<<
>>

Социальная структура и ее категории

В учебниках политологии обычно вполне правильно говорится о том, что поли-тика осуществляется в социальном контексте. Однако этого недостаточно для понимания того, сколь тесно политические и общественные процессы переплетены друг с другом.

Ведь политика по самой своей природе есть общественная деятельность; кто-то даже скажет, что это не более чем процесс, в котором общество

^ К понятийному аппарату

Статус — это место человека в той или иной иерархии, характеризующее его роль, права и обязанности в отношении иных членов той же иерархии Поскольку понятие «статус» включает в себя целую совокупность факторов, таких, как достоинство, репутация, престиж, положение в обществе и власть, его куда сложнее определить, чем такую сугубо экономическую категорию, как, например, «класс». К тому же статус, являясь показателем того положения, которое человек занимает в обществе (в категориях, кто «выше», а кто «ниже» все в той же иерархии), несет в себе чисто субъективные моменты Если, например, в традиционных обществах подобные иерархии носят вполне устоявшийся и четкий характер, то в нынешних индустриальных обществах они более текучи и неопределенны, статус здесь находится в соответствии, хотя и не явным, с материальным благосостоянием и родом деятельности При всем том статусные иерархии сохраняют свою связь и с такими факторами, как происхождение, образование, пол, расовая или этническая принадлежность

выражает и, может быть, разрешает внутренние свои противоречия и конфликты.

Из этого следует, что общество — это не просто «контекст», но самый материал и субстанция политики. В то же время понятия «социального» и «политического» указывают на совершенно разные (хотя и внутренне связанные) сферы деятельности. Что, собственно говоря, мы понимаем под «обществом»? В самом общем смысле общество — это совокупность людей, населяющих одну и ту же территорию.
Но отнюдь не всякая группа людей составляет общество: для этого нужны какие-то повторяющиеся или вполне устоявшиеся модели отношений между людьми. Речь, следовательно, должна идти о некоторой социальной структуре — устойчивой совокупности взаимоотношений между определенным количеством элементов. Более того, «социальные отношения» предполагают и определенную совокупность чисто субъективных моментов (человек знает, что в обществе существуют другие люди, что к ним следует так-то и так-то относиться и т.д.), а также определенную степень сотрудничества между людьми. Понятно, что воюющие друг с другом племена не есть общество, даже если они живут в тесном соседстве и постоянном взаимодействии друг с другом. Далее, общество есть то, что имеет внутреннюю структуру, делится на определенные категории, где индивиды и социальные группы различаются постольку, поскольку здесь неравномерно распределены статус, богатство и/ или власть. Понятно и то, что природа этих различий и политическое значение каждой из этих категорий (класс, раса, пол, возраст и религия) широко различаются от общества к обществу.

Во всех случаях, однако, общество структурирует политику следующими основными способами:

распределение богатства и других ресурсов в обществе определяет характер государственной власти (об этом мы говорили в главе 5);

общественные отношения воздействуют на общественное мнение и полити-ческую культуру (см. главу 10);

социальная дифференциация и общественные противоречия влекут за собой политические изменения в виде реформ и революций (также см. главу 10);

социальная структура определяет политическое поведение, то есть кто как и за что голосует на выборах, кто к какой партии принадлежит и т.д. (см. главы 11—13).

^ К понятийному аппарату

Фордизм и постфордизм суть термины, позволяющие объяснить изменения в экономической, политической и культурной жизни современного общества через изменения в способах организации производства. Понятие «фордизм» характеризует методы широкомасштабного массового производства, внедренные Генри Фордом в Детройте, США.

Форд в свое время сделал основную ставку на механизацию и разделенный на мельчайшие операции конвейерный процесс для производства стандартной и сравнительно дешевой продукции, что удерживалось в экономике вплоть до 1960-х годов. Постфордизм сложился как результат внедрения более гибкой компьютеризированной технологии, давшей индивидуальному работнику гораздо больше степеней свободы и сделавшей возможными такие новшества, как субподряды и непрерывное производство Постфордизм, кроме того, ассоциируется с децентрализацией производства, более значительной, чем прежде, социальной и политической фрагментацией общества и, наконец, более выраженным акцентом на выборе и личной инициативе.

