<<
>>

Сирийские провинции в период общего структурного кризиса Османской государственности (XVII - начало XIX в.)

Система военно-ленного землевладения (тимарная или си- пахийская система) была распространена в сирийских про­винциях Османской империи лишь частично. Однако кризис этой системы в общегосударственном масштабе, явно обоз­начившийся с конца XVI в., в полной мере отразился на Си­рии.
В качестве официального представителя Порты вали дол­жен был пользоваться необходимой финансовой и военной поддержкой со стороны имперского центра. На деле же, с ос­лаблением роли сипахи (держателей условных земельных по­жалований), центральная власть была вынуждена переложить бремя сбора налогов и поставки военной силы на губернато- . ров провинций. Вали нес перед Портой всю полноту ответст- ! венности за исправное поступление налогов, подчас выступая | в роли фактического генерального откупщика всех податей, 1 налагаемых на податное население вверенной ему провинции. По мере нарастания финансового кризиса и коррупции в Ос­манской империи в XVII—XVIII вв. османской администра­ции в провинциях неизбежно приходилось опираться в своей деятельности на традиционную местную знать.

Для Сирии XVII—XVIII вв. был характерен тот же процесс, что и для Османской империи в целом — процесс складыва­ния новой социальной общности — аянства, т. е. крупной провинциальной знати, сочетавшей контроль над крупными земельными владениями и занятие постов в провинциальной администрации. По отношению к государству аяны выступа­ли, прежде всего, в качестве откупщиков права сбора налогов

с государственных земель. Земельные откупа — ильтиза- мы — приобрели в Сирии, как и в других областях Османской империи, широчайшее распространение. Откупщик-жуль- тазим авансом выплачивал государству сумму поземельного налога, причитающуюся с того или иного участка земли, а затем обогащался за счет крестьян. Государство «закрывало глаза» на злоупотребления мультазимов, облагавших кресть­ян непомерными податями.

Постепенно мультазимы стали все больше стремиться к тому, чтобы сохранить за собой контроль над вверенными им землями на пожизненной или даже на­следственной основе. Ежегодные аукционы откупов превра­тились в фикцию. Порой сам губернатор выступал в качестве генерального откупщика податей во вверенной "ему провин­ции. К концу XVIII в. многие землевладельческие кланы в Сирии уже из поколения в поколение распоряжались своими земельными владениями, в то время как занятие официаль­ных государственных должностей не являлось для предста­вителей того или иного клана непременным условием сохра­нения своих владений. После османского завоевания местная земельная знать — многочисленные арабские эмиры и шей­хи, лояльно относившиеся к османам, в большинстве своем сохранили свои земельные владения на прежних условиях, став вассалами и данниками Порты. В основном землевла­дельцы принадлежали к числу местной клановой и племен­ной знати. В Горном Ливане сложилась довольно строгая фео­дальная иерархия, во главе которой стояли эмиры из рода Маанидов, а с конца XVII в. — династия Шихаб. Представи­тели менее знатных родов эмиров и шейхов Ливана управля­ли своими округами — мукатаа с правом наследования при условии несения военной службы под руководством ли­ванского эмира. Младшая ветвь клана Шихаб управляла Ан- тиливаном. Шиитские эмиры из рода Харфуш являлись наследственными правителями Баальбека и части долины Бекаа. Земли, населенные ансариями (алавитами) — Джэбэль- Ансарийя, были разделены между несколькими местными вождями — мукаддамун, платившими дань паше Тараблю- са. В Палестине также утвердился ряд влиятельных кланов местных землевладельцев — Джаррар, Абд эль-Хади, Раййан, Абу Гош, Токан и Нимр. В условиях формального господства государственной собственности на землю все эти многочислен­ные землевладельцы выступали по отношению к государству в качестве откупщиков налогов с государственных земель на временной — ильтизам, или пожизненной — маликяне — основе. Официально государство делегировало мулыпазиму (держателю ильтизама) права публичной власти для управ­ления податным населением территории, переданной в иль­тизам.
Политические права мультазимов в отношении подат­ного населения их владений действительно были весьма значительны. Землевладельцы располагали вооруженными отрядами, осуществляли судебные функции на основе, как правило, обычного права, контролировали производственно- хозяйственную и торговую деятельность, организовывали об­щественные работы и т. п.

