<<
>>

Политическое участие

Нельзя охарактеризовать политическую культуру, не учитывая отношения людей к участию. Роль первопроходцев в этой области сравнительных политических исследований сыграли американские ученые Сидней Верба, Норман Най и Дже Он Ким («Участие и по-литическое равенство: Сравнение семи стран», 1978).

Было принято следующее рабочее определение участия: «Законные действия част ных граждан, более или менее прямо направленные на то, чтобы воздействовать на отбор правительственного персонала и (или) вли ять на его действия». Исследователи выделили четыре вида актив ности, соответствующие этому определению: участие в выборах, активное участие в избирательной кампании, политическую деятель ность на местном уровне и так называемые индивидуальные кон такты, т. е. обращения к политикам и администраторам по личным проблемам. Респондентам в шести странах с либерально-демокра тическими режимами (Австрия, Индия, Нигерия, Нидерланды, США и Япония) и в одной стране с эгалитарно-авторитарным режимом (Югославия) предлагалось ответить на вопросы, позволявшие уста новить меру их вовлеченности в такого рода действия.
Результаты этого анкетирования, проводившегося в основном в 1958—1959 гг., выборочно представлены в таблице 8 (данные по Югославии будут даны отдельно).

Как видим, уровень политического участия в условиях либераль ной демократии оказался довольно скромным. Лишь один из видов участия — выборы—действительно приобрел массовые масштабы. Но выборы бывают раз в несколько лет, а остальные виды участия в очень немногих случаях охватывают более 25 % самодеятельного населения. Следует также учитывать, что люди, активно интересу ющиеся и занимающиеся политикой, могли «улучшить показатели» сразу в нескольких графах таблицы. Однако общее число таких «полных активистов» невелико. Например, в США они составили

Таблица 8

Доля граждан, вовлеченных в отдельных странах в различные формы политического участия, % Форма полити Австрия Индия Нигери- Нидерлан США Япон ческого я ды ия участия В выборах национальных 96 59 66 - 72 72 местных 93 42 59 78 47 - В избирательных кампаниях

помощь 10 25 - - 26 25 политическим партиям членство в 28 6 13 8 4 политических организациях или клубах присутствие на 27 14 9 19 50 политич е ских митингах или собраниях Политическое участие на местном уровне активное 9 7 28 15 32 11 участие в

организации,

занимающейся

решением

местных

проблем Индивидуальные контакты с местными 16 12 2 38 7 7 представителя ми власти с другими 10 6 1 10 3 6 представителя ми власти Примечание.

Здесь и в последующих таблицах прочерк означает, что данные отсутствуют. лишь 11 % респондентов, в то время как «полные абсентеисты» (в политологии термин «абсентеист» означает «уклоняющийся от уча стия в политике») — 22 %. В то же время, исследование показало, что нельзя представлять политику в виде античного цирка, где нич тожное меньшинство «гладиаторов» бьется между собой на потеху пассивной публике. Значительная часть граждан в условиях либе ральной демократии, как правило, все же стремится влиять на власть, хотя в разной степени и очень разными способами.

Другой важный результат анализа эмпирических данных — вы вод о том, что политическое участие неравномерно. Одни люди уча ствуют в политическом процессе больше, чем другие. Почему? Вообще говоря, различия в уровнях участия объясняются неравномерным распределением политических ресурсов, политической заинтересован-ности или того и другого. Под политическими ресурсами обычно понимают: образование и открываемый им доступ к информации; деньги, наличие которых позволяет тратить время на занятие поли тикой; социальный статус и престиж, к носителям которых власть имущие всегда прислушиваются охотнее; наконец, некоторые пове денческие навыки и искусства, вроде способности грамотно излагать свои требования в манере, приемлемой для политиков и бюрократов. Нетрудно заметить, что все эти ресурсы концентрируются в основ ном в руках социально привилегированных слоев населения.

Они же проявляют и наибольшую политическую заинтересован ность. Во-первых, им есть что терять, а стало быть, и защищать политическими средствами; во-вторых, уже в процессе ранней социализации (в семье и школе) они вовлекаются в обсуждение широкого круга политических интересов. Таким образом, пред ставители привилегированных слоев населения политически более активны, чем непривилегированное население. Этот вывод неоднок ратно подтверждался конкретными исследованиями. Опросы, про веденные С. Вербой, Н. Наем и Дж. О. Кимом, показали высокий уровень позитивной корреляции между индексом социального ста туса (доходы + образование) и уровнем участия.

В Великобритании политические активисты, к какой бы партии они не принадлежали, в подавляющем большинстве являются выходцами из среднего клас са, хотя в обществе в целом он составляет всего лишь треть. Таким образом, модель политического участия всегда отражает существу ющее социальное неравенство.

Отсюда вытекает важное следствие: носители консервативных взглядов, как правило, более активны, чем представители радикаль ных или даже умеренных политических тенденций. Например, в США среди «полных активистов» заметно преобладают сторонни ки традиционно более консервативной Республиканской партии, демократы, в свою очередь, участвуют более активно, чем так назы ваемые независимые. С. Верба и Н. Най в своей книге «Участие в Америке» показали, что в этой стране консервативные взгляды сами по себе служат стимулом к политической активности. Та же тенден ция проявляется и в Западной Европе, хотя в несколько «смазан ном» виде: сказываются длительные традиции массового рабочего движения.

В гл. 3 уже отмечалось, что масштабы участия в условиях эгали-тарно-авторитарного режима вообще выше, чем при либеральной демократии. Результаты, полученные при анализе эмпирических дан ных по Югославии (участие в выборах — 88 %, посещение полити ческих собраний и митингов — 45, политическая активность на мест ном уровне 57 %), вполне подтверждают такую оценку. Надо отметить, что и среди режимов данного типа Югославия с ее системой «социа-листического самоуправления» давала самый яркий пример массо вого участия. Повсеместно — на промышленных предприятиях, в школах, больницах, жилых домах и кварталах — решения принима лись выборными советами и даже собраниями граждан. На Западе подобный, хотя и гораздо менее широкомасштабный, эксперимент был проделан лишь басками — кооператорами в Испании.

Ныне, когда югославское самоуправление — вместе с самой Югославией в ее прежних границах — подошло к концу, его итоги активно обсуждаются в мировом политологическом сообществе. Некоторые исследователи склоняются к тому, что источник неуда чи — изначальная несовместимость самоуправления с командной экономикой.

Другой подход представлен югославским аналитиком Мирославом Станоевичем: «...в действительности самоуправление воспроизводило потребность в нерыночной регуляции обществен ного производства: на микроуровне, путем сегментации всей систе мы власти, оно создавало основу для олигархической власти на мак роуровне. Оказание политической поддержки в обмен на социальные гарантии — это модель коалиции между традиционным рабочим классом и политической бюрократией во всех странах «реального социализма»». С точки зрения Станоевича, самоуправление делало такую коалицию прочнее. В свою очередь, крах «реального социа лизма» (который при таком подходе именно в Югославии и был доведен до совершенства) сделал неизбежным распад системы само управления.

Хотя масштабы участия в условиях эгалитарно-авторитарных режимов весьма велики, здесь сказываются и другие закономернос ти, установленные применительно к либеральной демократии. Преж де всего, это касается дифференциации представителей различных социальных слоев по уровням участия. В первые годы после уста новления эгалитарно-авторитарных режимов они обычно проводи ли политику, направленную на поощрение политического участия непривилегированного населения. В дальнейшем, как правило, эта практика сходила на нет. Наиболее показательный пример дает Югославия, где довольно рано были сняты процентные квоты член ства в партии представителей различных слоев населения, так что процесс не сдерживался искусственными ограничениями. В 1945 г. почти половину коммунистов составляли крестьяне, доля интелли генции не превышала 10 %. К 1968 г. доля крестьян в СКЮ упала до 7 %, в то время как доля интеллигенции достигла 44 %. В СССР в середине 70-х гг. доля лиц, не занятых физическим трудом, состав ляла в КПСС 44 % — вдвое больше, чем в обществе в целом. Следу ет отметить, что к началу 80-х гг. индекс соответствия между соци-альным статусом и участием в Югославии практически сравнялся с американским.

Под определение Вербы, Пая и Кима подпадают, как мы видели, лишь признанные законом способы политической активности граж дан. Таким образом, исследованием не были охвачены так называе мые нетрадиционные виды участия, которые как раз в конце 60-х гг. начали возникать или возрождаться на Западе. Это так называемые прямые действия: демонстрации, «сит-ины» и «сит-дауны», голодов ки, бойкоты, захваты общественных зданий, политические забастовки. Сюда же следует отнести террор и другие виды политического насилия. Некоторые из «нетрадиционных» видов участия временами становились массовыми. Исследование 1973 г. в США показало, что 11 % взрослого населения в этой стране участвовало в уличных де монстрациях. С 1968 по 1972 г. количество американцев, положитель но оценивших идею гражданского неповиновения, возросло более чем

в полтора раза и достигло 55 % от числа опрошенных. Что касается политического насилия, то оно никогда и нигде не вызывало симпа тий у большинства населения. Некоторое представление о его реаль ных масштабах в разных странах дает довольно-таки мрачный коли чественный показатель — число смертей, вызванных политическим насилием в год (табл. 9 — данные Дж. Бингхама Пауэлла, мл.). При анализе этих данных нужно, конечно, иметь в виду, что цифра 302.8 для сравнительно небольшой Шри-Ланки «весит» больше, чем циф ра 328.4 для огромной Индии.

Важным фактором политического участия являются размеры первичной единицы политической системы, которую принято на зывать «общиной» (в России — сельсовет, район). Какой должна быть «община», чтобы все ее население смогло принять участие в решении затрагивающих ее интересы вопросов? Аристотель пола гал, что демократия невозможна в государстве, население которого превышает несколько тысяч. Избранный им критерий был прост — количество людей, способных одновременно слушать оратора, вы-ступающего на городской площади. Проведенные в последние деся тилетия прикладные исследования подтвердили вывод «отца поли тической науки». Тщательное изучение 36 шведских коммун показало, что жители самых маленьких из них были более инфор мированными и способными к участию, чем жители крупных ком мун. Оптимальной же оказалась численность населения, не превы шающая 8000 человек. Исследование в США дало очень сходные результаты и привело его авторов к пессимистическому выводу о том, что таких «общин» становится все меньше и меньше.

Таблица 9

Данные о смертельных исходах политического насилия (человек в год), усредненные по двум десятилетиям Страна

1967-1976

1958-1967

37.5 31.5

Турция

Филиппины

Шри-Ланка

20.7 18.1

29.0 11.9

328.4

320.3

Индия США

В 70-х гг. развитие компьютерной техники породило немало надежд на возникновение «кнопочной демократии», которая позво лила бы гражданам доводить свои предпочтения до сведения власть имущих быстрее, чем когда-либо прежде. С тех пор, однако, энтузи-азм на этот счет угас. Ни одна из индустриально развитых стран так и не решилась на подобный эксперимент. Неясно, сможет ли «кнопочная демократия», оставляющая человека наедине с диспле ем, унаследовать лучшие черты демократии нынешней — живой диалог, творческую дискуссию, дух компромисса. К тому же даже среди самых богатых стран нет такой, которая располагала бы ком пьютерной сетью, достаточной для осуществления этого грандиоз ного плана.

Политическая культура и участие — важнейшие источники ле гитимности политических режимов. Прибегая к широко распрост раненной метафоре, можно сказать, что народная поддержка дает правительству кредит, который может быть инвестирован в гибкую и эффективную политику. Бывает и наоборот: теряющий поддерж ку режим вовлекается в порочный круг политической инфляции, когда отсутствие одобрения народа делает невозможным эффектив ное принятие решений, а это не способствует привлекательности власть имущих в глазах населения. Первый вариант сумела проде монстрировать послевоенная Западная Германия. Примеров второго слишком много, чтобы выбрать из них самый наглядный.

В заключение еще раз остановимся на том, как по-разному мож но изучать политическую культуру. Бихевиористы Алмонд и Верба использовали это понятие для того, чтобы выработать обоснован ное эмпирическими данными представление об условиях стабиль ности либеральной демократии. Марксистов гораздо больше инте-ресовало объяснение того, почему рабочий класс оказался не в состоянии выполнить предписанную ему «учением» всемирно-исто рическую миссию. Различны и способы анализа. Для бихевиорис- тов главное — национальная культура, для марксистов — культу ры классов. Там, где бихевиористы говорят о передаче ценностей от поколения к поколению (социализации), марксисты видят их пере дачу от класса к классу (индоктринацию). Если для бихевиористов

культура относительно автономна, то марксисты делают особый акцент на «идеологических фабриках» (средствах массовой комму никации и т. д.), находящихся под контролем господствующего клас са. Как видим, различия между двумя школами весьма глубоки, но это не мешает им сосуществовать, обогащая друг друга. Изучая по литическую науку, необходимо получить представление об обеих, а ученый-специалист, сверх того, должен уметь применять и бихевио ристские и марксистские методы анализа. Полностью отвергать один из подходов — значит игнорировать исключительную сложность современного мира, который может быть научно освоен и познан лишь при условии применения разнообразных исследовательских средств.

<< | >>
Источник: ГОЛОСОВ Г.В.. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПОЛИТОЛОГИЯ. 2001

Еще по теме Политическое участие:

  1. Глава 13. Политическая культура и политическое участие.
  2. 50. Формы политического участия
  3. Политическая культура участия.
  4. 1. Сущность политического участия
  5. § 2. Политическая мысль об участии
  6. § 1. Понятие политического участия
  7. 3. Формы политического участия
  8. § 4. Демократия и участие граждан в политической системе
  9. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И УЧАСТИЕ
  10. § 1. Многоплановость участия личности в политической жизни
  11. 2. Гражданин. Участие граждан в политической жизни.
  12. § 3. Политическое участие граждан России
  13. Лекция 16 ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧАСТИЕ
  14. Г л а в а 13 ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ
  15. Тема 11. ИНДИВИД КАК СУБЪЕКТ И ОБЪЕКТ ПОЛИТИКИ. ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧАСТИЕ
  16. Дискуссия «Политические партии России: участники политического процесса или "пятое колесо" политической системы?»