Природа общества при этом всегда являлась предметом острейших политических и идеологических споров, не менее острых, чем дискуссии о том, какова природа человека. В то время как марксисты, скажем, полагают, что обществу всегда присущи непримиримые противоречия, либералы, напротив, склонны подчеркивать тот момент, что различные общественные интересы и группы в конечном итоге образуют некое вполне гармоничное целое; если либерализм при этом полагает общество неким искусственным объединением, созданным индивидами исключительно для лучшего удовлетворения своих потребностей, консервативная традиция усматривает в нем органическое целое, порожденное естественной необходимостью. Во всем этом наиболее важной проблемой, возможно, является то, как именно человек соотносится с обществом и вообще существует ли «общество» как таковое. Суть проблемы, проще сказать, в одном: есть индивидуализм и есть коллективизм, — где истина?

р Общественный класс

Со времен становления современных индустриальных обществ класс считается главной и политически наиболее значимой социальной категорией. При этом в отдельных обществах с доиндустриальных времен сохранились и другие элементы социальной стратификации. В Индии, например, хотя кастовые различия здесь все последние десятилетия стирались, принадлежность к касте «неприкасаемых» вполне может определить судьбу человека и имеет вполне политическое значение.

Вообще же деление общества на классы связано с неравным распределением богатства, доходов и социального статуса — иными словами, классовые категории по- своему отражают экономические и социальные различия в обществе. Общественный класс, следовательно, можно определить как группу людей близкого экономического и социального положения, объединенных общим экономическим интересом. Проблема, однако, в том, что как только мы пытаемся проанализировать связь между классами и политикой, немедленно возникает множество сложностей. На практике оказывается не всегда легко определить границы между классами, равно как и уяснить отношения между ними. Наконец, еще один вопрос — не уменьшается

Джон Кеннет Гэлбрейт (род. 1908)

Американский экономист и социальный теоретик. После военной службы в качестве руководителя Службы наблюдения за стратегическими бомбардировками армии США стал профессором экономики Гарвардского университета. С 1961 по 1963 год был послом США в Индии Активнейший деятель Демократической партии США, он стал и наиболее влиятельным представителем кейнсианства, а отстаивая само учение, сумел привнести в него много больше нового, чем любые иные сторонники Кейнса При этом Гэлбрейт стал одним из ведущих американских аналитиков и комментаторов В числе его основных работ — «Общество изобилия» (1958), «Новое индустриальное государство» (1967) и «Культура довольного большинства» (1992). ли сегодня роль классов вообще, и если это так, то по каким причинам? Найдя ответы на эти вопросы, мы, может быть, лучше поймем и то, что же это, наконец, такое — общественный класс.

Подъем и упадок классовой политики

Главными пропагандистами классовой теории всегда были марксисты, полагавшие класс первоосновной, политически наиболее важной категорией общества. Как сказано в «Манифесте Коммунистической партии» (1848), «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Основоположники марксизма при этом постулировали, что политика, наряду с такими сторонами жизни, как право, культура, искусство и религия, является частью «надстройки», которая определяется экономическим «базисом». Из этого вытекало и то, что политический процесс есть не более чем внешнее выражение классовых противоречий и конфликтов, последние же укоренены в способе производства, а изначально порождаются частной собственностью.

По марксизму, в капиталистическом обществе господствует состоящий из час-тных собственников «правящий класс» (буржуазия), который эксплуатирует другой класс — наемных рабочих (пролетариат). В этой «двуклассовой» модели промышленного капитализма особо подчеркивались противоречия и растущая поляризация общества. Классы при этом выступают главными действующими лицами на исторической сцене: они, собственно говоря, и делают историю; что касается пролетариата, то его историческая миссия заключается в том, чтобы стать «могильщиком» капитализма. Выполнит он, однако, свое предназначение лишь тогда, когда выработает «классовое самосознание», поймет свои подлинные классовые интересы и, разумеется, то обстоятельство, что его эксплуатируют. Тогда он превратится из «класса в себе» (экономически обусловленной категории) в «класс для себя» (революционную силу). Это, полагал Маркс, будет естественным следствием углубляющегося кризиса капитализма и ухудшения материальных условий жизни, то есть абсолютного обнищания рабочего класса.

