<<
>>

ГОСУДАРСТВО

В 1493 г., когда Колумб вернулся в королевство Кастилия, на карте Европы (от Португалии до Астраханского ханства) было, по крайней мере, 30 суверенных государств. А 500 лет спустя (если не учитывать Андорру и Монако, Кальмарскую унию и Шведскую федерацию, бывших независимыми только de facto) ни одно из указанных на той карте 30 государств не сохранилось как отдельное независимое государство.
Из суверенных государств Европы на карте 1993 г. четыре образовались в XVI в., четыре — в XVII в., два — в XVIII в., семь — в XIX в. и не меньше чем 36 — в XX в. Возникновение и разрушение государств — это самое важное явление современной Европы и нынешнего мира.

Образование государств в Европе уже было предметом разнообразных исследований. Традиционно этот процесс рассматривают с точки зрения конституционного и международного права. Описывают ту правовую структуру, в рамках которой империи, монархии и республики создают свои пра­вительства, осуществляют контроль над зависимыми субъектами и добиваются признания.

С недавних пор больше внимания стали уделять долгосрочным факторам, например продолжительности существования государств. Так, Норберт Элиас считает образование государств частью цивилизационного процесса, развивающегося со времени феодальной раздробленности через постепенное расширение (и укрепление) княжеской власти.

Другие больше заняты взаимодействием внутренних структур с внешними отношениями. Согласно одной точке зрения, в основном имеется три типа государств: империи, собирающие дань, системы раздробленной независимой власти и национальные государства. Их жизнеспособность зависела или от концентрации у государства капитала, как в Венеции и Соединенных провинциях, или от концентрации средств принуждения, как в России, или различных сочетаний первого и второго, как в Великобритании, Франции или Пруссии.

Но главными

факторами повсюду были деньги и насилие. Влияние государства на международные дела зависело от участия этих государств в сложных многосторонних властных объединениях, которые постоянно создавались и распадались в ходе более 100 больших войн, которые Европа пережила со времени Возрождения. Так что следует, прежде всего, ответить на вопросы: «Как государства производят войны?» и «Как войны производят государства?». Примерно такие вопросы исследованы на большом фактическом материале Полем Кеннеди.

В создании государств главной целью считается создание национального государства, и эта цель достигалась многократно. Но к ней вели самые разные пути. Впрочем, в конечном счете все зависело от силы. Так, Ришелье писал: Qui a la force a souvent la raison en matiure d'Etat. [В делах государственных сила всегда права]. Так что задумаешься, действительно ли национальное государство является конечной целью.

Москве, и брак был устроен. Зоя отправилась в путь вслед за послами через балтийский порт Ревель. Она перешла в православие и обвенчалась с Иваном 12 ноября 1472 г. Трудно переоценить, как был почетен для князя Ивана брак с византийской принцессой. До тех пор Москва была самой далекой провинцией самой незначительной ветви христианства. Тамошние княжества даже не попадали на карты. А теперь они касались порфиры кесарей. Они и сами были всего в одном шаге от того, чтобы подогнать ее под себя.

В 1477-1478 гг. Иван выступил против Новгорода Великого, пять провинций которого территорией превосходили Московское княжество. В то время Новгород только что признал светскую

власть Литвы и церковную власть митрополита Киевского. Иван увидел в этом вызов себе, и ero армия довольно быстро принудила плохо защищенный город сдаться и присягнуть на верность. Во второй раз московский князь посетил Новгород, чтобы подавить мятеж, за чем последовали массовые расправы и высылки. Та же участь постигла Псков и Вятку. Летом 1480 г. золотоордынский хан Ахмад начал третий поход с целью принудить Москву платить дань.

Он рассчитывал на помощь Польско-Литовского княжества, но таковая помощь не последовала. Иван проявил твердость, Ахмад отправился восвояси с пустыми руками, и зависимость Москвы от Орды наконец прекратилась. Москва освободилась. К этому вре- Христианский мир в кризисе, ок. 1250-1493 335

мени Иван уже называл себя царем и самодержцем — русскими вариантами кесаря и автократора. Как и Карл Великий за 700 лет до него, князь полуварварского народа являл себя не основателем нового государства, но, скорее, возродителем старой, ушедшей и оплакиваемой империи ромеев.

