<<
>>

Формы социальной активности фундаментализма

Специфические формы социальной активности фундаменталистов также легко объяснимы, если учитывать их религиозные мотивы. Фундаменталисты часто видят в самих себе участников драмы последних времен, разыгрывающейся в мышлении Бога и определяющей ход истории человечества.
Иранские шииты пассивно переносят преследования своих противников, так как верят, что только скрытый Имам, который должен вернуться в конце вре-мен, восстановит справедливость. Однако их можно поднять на военные действия, когда представитель Скрытого Имама, Периодически появляясь, вдохновляет своих верных. В последний раз такого представителя видели в аятолле Хомейни (1970-1980).

Крайние ортодоксы-иудеи ожидают прихода в Иерусалим Мессии, который должен создать подлинное государ-ство Израиль; до его пришествия они считают себя «находящимися в изгнании». Некоторые из таких ортодоксов, например любавические хасиды, могут агрессивно требовать от других евреев признания того, что Мессия уже близко, но большинство ортодоксальных сект вступают в политическую борьбу только для того, чтобы сохранить за собой особые привилегии в государстве Израиль.

В 20-гг.

христианские фундаменталисты в Соединенных Штатах приняли решение отделиться от всего остального «падшего» мира «до второго пришествия Христа», но в середине 70-х они вновь обратились к общественности, нарушив свою изоляцию, требуя запретить аборты, наркотики, моральную вседозволенность и другие проявления близящегося Конца. Перемену своей позиции они

16. Социология

объясняют тем, что христиане могут спокойно ожидать второго пришествия только в том случае, если они защищены от разлагающего влияния секулярной культуры; а посему необходимо давать отпор культуре секулярного гуманизма, чтобы дать христианам жизненное пространство.

Хотя в религиозных традициях Юго-Восточной Азии труднее вычленить из священных текстов нечто вроде «планов божества», некоторые движения фундаменталистского толка пытаются восстанавливать или даже конструировать священные тексты, предсказывая дальнейшее развитие событий по апокалиптическому сценарию.

Японские религиозные секты (так называемая вторая волна), основанные в 60-годы и позже, имеют каждая своего харизматического лидера, называемого «мессией». Последние предсказывают серию неизбежных катастроф, которые произойдут в том случае, если японское общество бу-дет продолжать отрываться от своих традиционных корней. Некоторые из лидеров, базируясь на буддизме, используют не характерную для него апокалиптическую риторику: в их интерпретации коммунизм предшествует «эсхатологической ордалии, известной как крещение огнем».

Фундаменталисты провозглашают себя носителями особой миссии, порученной им Богом. Отсюда вытекают все характерные черты фундаменталистских движений, в том числе непрекращающиеся хорошо организованные попытки обратить в свою веру нерелигиозных и нефунда-менталистски настроенных людей. Такая миссионерская деятельность фундаменталистов сопровождается пропагандой, представляющей их противников как людей морально нечистоплотных или даже обладающих демоническими чертами. Аятолла Хомейни именовал Запад «Великим Шайтаном». Некоторые лидеры японских «Новых религий» утверждают, что американская оккупация повинна в одержимости многих японцев «злыми духами». Христианские миссионеры внушают своим потенциаль-ным адептам в Африке и Азии, что только «рожденные второй раз в духе» христиане избегнут преследований Антихриста и его слуг в неотвратимо надвигающиеся «последние времена».

Иступленная религиозность не делает фундаменталистов безразличными к жизни современного секулярного мира. Напротив, это вполне современные люди, которые восхищаются достижениями наук и сами пользуются прогрессивными методами исследования, организационного планирования и коммуникации. К примеру, исламские фундаменталисты утверждают, что подлинная наука порождена исламом и что современные возможности наук и технологий правильно используются только тогда, когда они служат целям укрепления исламской традиции.

Лидеры фундаменталистских движений сикхов, индусов и буддистов в Южной Азии сознательно подражают западным или колониальным образцам организации, подготовки и воспитания.