Эта модель, однако, исторически оказалась дискредитирована тем, что предсказания основоположников марксизма не осуществились, по крайней мере, в раз-

витых капиталистических обществах, где уже давно не видно явных признаков классовой борьбы. Еще в конце XIX в. стало ясно, что классовая структура индустриальных обществ постепенно усложняется, видоизменяясь во времени и в зависимости от конкретных условий. Одним из первых все это разглядел и осмыслил Макс Вебер, разработавший теорию стратификации — теорию, которая в полной мере признавала как экономические, так и классовые факторы внутреннего деления общества, но при этом стремилась учесть еще и более тонкие различия, например статусного характера (социального положения человека). Привлекая внимание к общественному положению человека как отражению «социальной оценки его значимости» и к тому, что это всегда проявляется в образе и стиле жизни определенной социальной группы, Вебер предвосхитил современные концепции социально-профессиональных классов, широко используемые социологами и политологами. Современные марксисты тоже пытаются как-то модернизировать и усложнить свою двуклассовую модель: не отказываясь от изначальных посылок, они уже признают, что к настоящему времени сформировался «промежуточный» класс менеджеров и специалистов, а с другой стороны, что и буржуазия, и пролетариат сами по себе весьма неоднородны, распадаясь на финансовые и промышленные группы, большой и малый бизнес, квалифицированных и неквалифицированных рабочих.

Как бы то ни было, к концу XX в. классы окончательно растворились в обществе. Уже в 1960-х годах неомарксисты вроде Герберта Маркузе (см. с. 69) сетовали на дерадикализацию городского пролетариата, возлагая надежды на революционный потенциал студенчества, женщин, этнических меньшинств и «третьего мира». Андре Горц (Andre Gorz, 1982) в книге «Прощание с рабочим классом» (Farewell to the Working Class) даже указал на то, что связь между социалистической идеей и пролетариатом, некогда столь естественная, больше не существует. Тем временем исследования поведения людей на выборах выявили феномен «реструктурирования классов», то есть принадлежность к классу весьма мало воздействует на вероятность того, что человек будет поддерживать некую «свою» партию: оказывается, голосование сегодня более всего зависит не от классовой солидарности, а от того, как человек воспринимает те или иные проблемы, а главное, что он усматривает во всем этом лично для себя.

Большинство исследователей сходятся на том, что снижение политического значения классов связано с явлением деиндустриализации — с упадком традиционных трудоемких отраслей, например, угледобычи, металлургии и кораблестроения. Рабочим этих отраслей были свойственны культура солидарности, отчетливая политическая ориентация и, как правило, сильная профессиональная организация. Расширяющийся в экономике сектор услуг вызывает к жизни чисто индивидуалистические и прагматические ориентации. В работе «Второй индустриальный раскол: перспективы экономического благополучия» (The Second Industrial Divide: Possibilities for Prosperity, 1984) Пиоре и Сэйбл (Piore and Sabel) выразили все это такими понятиями, как переход от «фордистской» к «постфордистской» эре. Закат

системы массового производства и потребления,

на которой был основан фордизм, привел К по- Деиндустриализация — процесс обще- явлению самых многообразных классовых про- го сокращения производственной базы

слоек. В политической сфере это проявилось в экономики, отражающийся В упадке тяжелой промышленности.

упадке классово-ориентированных политических

ф* К понятийному аппарату

Понятие «раса» относится к тем физическим или генетическим различиям между людьми, которые предположительно отличают одну группу от другой по таким основаниям, как цвет кожи и волос, телосложение и черты лица Таким образом, раса - это общность людей, связанных общим происхождением — от «одной крови» Само понятие очень противоречиво, как в научном, так и в политическом отношении Научные данные свидетельствуют о том, что как таковые расы не существуют, поскольку люди принадлежат к одному и тому же биологическому виду В политическом смысле деление на расы обычно основано на культурных стереотипах и в лучшем случае упрощает проблему, в худшем - усугубляют ее Иногда вместо «расы» предпочитают употреблять термин «этничность» (см с 168), так как последний точнее выявляет культурные и социальные различия, совсем не обязательно связанные с биологией

партий и возникновении новых социальных движений, занимающихся проблемами женщин, мира, охраны природы и защиты прав животных.