Праздник Крещения (Богоявления), 6 января 1493, Кремль, Москва. Шла торжественная праздничная служба в великолепной домовой церкви Великого князя — Благовещенском соборе. Был двенадцатый день по Рождестве, конец Святок. Звонкие голоса певчих, участвовавших в этой службе по византийскому

канону и на древнем церковнославянском языке, отдавались эхом под куполом собора и разносились по всему храму, украшенному замечательными фресками. Иконостас, отделявший алтарь, был намного древнее, чем сам храм. В нескольких ярусах иконостаса разместились иконы, написанные величайшими мастерами средневековья: Феофаном Греком, Андреем Рублевым, Прохором из Городца. Длиннобородые священники в праздничных облачениях неспешно двигались вокруг престола с каждением, совершали утреню и готовили Дары.

По случаю праздника Крещения вместо обычной литургии св. Иоанна Златоуста совершалась литургия св. Василия Великого48. Славянский вариант этой службы совпадал в основном с тем, как она служится православными на Балканах. Народ в храме, хотя и хорошо знал службу, но понимал древний ее язык не лучше, чем итальянцы и испанцы понимают церковную латынь. Литургия (Synaxis) началась входом служащих священников, затем дьякон провозгласил Мирную ектенью «О свышнем мире и о спасении душ наших миром Господу помолимся. О мире всего мира...». Затем последовали стихиры, тропари, псалмы, апостольское чтение и чтение из дневного Евангелия, молитвы, опять ектеньи и Херувимская.

Евангельское чтение на этот день было Зачало 2 главы от Матфея:
Карта 15

Священник, поклонившись, взял Евангелие с престола, и дьякон с Евангелием, вышел Царскими вратами, в то время как священник возглашает, обратясь на Запад: «Премудрость, прости! Услышим Святого Евангелия чтение. Мир всем». Дьякон: «И духови твоему. От Матфея Евангелия, чтение». Хор: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе». Священник: «Вонмем!»

Г і A Е ä І.

жі рождш&л ах єн. LtitM'k ШнстЬи ВО дин нрд* фірл, СІ, волш w sot тим прїнлошд so nfmhmi, гіігсдмціс

і. гд£ єсть ро*А(й(* црь Г&їниТщ iha^^om* cossi- Здіі era м* яостоці н rtpL RAO^O*! ПОШОКНТШЛ

ГЛАВА 2.

К

огда же Iicycb родился гь Bnajeeirfe 1удейскоп so дни царе Ирода, пришли rv Iepyea- jbh-ь волхвы * ci востока и говор т:

2. гд$ родимшйсл Царь 1у- дейсий? ибо мы umtxa згйзду Его на востогЪ в пряшхн по­клониться Ежу.

Затем дьякон читает: «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему...» (Мф. 2, 1-2)

Вторая часть службы Анафора, или Предложение Даров, начинается Великим входом, когда священники и дьяконы торжественно выходят с молитвами, каждением и свечами. Затем следует Верую, преложение хлеба и вина, молитва Господня и причастие. Во время причастия хор поет: «Тело Христово примите, источника бессмертного вкусите». По православной традиции священник называет по имени каждого причастника: «Раб Божий Иван причащается Святого Славного тела и крови Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов и в жизнь вечную». После благодарения священник раздает освященный хлеб и преподает крест для целования, затем входит в алтарь Царскими вратами, и они за ним закрываются. Последние слова Отпуста: «С миром изыдем» сопровождаются пением Кондака Четвертого гласа: «Явился еси основание неколебимое Церкве, подая всем некрадомое господство человеком, запечатлея твоими веленьми, небоявленне Василие преподобие».

А далеко от Москвы неизвестный русским Адмирал Океана именно в это время боролся с яростными зимними ветрами на обратном пути в Испанию. Через неделю он выйдет на берег в Палосе.