В частности, основатель индусского национального движения, известного как «Национальный Союз Добровольцев», изучал историю европейского фа-шизма и воспринял его организационные принципы, которые использовал в подготовке своих собственных боевиков. Во многих подобного рода движениях в Южной Азии роль верховного религиозного авторитета выполняют уже не гуру или представители традиционного наследственного духовенства, а специфически организованная иерархия. Хотя фундаменталисты и принимают в некоторых аспектах современность, в своих подходах к науке, технологии, организационному строительству и политике, в своем отношении к религии они придерживаются избирательно-традиционного подхода. Они отказываются от идеи «традиции ради самой традиции» и утверждают, что религиозная традиция есть золотая жила, которую нужно разрабатывать, а не пиджак, который можно просто на себя надеть.

В своей интерпретации прошлого они проницательно учитывают требования и возможности сегодняшнего дня. Когда либеральные христиане XIX в. освоили «высшую критику» Библии (критический анализ источников и языковых средств, используемых авторами библейских текстов), основывая на ней свои призывы к социальной справедливости, их оппоненты-фундаменталисты разработали концепцию непогрешимости Библии, чтобы сохранить традиционную для христиан веру в ее боговдохновенное происхождение. В их глазах утверждение об абсолютной

необходимости этой концепции для сохранения традиционной религии нисколько не входило в противоречие с тем фактом, что по существу она представляла собой плод стратегического развития религиозных принципов применительно к проблемам современности.

Поскольку фундаменталисты выбирают элементы для воссоздания традиции и из религии, и из современной культуры, перекомбинируя их затем в новом синтезе, выводящем на конкретные социальные программы и религиозные реформы, они отвергают как политику секуляр-ных режимов, так и относительно мягкое и ненавязчивое исповедание религии, предлагаемое либералами и модернистами.

Иными словами, фундаментализм возникает и успешно развивается в значительной мере благодаря тому, что его программы, хотя бы на местном уровне, обращены к повседневным социальным и религиозным потребностям масс. И действительно — фундаментализм становится особенно популярным в периоды глубоких политических, религиозных, социальных и экономических кризисов, когда возникает угроза потери чувства лич-ностной и групповой самоидентификации.

Стремительная урбанизация и беспрецедентные скорости развития, характерные для XX столетия, делают массы народа в Латинской Америке, странах Ближнего Востока и Южной Азии доступными влиянию тоталитаризма и военных режимов, ставят их в условия нищеты, эксплуатации, экономической незащищенности.

Поскольку секулярные правители и лидеры религи-озно-модернистских движений показали себя неспособными или не обнаружили желания повернуться лицом к страданиям народа, в локальных общинах их сменила фигура ревностно верующего имама или раввина, про-поведующего ультраортодоксальные взгляды и одновременно заботящегося о материальных нуждах людей. К примеру, в Египте исламские фундаменталисты открывают школы, клиники, детские сады, в то время как секуляр-ное правительство этого не делает, несмотря на свои обещания. В Латинской Америке христианские евангелисты проповедуют фундаменталистские идеи о «втором рождении в духе», призывая отцов к большей ответственности за свои семьи, которая позволит их превратить в прочные

ячейки общества, дающие моральную поддержку людям в периоды экономических и политических кризисов.

Взаимное влияние культур также приводит к разнообразным кризисам самоидентификации. То же самое касается и развития образования. Консервативные протестанты Северо-Востока и Юга США почувствовали себя оскорбленными, когда в школах стали преподавать теорию биологической эволюции. Они открыли свои школы, издательства и радиостанции, проведя грань между собой и остальным секулярным обществом. Когда они вновь вернулись к общественной деятельности в секулярных сферах, их вынудило к этому убеждение, что национальные символы и институты всецело находятся в руках безрелигиозных гуманистов.

Риторически ссылаясь на кризисы, лидеры фундаменталистов, большинство из которых являются харизмати-ческими личностями, черпают в этом оправдание тех крайних мер, на которые они идут, преследуя свои политические цели. Кроме того, люди, страдающие от кризиса самоидентификации, могут находить в этой риторике нечто созвучное собственным переживаниям.

Фундаменталисты отстаивают необходимость патриархальной организации общества, мотивируя это тем, что таков предписанный Богом порядок. И исламские, и еврейские, и христианские фундаменталисты единодушно утверждают, что упадок цивилизации и морали связан с женской эмансипацией на Западе и последовавшим за ней вытеснением мужчины с позиций главы семейства, утратой им господствующего положения в обществе.