Андеркласс і ». -

Перефразируя Марка Твена, можно, однако, сказать, что слухи о смерти классов оказались несколько преувеличенными. Нужно понимать, что когда это заявляют социалисты, они, по сути, выражают свое разочарование по поводу несбыв-шихся надежд, когда же это делают либералы и консерваторы, — это просто попытка выдать желаемое за действительное. Современные индустриальные (или даже новоявленные постфордистские) общества не являются бесклассовыми ни в марксистском смысле (ибо собственность здесь не стала общественным достоянием), ни в либеральном (ибо подлинного равенства возможностей в современном обществе как не было, так и нет). Так, в Великобритании в 1990 г. 51 % всей собственности находился в руках богатейших 10 % населения, а 12 млн. человек (22 % населения) жили в семьях с совокупным доходом менее 50 % от среднего по стране. Все, однако, свидетельствует о том, что вместо прежнего деления общества на классы возникают новые формы неравенства и даже обнищания.

Одна из наиболее серьезных попыток установить причины и политические последствия этих перемен была предпринята Дж. К. Гэлбрейтом (J.K. Galbraith) в книге «Культура довольного большинства» (The Culture of Contentment, 1992), где показано, что именно такое «довольное большинство» возникло в современных обществах, по крайней мере, среди политически активных его членов. Материальный достаток и экономическая защищенность этой категории усиливают в обществе элементы консерватизма, — оно же, «довольное большинство», стало электоральной базой тех политических сил, которые с 1970-х годов проводят линию на свертывание социальных пособий и снижение налогов. С другой стороны, бедность и неблагополучие концентрируются в среде социальных меньшинств: формируется так называемое общество «двух третей и одной трети» или, как Уилл Хаттон (Will Hutton, 1995) уточнил для Великобритании, общество «трех пятых и двух пятых». В спорах о природе социального неравенства все больше фигурирует так называемый «андеркласс».

Вообще говоря, этот термин и неясен и политически спорен. В широком смысле он подразумевает тех, кто страдает от всевозможных лишений (безработицы или низкой оплаты труда, плохих жилищных условий, недостаточной образованности и прочего) и потому оказывается на обочине общества, — маргиналов. Теоретики правого толка вроде Чарльза Мюррея (Charles Murray, 1984) объясняют все это зависимостью определенных групп людей от социальной помощи и их личной неприспособленностью к жизни: в этом аспекте социальное обеспечение предстает причиной болезни, а не лекарством от нее. Если это так, можно говорить о том, что в среде безработных, неблагополучных и нетрудоспособных людей сформировалась своего рода «культура зависимости», парализующая личную инициативу и лишающая человека самоуважения и чувства личной ответственности. Мюррей даже утверждает, что, поскольку социальная помощь делает женщин не зависимыми от «мужчин-кормильцев», она является и главной причиной кризиса семьи, в силу чего андеркласс в основном и состоит из одиноких матерей и детей без отцов. В книге «Кривая в форме колокола: интеллектуальная и классовая структура американского общества» (The Bell Curve: Intelligence and Class Structure im America Life, 1995), написанной в соавторстве с Ричардом Хернстейном (Richard Herrnstein), Мюррей пошел еще дальше, связав все эти проблемы с тем, что ему представляется врожденной неполноценностью афроамериканцев США.

С другой стороны, теоретики левой ориентации склонны трактовать андеркласс как проявление «структурного» — заложенного в самом обществе — неблагополучия, а также воздействия глобальной экономики. С их точки зрения, проблема связана с длительной безработицей и явной неспособностью многих современных экономик, столкнувшихся с технологическим прогрессом и более жесткой международной конкуренцией, обеспечить значительную часть своих граждан работой. Гэлбрейт связывает формирование андеркласса с потребностью всех индустриальных стран в источнике низкооплачиваемого труда для выполнения работ, от которых более удачливые люди отказываются как от неприятных и унизительных. Поскольку такая потребность, как правило, удовлетворяется за счет этнических меньшинств и иммигрантов, представители андеркласса нередко ощущают себя вдвойне ущербными, страдая как от чувства своей ненужности, так и от расовых предрассудков.