В этом году Рождество и Святки в Москве были окрашены особенными переживаниями. Ученые монахи предсказывали уже некоторое время, что никто не доживет до конца года. По православным подсчетам, август 1492 г. — тот месяц, когда Колумб отправился в свое плавание, — знаменовал конец седьмого тысячелетия от Сотворения мира, и давно уже было предсказано, что это будет концом мира. На следующие годы даже не рассчитывали церковные календари. Хотя православные пользовались тем же юлианским календарем, что и латинская Церковь, но для определения anni mundi (то есть лет творения) У них была своя система, как и византийцы, они начинали год 1 сентября. Итак, поскольку они верили, что слова «семь дней творения» метафорически означают семь тысячелетий творения, а само Творение они относили к 5509 г. до РХ, сле- Христианский мир в кризисе, ок. 1250-1493 337

довательно, в 1492 г. по РХ исполнялось 7000 лет, то есть пришло время Судного дня. Сначала критической датой полагали 31 августа; когда миновал этот день, стали думать, что трубный глас раздастся 31 декабря, в последний день светского года и в середине празднеств Рождества. Наконец и Крещение подошло без всяких происшествий, так что Москва вздохнула с облегчением49.

Москва в это время стояла на пороге новой судьбы. Великий князь Иван III вовсе не рассчитывал на близкий Судный день. Он был близок к завершению грандиозного плана перестройки кремля (укрепленного города) своей столицы и собирался запустить в символах и учении мощный русский Миф, который бы соответствующим образом поддержал растущую политическую мощь Москвы.

Большинство русских городов имело свой кремль. Но Московский Кремль, каким он стал после перестройки его Иваном III, затмил все, что было до него. В январе 1493 г, прошло только несколько месяцев, как достроили его стены из красного кирпича и его высокие круглые башни. Московский Кремль занял площадь громадного (неравностороннего) треугольника с периметром в 2,5 км, и здесь можно бы было уместить половину лондонского Сити. Сердце Кремля — это воздушное пространство открытой площади, вокруг которой высятся четыре собора и великокняжеские палаты. Благовещенский собор был закончен только за три года до того. Расположенному рядом с ним Успенскому собору — митрополичьему — было тринадцать лет. Он был построен архитектором из Болоньи Аристотелем Фиорованти, который должен был приспособить для новых нужд стиль древнего Владимира. Успенский собор стал затем образцом для церковной архитектуры Москвы.

Внутри собора открывалось большое открытое пространство (без галерей) под куполом и с боковыми приделами. Его еще расписывали в то время фресками, на которых чистыми и яркими красками сияли удлиненные фигуры грека Дионисия. Собору Ризоноложенья на другой стороне было семь лет, Архангельский же собор был пока еще только в проекте. В Грановитую палату, творение итальянцев Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари,

названную так по особой (граненой) отделке камней на ее фасаде, только что вселилась семья великого князя. Князь переехал сюда после того, как прожил несколько лет в доме своего любимого министра. Грановитую палату построили на месте деревянного чертога, не один век служившего предшественникам Ивана III. Мало нашлось бы христианских столиц (исключая только Рим и Константинополь), которые бы сравнились с Москвой в этом ее великолепии.

Внутри Грановитой палаты семью Ивана раздирало соперничество двух сильных женщин: его второй жены Зои Палеолог и его невестки Елены Степановны. Зоя, племянница византийского императора, стала женой Ивана после смерти его первой жены Марии Тверской. Теперь ее главной заботой было защитить интересы семерых своих детей, из которых старшему Василию было тринадцать лет. Елена была дочерью Стефана IV, господаря Молдавии, вдовой наследника и преемника Ивана — Ивана Младшего, который недавно умер. Елена стремилась соблюсти интересы своего девятилетнего сына Дмитрия. В 1493 г. Иван еще не решил, кого назначить своим наследником: Василия или Дмитрия и попеременно выделял то одного, то другого. Так что атмосфера в Кремле, должно быть, была наэлектризована50.

Елена Степановна (Молдавская)
Иван Меньшой (ум. в 1490 г.)
Дмитрий (1483-1509 it.)

(1) Мария Тверская = Иван III = Зоя Палеолог (2) (1440­1505 гг.)

Елена j Александр, великий князь Литовский Мария

-Василий (царь)

- Юрий

- Дмитрий

- Семен

- Иван

-Андрей 338 PESTIS

В России помнят, что Иван III освободил страну от татарского ига. И мало кто вспоминает, что в финансовых вопросах, военных и политических делах он без колебаний пользовался методами татар, что он заменил татарское иго московским, постоянно меняя союзников из ханов и князей. В борьбе с Золотой Ордой, главенство которой он отверг еще в 1480 г., ближайшим союзником ему был Крымский хан, и хан помогал ему покорять братские христианские княжества так усердно, как татары никогда не решались. С точки зрения Москвы, и это мнение стало господствующим, Иван Великий восстановил гегемонию русских. С точки зрения новгородцев и псковитян, он был антихристом, который разрушил древние русские обычаи. Когда пришло ему время писать завещание, он назвал себя (как, впрочем, до него сделал и его отец) «многогрешным рабом Божьим»51.