В частности, исламские фундаменталисты доказывают, что для преодоления кризиса необходимо возвратить об-щество из секулярного состояния к полному соблюдению традиционных законов, восходящих к Корану. Лидеры пакистанского фундаменталистского движения утверждают, что нельзя ограничивать исповедание ислама только «пятью столпами веры» (символ веры, молитва, пост, милостыня, паломничество). Они стремятся к тому, чтобы все многообразие человеческой деятельности — экономика, политика, семейная жизнь — строилось на основе исламского законодательства. Для этого им необходим захват политической власти любыми средствами. Идеологи-

ческим обоснованием исламского фундаментализма служат объемистые труды Маулаиа Маудуди, содержащие системное изложение ислама и детально разработанный проект реформ конституции, социального, гражданского, уголовного, коммерческого и международного законодательства.

Кратко фундаментализм можно определить как со-временную разновидность религиозного протеста против эрозии традиционного образа жизни и ориентации на чуждые или внерелигиозные ценности. Современный характер фундаментализма проявляется в том, что его сторонники в принципе приемлют методы мышления, по-рожденные Просвещением, невзирая на свое идеологическое противостояние последнему. Выдвигаемые ими аргументы и избираемые ими стратегии не производят впечатления примитивных, несовременных или основанных на предрассудках. Напротив, они весьма рациональны и адресованы широкому кругу современных верующих.

Фундаменталисты выказывают свою современность и в своем понимании и использовании новейшей науки, технологии и политических систем; как и все современные люди, они выбирают необходимое для себя среди имеющихся материальных и духовных ценностей, накопленных обществом, и соединяют выбранные элементы в динамичном синтезе.

Но одновременно фундаментализм есть религиозный протест, поскольку он направляет свою критику против просвещенческой маргинализации священного. Он черпает свою социальную и политическую мощь в возрождении и культивировании сакрального языка, ритуалов и принципов. Восстановленные элементы традиции очищены, модифицированы и санкционированы в духе прагматизма. Они используются как средства для того, чтобы держать профанов на расстоянии. С их помощью фундаменталисты предлагают верующим, которых окружает индифферентизм и моральный релятивизм, солидное основание для личной и групповой (этнической) самоидентификации, столь необходимое в период стремительных экономических и социальных сдвигов.

И, наконец, фундаменталисты заявляют о себе как защитники традиционного образа жизни. Однако они зани-

маются рассудочным конструированием традиции, приукрашивая ее образ; и свою конструкцию представляют как модель «наиболее прогрессивной» реформы общества.

Иначе говоря, несмотря на то, что фундаменталисты презирают коррумпированное общество и периодически совершенно изолируются от него, они всецело заняты политикой: именно средствами политики они пытаются переустроить мир, сохраняя сакральную общину и нейтрализуя угрозу со стороны «других». Для фундаментализма типичны харизматические и авторитарные лидеры, строгая дисциплина, четкое разделение на «своих» и «чужих», миссионерский пыл, а также организационная структура, направленная на полное переустройство общества.

Многие интерпретаторы указывают на провал секуляр-ных программ и подчеркивают полемический и по преимуществу критический характер фундаментализма, имея в виду, что его влияние скорее деструктивно, нежели конструктивно. С этой точки зрения фундаментализм по своей сущности представляет собой антисекуляристское движение; он выступает против вытеснения сакрального с центральных позиций на периферию общества. Социальный характер фундаментализма определяется его антиэлитарностью; его адресатом являются прежде всего маргинальные слои общества, малоимущие классы, угнетенные этнические или религиозные меньшинства.

Другая интерпретация, тесно связанная с описанной выше, рассматривает фундаментализм главным образом как негативную реакцию на принимающее различные формы стремление Запада к мировому господству. Некоторые исследователи, кроме того, видят в фундаментализме движение, направленное против «современности» в целом, стоящее в оппозиции чрезмерному увлечению новейшими технологиями и научными методами и пренебрежению духовными и моральными ценностями, которые ставились во главу угла религиозной традицией.