Раса

Деление по расовым и этническим основаниям характерно для многих современных обществ, и этот аспект проблемы, конечно же, издавна связан с политикой. Первые политические теории явно расистского характера в XIX в. были вынесены на поверхность волной европейского империализма. В таких работах, как «Очерк о неравноценности человеческих рас» Гобино (Gobineau, Essay on the Inequality of Human Races, 1855) и «Основание девятнадцатого столетия» Чемберлена (H.S. Chamberlain, The Foundations of the Nineteenth Century, 1899), было предпринято нечто вроде «научной» попытки обосновать господство «белых» рас Европы и Северной Америки над «черными», «коричневыми» и «желтыми» жителями Африки и Азии. В конце XIX столетия в таких странах, как Германия, Австрия и Россия,

^ К понятийному аппарату

Тендер. Хотя повседневное словоупотребление чаще всего не видит разницы между понятиями «пол» и «гендер», в социологии и политологии различия между ними играют весьма существенную роль. Под «тендером» подразумевается комплекс социальных и культурных различий между мужчиной и женщиной, в то время как «пол» относится к различиям биологическим, а потому непреодолимым. Таким образом, гендер - это понятие социологического характера, основанное на стереотипах «мужского» и «женского» поведения. Феминистские теории обычно обращают внимание именно на эти стереотипы, дабы доказать, что физиологические и биологические различия (иными словами, различия по полу) отнюдь не означают, что положение мужчин и женщин в обществе должно различаться (тендерные различия). Суммируя вышесказанное, можно сказать, что в основе стремления к равенству полов лежит представление о том, что половые отличия не являются значимыми ни в социальном, ни в политическом плане. С точки зрения противников феминизма, разницы между тендером и полом просто не существует, а дело просто заключается в том, что «биология — это судьба».

возникли антисемитские политические партии и движения. Самым чудовищным проявлением этой разновидности расизма в XX в. стал германский нацизм, который в духе так называемого «окончательного решения еврейского вопроса» преследовал цель истребить европейское еврейство. В Южной Африке долгое время — от победы на выборах в 1948 г. Националистической партии до установления нерасистской демократии под руководством Африканского национального конгресса (АНК) в 1994 г. — существовал режим апартеида (на языке африкаанс «раздельность»). Не искоренен расизм и в других местах, в частности, проявляясь в виде кампаний против иммиграции, организуемых, например, Национальной партией Британии (BNP) и Национальным фронтом Jle Пена (FN) во Франции.

Борьба против колониализма, с одной стороны, и расовая дискриминация, с другой стороны, вызвали к жизни самые разные формы расовой и этнической политики. Этнические меньшинства во многих западных обществах почти отсутствуют в их политических элитах и в гораздо большей степени, чем местное или белое население, страдают от более высокого уровня безработицы и других социальных проблем. Например, 31,9 % черных американцев живут за установленной правительством чертой бедности по сравнению с 8,8 % американских белых. Такая взаимосвязь расовой принадлежности и социального неблагополучия стала причиной появления самых разнообразных форм политической активности. В 60-е годы XX столетия в США началась борьба за гражданские права черного населения под руководством Мартина Лютера Кинга (1929—1968), сторонники которого стояли на позициях ненасильственного протеста. Другие, более воинствующие движения, например, «Черная власть», видели выход в революционной борьбе. Были и такие активисты и группы, которые на свой манер исповедовали расовую сегрегацию, — например, Малкольм Экс и «Черные мусульмане». Другие организации пытались мобилизовать антирасистские силы и противостоять подъему фашистских движений с помощью маршей, протестов и других форм активности. В Великобритании эту миссию взяла на себя Антинацистская лига, которая возникла в 1970-х годах для борьбы с Национальным фронтом и была реформирована в 1990-х годах, чтобы противостоять BNP. Движение под названием «SOS-расизм» возникло во Франции в 1980-х годах, чтобы быть противовесом французскому FN. Подобные акции обычно предпринимаются организациями, не принадлежащими к

традиционной партийной системе, поскольку партии, как правило, опасаются, что, открыто выступая против расизма, они рискуют лишиться поддержки у части избирателей. Сегодня интеллектуальной основой антирасисткого движения стал поликультурализм. i ..