Иван III первым начал называться царем, то есть кесарем: за двадцать лет до описываемых событий он прибег к этому титулу в договоре с псковской республикой, по- видимому, чтобы подчеркнуть свое превосходство над другими поместными князьями. И он повторяет это несколько раз в 1480-е годы. Но царь, хотя и стоял выше князя, не был эквивалентом византийского василевса. Этот титул невозможно истолковывать в смысле императорского достоинства в отсутствие других атрибутов империи. В конце концов, кесарями (цезарями) называли также и соправителей императора и наместников верховного августа.

В 1489 г. Иван III рассматривал и другую возможность. В сношениях его с Габсбургами ему сказали, что он мог бы получить от папы королевскую корону. Его положение на Западе, конечно, тогда укрепилось бы. Но титул rex, или король, имел такие смысловые оттенки, которые были оскорбительны для московитов. [краль] И принять титул короля значило бы снова предать истинную веру, как ее предали греки во Флоренции; поэтому Иван отказался. «Мои предки, — объяснил он, — некогда дружили с императорами, которые отдали Рим папе»52. Что он действительно сделал, так это заимствовал у Габсбургов их императорскую эмблему. И с 1490-х гг. двуглавый орел начинает появляться как эмблема государства в Москве, как и в Вене, и в Константинополе. [aquila]

Помимо страха перед приближающимся концом света, московская церковь переживала также в то время период неопределенности. Она уже порвала с Константинопольским патриархом (см. сс. 446-447), но не получила полной самостольтельности. В отличие от митрополита Киевского, который в то время жил в Литве, Московский митрополит избирался епископами и возглавлял церковную организацию, которая не признавала над собой никакого главы. В течение уже сорока лет невозможно было примирить такое положение дел с отсутствием императора, а потому и с византийской традицией нераздельности Церкви и Государства. Как не могло быть императора без правой веры, так не могло быть и правой веры без императора. Некоторые возлагали надежды на то, что православные вернут себе Константинополь и христианского императора (так называемая великая идея). Другие надеялись как-то договориться с германским императором латинян. Но это было отвергнуто. Москве оставался только один путь: сделать то, что в прошлом сделали Сербия и Болгария — обрести собственного императора.

Пока же ближайшей задачей было составить новые пасхалии на восьмое тысячелетие. За эту задачу взялся митрополит Зосима осенью 1492 т. «Мы сознаем, что Господь близок, — писал он в Предисловии, — но время Его прихода не известно». Затем он дает краткое историческое обозрение. Константин основал Новый Рим, св. Владимир крестил Русь. Теперь Иван III должен стать «новым императором Константином в новом Константинополе — Москве»53. Так впервые появляется то родословие, которое теперь Москва будет на себя примеривать.

В том же 1492 г. впервые «новый Константинополь — Москва» получает и другое, более знакомое нам наименование: Третий Рим. В том году Новгородский архиепископ Геннадий, предположительно, получил перевод римской легенды о Белом клобуке, а с ним и предваряющий рассказ, как рукопись этой легенды была некогда найдена, в Риме. Между учеными нет единого мнения о возрасте этого текста, части которого могут быть позднейшими интерполяциями. Но не случайно Предисловие ясно намекает на Москву как на Третий Рим. Автором Предисловия некоторые считают известного переводчика, который тогда трудился над Апокалипсисом Ездры. А этот труд Христианский мир в кризисе, ок. 1250-1493 339

был частью проекта архиепископа Геннадия снабдить московскую Церковь полной версией Библии вроде латинской Вульгаты54.

Как только удастся подчинить русские княжества, имперские амбиции Москвы обязательно обратятся против Великого княжества Литовского — западного соседа Москвы. Литва, как и Москва, выиграла от монгольского нашествия, сумев аннексировать территории, некогда принадлежавшие Руси, К концу XV в. Литва, как и Московия, контролировала огромную территорию — в основном в бассейне Днепра, — которая протянулась от Балтики до Черного моря.

Но, в отличие от Москвы, Литва была открыта западным влияниям. Уже более века Великое княжество процветало в условиях личной унии с Польшей (см. сс. 429-430). К 1490-м гг. литовский двор в Вильно и католические иерархи были в значительной степени полонизованы по языку и культуре. Литовская династия владела не только Польшей, но и Богемией и Венгрией. В отличие от Москвы, Литва допускала довольно широкое религиозное многообразие. Католические иерархи мирились и с численным превосходством православных, и с постоянным ростом еврейского элемента. В отличие от Москвы, Православная церковь Литвы не порвала с Константинополем, сохранив старинную преданность Византии. И митрополит Киевский имел все основания сопротивляться сепаратизму Москвы, разделявшему православных славян и направлявшему события к отделению Русской православной церкви.

В январе 1493 г. отношения Москвы с Литвой начали принимать новый оборот. За шесть месяцев до того умер Казимир Ягеллончик, польский король и великий князь Литовский, разделив свои владения между вторым и третьим сыном. Польское королевство отошло к Яну Ольбрахту, Литва — к неженатому Александру. (Старший сын к тому времени был уже королем Богемии и Венгрии.) Иван III увидел в происшедшем новые для себя возможности. С одной стороны, он готовил посольство в Вильно для переговоров о заключении политического брака Великого князя Александра и дочери Ивана Елены. Но в то же время он уже готовился подорвать modus vivendi этих двух государств. Впервые в истории Москвы он снабдил посла инструкциями потребовать от литовцев признания доселе не известного никому ти­тула государя всея Руси55. Эта была настоящая «двойная игра» дипломатии: одно направление деятельности — определенно дружественное, а другое - открыто враждебное. Литва намеренно втягивалась в такой сговор, который ставил под вопрос будущее всех восточных славян.

Для достижения заветной цели Иван прибег к прямой демонстрации: незадолго до Рождества он арестовал двух литовцев, работавших в Московском Кремле. Их обвинили в том, что они замышляли отравить Ивана. Обвинения против Яна Лукомского и Мачея Поляка звучали не очень правдоподобно, но их вина или невиновность не имели большого значения. Арестованных выставили в клетке на замерзшей Москве-реке на всеобщее обозрение; накануне отбытия посольства в Литву их там же заживо сожгли56. Когда в пламени жаркого костра таял лед и тяжелая металлическая клеть шла иод воду, увлекая в клубах пара обуглившиеся останки узников, проницательный зритель мог понять: сценарист что-то хотел сказать этим о политическом будущем Литвы.

Для присвоения титула государь всея Руси не было достаточных оснований ни в историческом прошлом, ни в реалиях того времени. Претензии на этот титул были из разряда претензий, например, Англии на Францию. В 1490-х гг., по прошествии двух с половиной веков с тех пор, как исчезли все следы некогда единой Киевской Руси, у русского князя было не больше прав на этот титул, чем у короля Франции, если бы он в борьбе с Германией претендовал на титул государя всех франков. К тому времени этот титул противоречил отдельной идентичности рутенов Литвы, обретенной ими относительно русских Москвы. И в самом деле, казалось невероятном, чтобы литовцы согласились заплатить такую цену из желания угодить Ивану. В то время они, конечно, не знали, что позволили заложить краеугольный камень территориальных притязаний, на удовлетворение которых уйдут следующие 500 лет.

Таким образом, к 1493 г. уже имелись в наличии все элементы идеологии Третьего Рима: сложившаяся автономная ветвь православия ждала своего императора, князь, связанный родственными узами с последним византийским императором, уже назывался царем и претендовал на то, чтобы быть «государем всея Руси». Единственное, чего не хватало, так это подходящего идеолога, кото- 340 PESTIS

рый бы создал из этих составляющих некое мистическое построение, необходимое в высшей степени теократическому государству. Такой человек был под рукой.

Филофей Псковский (ок. 1450-1525 гг.) был ученым монахом псковского Елеазарова монастыря. Ему были известны пророчества библейского Ездры и Даниила, исторические прецеденты (в Сербии и втором Болгарском царстве), писания псевдо-Мефодия и хроники Манассии, а также легенда о Белом клобуке. Впрочем, все это было известно и другим, но только у Филофея было горячее желание воспользоваться этим знанием на благо московских князей. Псков, как и Новгород, жил в вечном страхе и трепете перед Москвой, и большинство псковских монахов были настроены решительно против Москвы. В своих летописях они упоминают сон Навуходоносора и четырех зверей из видения Даниила в таком ключе, что Москва предстает как новый Навуходоносор. Не известно почему, но Филофей был готов обратить все на пользу Москве. В 1493 г. ему было за сорок, и он еще не приобрел никакого положения в монастыре, где позднее он стал игуменом (то есть аббатом), и не написал еще ни одного из тех посланий, которые прославили его впоследствии. Но в Церкви уже бродили дрожжи, которые заквасили его взгляды. Со временем он должен был выдвинуть идею полного подчинения христиан царю и решительного противостояния латинской Церкви. В послании преемнику Ивана III он призывает царя править по справедливости, потому что мир теперь вступает в последний этап истории: «Блюди же и внемли, благочестивыи царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино царствие. Два убо Рима падоша, а третии стоит, а четвертому не быти. И уже твое христианское царство пнем, по великому Богослову, не останет, а христианьстии Церкви исполнися блаженнаго Давида глагол: «Се покои мои в век века, зде

57

вселюся, яко же изволих» .

Позднее в Послании к Мунехину Филофей метал громы и молнии «против астрологов и латинян»: «И едина ныне святаа соборнаа апостольская Церковь восточнаа паче солнца во всеи поднебеснеи светится, и един православныи великии русскии царь во всеи поднебеснои, якоже Ной в ковчезе спасены от потопа, правя и окормляа Христову Церковь

58

и утверждаа православную веру» .

Так через двадцать лет после смерти Ивана III (но, несомненно, в русле его политики) была сформулирована такая идеология отношений церкви и государства, которая не оставляла места никакому компромиссу.

Позднее сложилась русская традиция утверждать, что Москва просто наследовала порфиру Византии. На деле же русские сохранили лишь формы византинизма, но утратили его дух: московитов нисколько не интересовали универсальные и экуменические идеалы Восточной Римской империи. Самый выдающийся исследователь данного вопроса называл идеологию Третьего Рима «фальшивой подменой». «Христианский универсализм Византии преображался и искажался в узких рамках московского национализма»59.

Последовательность теологии Москвы была несколько потревожена в последние годы правления Ивана III дискуссиями, которые разрешились в пользу самых бескомпромиссных идеологов. Одна дискуссия разгорелась вокруг воззрений секты жидовствующих. Другая — вокруг предполагаемого обогащения монастырей через землевладение. Иосиф, игумен Волоколамский, возглавил и антижидовствующих, и стяжателей.

Землевладение было неотделимо от силы московской Церкви. Но против него выступали монахи-нестяжатели, во главе которых стояли «заволжские старцы», придерживавшиеся более древней традиции монахов-отшельников. Кажется, Иван III был уже готов к секуляризации монастырских земель, но его уговорили воздержаться от этого. Проблема достигла критической стадии после его смерти, когда бывший его фаворит Патрикеев, теперь ставший монахом, опубликовал новое издание Номоканона — Собрания православных канонов. Один из сотрудников Патрикеева Максим Грек, который выступал за «нестяжание» по отношению к церковным землям, едва уцелел.

Еще большие страсти разожгли жидовствующие. Они появились в 1470-х гг. в Новгороде, где, как говорят, объединились в антимосковскую партию. Взгляды жидовствующих сформировались, предположительно, под влиянием польских и литовских евреев, а их самих считали скрытыми приверженцами иудаизма. Кажется, их деятельность не смущала царя, который даже назначил подозревавшегося в жидовствовании нов- Христианский мир в кризисе, ок. 1250-1493 341

тородца настоятелем Успенского собора; возможно, их даже поддерживала Елена Степановна. Несмотря на созыв Собора 1490 г. для рассмотрения обвинений в иконоборстве и отпадении от учения о Троице, эти идеи продолжали циркулировать в высших слоях общества. Но игумен Иосиф не сдавался. В 1497 г. в своем «Просветителе» он обвиняет, ни больше ни меньше, самого митрополита Зосиму как главу жидовствующих и содомита, «мерзкого, злого волка»60. Игумен Иосиф вместе с архиепископом Геннадием были большими почитателями испанской инквизиции, и их усердие вскоре было вознаграждено большим auto-da-fe. Они смогли убедить соотечественников в том, что зло исходит от Запада — идея, которая то и дело появляется затем и позднее в русской истории. В их времена «Запад» означало в первую очередь Новгород, а затем королевство Польши и Литвы.

В том же направлении развивалась и дипломатия Ивана III6'. Дипломатия в то время была медлительной. Московским посольствам обычно требовалось от 6 месяцев до 4 лет, чтобы отправиться за границу и вернуться с докладом, и, вернувшись, послы подчас обнаруживали, что ситуация дома больше не соответствует их инструкциям. Но и в таких условиях к 1490-м гг. было ясно, что Москва стремится в первую очередь окружить Литву. Отец Ивана не нарушал мира с Литвой, а по его смерти Иван с матерью были вручены заботам «моего брата — короля Польского и Великого князя Литовского Казимира»62. Теперь все это подвергалось ревизии.

В 1493 г. подходили к концу 20 лет интенсивной дипломатической деятельности Ивана III. Общее направление этой деятельности было в том, чтобы ограничить и окружить Ягеллонов. Договор со Стефаном IV, господарем Молдавии, был скреплен женитьбой сына, хотя Молдавия продолжала воздавать почтение польскому королю. Планы Ивана объединиться с Венгрией против Ягеллонов разрушились с внезапной смертью Маттиаша Корвина и последующим избранием Владислава Ягеллона королем Венгрии. Царь даже установил контакты с независимыми князьями Мазовии. С 1486 г. Иван III постоянно обменивается посольствами с Габсбургами, которые до тех пор ошибочно полагали, что московиты — ленники Литвы. В 1491 г. австрийский посланник Йорг

фон Тум развертывает перед царем планы громадной антиягеллонской коалиции из Империи, Тевтонского ордена, Молдавии и татар. В январе 1493 г. посланник Ивана Юрий Траханиот следует за Максимилианом до самого Кольмара и обнаруживает, что император уже заключил мир с Ягеллонами и теперь больше занят новым крестовым походом.

В отношениях Ивана III с Крымским ханством присутствовал важный антилитовский компонент. Он использовал крымских татар главным образом для борьбы с Золотой Ордой, и в июне 1491 г. послал три армии, чтобы разгромить лагерь Золотой Орды в устье Днепра. В то же время Иван не мог не заметить, что, когда отношения с Москвой налаживаются, татары начинают совершать набеги на Польшу и Литву. Зимой 1492-1493 гг. Московия была втянута в эпизодическую пограничную войну с Литвой. Несколько пограничных княжеств тогда то и дело переходили с одной воющей стороны на другую. Рязанский князь готовился дать отпор карательному вторжению, предпринятому литовским воеводой Смоленска. Московское войско, которому было приказано захватить Вязьму в верховьях Днепра, оправилось в поход всего лишь на несколько дней позже Московской миссии мира в Вильно. Оставалось только гадать, мир или война были на уме у Ивана.

В этот век великих открытий Москва, несмотря на свою удаленность, не была полностью изолирована. Каждое Московское посольство возвращалось с иностранными инженерами, архитекторами, пушкарями в обозе; немецкие и польские купцы приезжали в Московию каждый год закупать меха. Правда, не было прямых контактов с Англией Тюдоров, Францией Валуа или Испанией Фердинанда и Изабеллы. Торговля по Балтике с Нидерландами заканчивалась в Ливонии, а обходной путь вокруг Северного мыса еще не был открыт. Но тем не менее у Москвы были надежные связи с остальной Европой. На севере «немецкий путь» пролегал через Новгород в Ревель и Ригу, а оттуда морем в Любек. По суше лесные дороги протянулись на запад до границ перед Смоленском, а оттуда до Вильно и Варшавы. Иван III ввел в действие почты и почтовых лошадей, поддерживать которые он заповедал в своем завещании63. На юге старинные речные пути быстро могли домчать путешественников до Кас- 342 PESTIS

пийского или Черного моря, а оттуда кораблем в любой порт Средиземноморья. Несмотря на продвижение турок, Московия поддерживала тесные связи с древним византийским миром — то есть с Балканами, Грецией, и в особенности с Афоном, и через Грецию — с Италией.

К тому же Московия делала и собственные открытия. В 1466-1472 гг. тверской купец Афанасий Никитин (ум. 1472 г.) совершил шестилетнее путешествие в Персию и Индию. Он уехал через Баку и Ормуз, а вернулся через Трапезунд и Каффу. Его приключения были описаны в одной из первых книг путешествий Хождение за три моря. Десять лет спустя военная экспедиция Салтыка Травина и Курбского перевалила через Урал и вышла на Обь (что по масштабам сравнимо с путешествием Льюиса и Кларка в Америку 300 годами позже). В 1491 г. два венгерских старателя проникли в арктические районы Печоры, где были обнаружены серебро и медь. Это открытие, возможно, было причиной появления в Москве в январе 1493 г. австрийского старателя Снупса с письмами от императора Максимилиана, в которых содержалась просьба разрешить произвести разведку на Оби. Поскольку Ивану IV сейчас связи с Габсбургами не были нужны, Снупсу отказали.

Что же касается Адмирала Океана, то известия о его открытиях достигли Москвы четверть века спустя при посредничестве Максима Грека. Максим Грек (Михаил Триволис, ок. 1470-1560 гг.) принадлежал тому угасавшему византийскому миру, части которого еще образовывали единый культурный регион. Он родился в Арте в Эпире при турецком правлении. Оттуда его семья переехала в венецианский город Корфу. В 1493 г. он оказывается во Флоренции, где

изучает Платона и сочувственно внемлет проповедям Савонаролы. Поучившись затем в Венеции и в Мирандоле, где он занимался экзегезой греческих текстов, он постригается в доминиканском монастыре самого Савонаролы Сан-Марко. Позднее, уже монахом с именем Максим, он десять лет трудится в Ватопедском монастыре на Афоне переводчиком в той панправославной и греко-славянской среде, где раскол православной и католической традиций не имел значения. Затем его приглашают в Москву для работы с греческими и византийскими рукописями в царской библиотеке, с чем не могли справиться московские ученые; Он вскоре поссорился с радикальной фракцией московской Церкви, и те обвинили его в колдовстве, шпионаже и приверженности константинопольскому патриарху. Максим, однако, пережил продолжительное тюремное заключение, имел личную встречу с Иваном IV и стал затем пользоваться его покровительством. Он был «последним в своем роде»64.

В писаниях Максима Грека, появившихся В 1550-е гг., упоминается «большой остров Куба»63. И нет сомнения, что к тому времени он хорошо знал о плавании Колумба в Карибском море. Но здесь важна хронология его жизни. Так как Максим провел тридцать лет в тюрьме, то можно предположить, что эти сведения он привез с собой во время своего появления в Москве в 1518 г., то есть через 25 лет после путешествия Колумба.

Это одно из замечательных совпадений: современная Россия и современная Америка начинают свой исторический путь примерно в один год — 1493 г. по РХ. Европейцы узнали о существовании Нового Света почти в тот момент, когда московиты узнали, что их Старый Свет еще не клонится к закату.

<< | >>
Источник: Дэвис Норман. История Европы / Норман Дэвис; пер. с англ. Т.Б. Менской. — М.: ACT: — 943с.. 2005

Еще по теме ГОСУДАРСТВО:

  1. 17. Сущность бюджета государства в рыночной экономике, его роль, место и функции в фин. — кредит. системе. Бюджетный кодекс государства. Бюджетное устройство государства и его принципы
  2. Лекция № 22 ТИПОЛОГИЯ ГОСУДАРСТВ 22.1. Государство и проблема принципала и агента
  3. Лекция № 21 ГОСУДАРСТВО КАК ОРГАНИЗАЦИЯ 21.1. Функции государства
  4. 1. Каковы были государства Ближнего и Среднего Востока (Древний Египет, государства Двуречья, Ассирия, Финикия)?
  5. Марксистское учение о государстве как социальной организации классово-антагонистического общества.Государство и гражданское общество.
  6. 3. Возникновение государственности у славян. Образование древнерусского государства. Теории происхождения древнерусского государства
  7. 12. Предпосылки образования русского централизованного государства. Особенности русского централизованного государства
  8. ГОСУДАРСТВО
  9. Государство
  10. Теории государства