Представители традиционной землевладельческой и пле­менной знати составляли значительный по численности, но не единственный компонент в среде сирийской провинциаль­ной знати. В XVII в. значительную роль начинают играть выходцы из военно-служилой среды, командиры различного рода военных формирований. В сирийских источниках того времени они обозначаются, как правило, собирательным тер­мином агават. Прежде всего, речь идет о командном составе провинциальных формирований янычарского корпуса. Янычарские гарнизоны в крупных городах Сирии, прежде всего в Дамаске и Халебе, постепенно теряли свою обособлен­ность от местной среды и, одновременно, свою некогда стро­гую военную организацию и корпоративную замкнутость. Часть янычарских командиров в сирийских провинциях, ряды которых постепенно пополнялись представителями местного населения, в XVII—XVIII вв. приблизились по уров­ню своих доходов и характеру их происхождения к основной массе земельной знати. Источником первоначального накоп­ления богатства для сирийских агават служило присвоение налоговых средств, предназначенных на содержание янычар­ских гарнизонов, а также выгоды, извлекавшиеся из раз­ветвленной неофициальной системы протекционизма в отно­шении ремесленников и купцов. Другим важным составным элементом сирийской знати — аянства — становятся мест­ные улама, т. е. верхушка образованных служителей ислама. Обогащаясь за счет подконтрольных им вакфов (неотчуж­даемой земли и другой недвижимости, доходы с которой призваны были идти на нужды мусульманских религиозных учреждений), улама приобретали значительные средства, используя их для приобретения государственных земель в форме ильтизама. В результате типичной становится ситуа­ция, когда та или иная влиятельная семья улама из поколения в поколение контролирует ту или иную доходную должность (например, имама-настоятеля крупной мечети) и, одновремен­но, значительные земельные владения. ,

На смену четкой иерархии государственных служащих и законности как таковой постепенно приходил протекцио­низм, семейно-клановые связи, а также интриги и взятки.

<< | >>
Источник: Под ред. А.М. Родригеса. Новая история стран Азии и Африки. XVI—XIX вв. : учебник для студ. высш. учеб. заведений [Е.Ю. Ванина и др.]; в 3 ч. — М. : Гуманитар, изд. центр ВЛАДОС, — Ч. 2. — 463 с.. 2010

Еще по теме Сирийские провинции в период общего структурного кризиса Османской государственности (XVII - начало XIX в.):

  1. Социально-экономические отношения в сирийских провинциях Османской империи (XVI — начало XIX в.)
  2. 1. Сирийские провинции Османской империи до начала эпохи реформ (XVI — начало XIX в.)
  3. 6. Сирийские провинции Османской империи в период правления Абдул-Хамида II (1876—1908)
  4. Сирийские провинции Османской империи в эпоху реформ Танзимата (1840—1876)
  5. 2. Общественно-политическая борьба в провинциях «Османской Сирии» XVIII — начале XIX в.
  6. 4. Османская Сирия в период египетской оккупации ив период Танзимата(30—70-е годы XIX в.)
  7. Вопрос 83. Начало общего кризиса капитализма
  8. Новые явления в аграрных отношениях Османской империи в XVI—XVII вв. Кризис военно-ленной системы.
  9. ПОЛОЖЕНИЕ В ПРОВИНЦИЯХ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
  10. Соединенные провинции в начале XVII в.
  11. 84. КРИЗИС ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
  12. 5. Проникновение западных идей и первые ростки сирийского патриотизма. Российское присутствие в Сирии и Палестине в XIX в.
  13. Перемирие 1609 г. Республика Соединенных провинций в первой половине XVII в
  14. Народные движения в Османской империи в XVI — начале XVII в.