Пол

Разделению общества по полу традиционно уделяли гораздо меньше внимания, чем проблемам общественных классов. Исследователи и теоретики, в большинстве своем принадлежа к мужскому полу, либо не видели большой проблемы в том, что в их среде и вообще на основных позициях в обществе так мало женщин либо считали все это совершенно нормальным положением вещей. Этот взгляд в общем- то изменился с подъемом «второй волны» феминизма в 1960-х годах, и политическое значение пола было, наконец-то, осознано. Далеко не в такой степени, однако, изменилось реальное положение женщины: по данным ООН, при всех тех мерах, что с 1960-х годов были предприняты для решения проблемы, сегодня в мире на женщин приходится 66% общего рабочего времени, но лишь 10% доходов и заработков и всего лишь 1% собственности. В Великобритании женщины составляют менее 4% членов правлений крупнейших компаний и 9% (это 60 человек) членов Парламента (по данным на 1996 г.), хотя избирательное право они получили еще в 1918 г.

В более традиционных обществах, например в Японии, до сих существует неписаные (а иногда и писаные) законы по поводу того, что женщинам не следует работать, а нужно ограничиваться семьей в тех случаях, когда они выходят замуж, ждут ребенка или достигают тридцатилетнего возраста. В исламских странах женщины должны закрывать лицо чадрой и соблюдать другие правила ношения одежды. Иногда они подвергаются насильственной домашней изоляции и могут быть совершенно отстранены от политической жизни. Даже в прогрессивной Скандинавии, где женщины добились самых замечательных успехов в отношении политического представительства, они составляют всего лишь от четверти до трети членов национальных собраний.

Сторонницам радикального феминизма, таким, как Кейт Миллет (Kate Millet, 1970) и Мэри Дэйли (Mary Daly, 1978), деление общества на мужчин и женщин предстает глубочайшим и политически наиболее значимым из всех видов социального неравенства. По их взгляду, все исторические и современные общества выстроены по принципу патриархальности, то есть господство мужчины и подчиненное положение женщины идет еще от того семейного уклада, где вся власть принадлежала мужу-отцу. Отсюда вывод: положить конец неравенству между полами может только «сексуальная революция», которая фундаментально изменит культуру и межличностные отношения, а вместе с ними экономические и политические структуры.

Однако большинство женских политических организаций заняли куда менее радикальную — реформистскую или либеральную — политическую позицию. Свою задачу они видят в том, чтобы решать те проблемы общественного неравенства полов, которые действительно можно решить. К ним относятся непропорционально малое представительство женщин на руководящих политических, управленчес-

ких и профессиональных должностях, проблемы законодательства против абортов, недостаточность социальной помощи женщинам и пособий на ребенка. Все это, по их философии, может быть достигнуто на пути постепенных реформ — без «войны полов». В США наиболее прочные позиции в этом плане имеют такие организации, как Национальная организация для женщин (NOW, основана в 1966 г.). Национальный женский политический совет и «Список Эмили». Их тактика заключается в том, чтобы использовать так называемый «тендерную разницу» (различия в избирательном поведении женщин и мужчин), дабы больше женщин проходили в Конгресс и законодательные собрания штатов. При всей скромности своих успехов на сегодняшний день эти организации по крайней мере привлекли внимание к вопросу о правах женщин; можно даже сказать, что в 1980—1990-х годах им удалось реально повлиять на Верховный суд США в вопросе об абортах.

<< | >>
Источник: Эндрю Хейвуд. Политология. 2005

Еще по теме Социальная структура и ее категории:

  1. Глава 1 Социальная структура: статусы и роли 1.1. Что такое социальная структура
  2. Понятие социальной структуры общества. Марксистское учение о классах как основном элементе социальной структуры общества
  3. § 2. Основные понятия, категории и структура системы национальных счетов
  4. Социальные категории населения
  5. § 1. Понятие социальной стратификацииСоотношение социальной стратификации и социальной структуры
  6. § 1. Менталитет как социально-политическая категория
  7. § 2. Понятие и структура социальной группыПонятие социальной группы в отечественной науке
  8. § 2. Структура и функции социального институтаСтруктура социального института
  9. Тема 3 Социальное пространство и социальная структура
  10. Распределение личных доходов и эволюция социальной структуры общества. Диверсификация социального статуса
  11. 60. СОЦИАЛЬНАЯ СИСТЕМА И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
  12. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА
  13. Социальная структура общества
  14. 51. ПОНЯТИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ
  15. 3.1. Социальная структура общества
  16. Формальная социальная структура
  17. 4. Социальные структуры, группы и общности
  18. Социальная структура
  19. 27. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА