макгрегора
  16. § 2. Социальное пространство
  17. 73. СЛОВО И ЖЕСТ В ПУБЛИЧНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЯХ РАЗНЫХ СТИЛЕЙ
  18. ПРОСТРАНСТВО