Еще одно направление в понимании фундаментализма особо выделяет в качестве глубинной причины роста фундаментализма успех феминистского движения. С этой точки зрения фундаментализм предстает прежде всего как выражение ностальгии по патриархальному образу жизни,

как попытка восстановить традиционное господство мужчины во всех сферах функционирования общественного организма. Выступления фундаменталистов против абортов, совместного обучения мальчиков и девочек, появления женщин в общественных местах с открытым лицом и в целом против полного и равного участия женщин в социальной, экономической и политической жизни расцениваются как протест носителей патриархальной психологии против феминизма.

Разумеется, не существует единой теории фундаментализма, равно приложимой ко всем случаям его проявлений. В различных обществах фундаментализм фокусируется на различных проблемах социальной действительности. Однако из всех многочисленных целей, которые ставят перед собой фундаменталисты, наиболее достижимой является реализация их антифеминистской программы. Наибольшего успеха фундаментализм достигает в наши дни именно в сферах семейного строительства и домашней жизни — взаимоотношений мужчины и женщины, рождения и воспитания детей, образования. Значительно менее популярны фундаменталистские идеи в других областях человеческого существования — в судопроизводстве, законодательной деятельности, в военной сфере, — хотя и здесь фундаментализм достиг немалого успеха.

Наконец, некоторые интерпретаторы фундаментализма, подмечая известную иронию обстоятельств в том, что так называемые «противники современности» сами вполне современны в своих методах и средствах, повторяют мнение экзистенциалистов: характерная для всякого человеческого существования раздвоенность и ограниченность, в том числе и культурная, никогда не может быть преодолена. Эти интерпретаторы утверждают, что фундаменталистам не удается выйти за рамки детер-минирующей их деятельность современной культуры, и в конечном счете фундаментализм представляет собой всего лишь еще одну вариацию на темы современности.

Другая точка зрения на фундаментализм, которой придерживается, к примеру, британский философ и социолог Эрнст Геллнер, заключается в том, что фундаментализм рассматривается как цельная и оригинальная доктрина. По мнению Геллнера, фундаментализм — это одно из трех

наиболее влиятельных направлений мысли конца XX в., наряду с моральным релятивизмом («постмодернизмом») и традиционным рационализмом Просвещения («рационалистическим фундаментализмом»).

Представленное нами многообразие взглядов на сущность религиозного фундаментализма прежде всего говорит о его значимости — социальной и интеллектуальной — в духовной атмосфере нашего времени. Фундаментализм пугает, поскольку он таит в себе мощный заряд тоталитаризма, грозящий смести привычное для современного человека и столь комфортное для него состояние индиви-дуальной внутренней свободы. Но вместе с тем фундаментализм обладает и необычайной притягательностью для многих обитателей нашего мира, которым такая свобода представляется тяжким бременем и которые стремятся избавиться от необходимости самим принимать решения. Возвращение к религиозной традиции дает таким людям возможность четкой самоидентификации и обретения нравственной опоры, которая намного прочнее, чем шаткое основание индивидуальной свободы. Здесь вопрос в выборе, и потому борьба между фундаментализмом и се-куляризмом так остра.

<< | >>
Источник: Касьянов В. В., Нечипуренко В. Н., Самыгин С. И.. Социология. Учебное пособие / Под ред. Касьянова В. В. — Ростов н/Д: издательский центр «МарТ»,2000. - 512 с.. 2000

Еще по теме Формы социальной активности фундаментализма:

  1. Социальная база фундаментализма
  2. Социальные и религиозные характеристики фундаментализма
  3. 1.2 Виды и формы активных операций коммерческих банков
  4. 12. СОЦИАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И АКТИВНОСТЬ
  5. АКТИВНОСТЬ СОЦИАЛЬНАЯ
  6. Религиозный фундаментализм
  7. Фундаментализм
  8. § 3. Социальная динамика личности: социализация и активность
  9. Есть ли будущее у исламского фундаментализма?
  10. Коммерческо-социальная активность предприятия
  11. Философия фундаментализма
  12. 69. ПОНЯТИЕ АКТИВНОСТИ В ПСИХОЛОГИИ. ИНСТРУМЕНТАЛЬНАЯ ОСНОВА АКТИВНОСТИ