5.4. "Российский проект" в геоэкономике
Отношения с Новым Севером и Западом для нашей страны достаточно противоречивы.
Во многом это связано с тем, что Россия, лишенная на протяжении длительного времени собственной внятной стратегической инициативы и конструкции, оказывается встроенной в активно создаваемую чужую, закрепляющую за ней роль управляемого объекта, сокращая таким образом пространство суверенности, сужая спектр геоэкономических возможностей страны и ее значимых стратегических инициатив в наступившем столетии.Более активная роль России возможна в развитии Нового Востока. Именно здесь, в АТР, РФ непосредственно соприкасается с крупнейшими (кроме ЕС) экономиками мира — США, Японией и Китаем, АСЕАН, Индией и быстро растущими странами Латинской Америки. Кроме того, этот геоэкономический регион представляет для нашей страны сферу жизненно важных интересов: две трети России находятся в Азии, здесь проживает более 30 млн российских граждан и сосредоточено 6080% запасов стратегически важных ресурсов мирового значения — от леса, пресной воды, цветных и редких металлов до нефти, газа, каменного угля и т.
д. АТР является единственным регионом мира, с которым Россия стабильно увеличивает объем торговли (на его долю приходится почти 15% внешнеторгового оборота России), однако РФ не смогла занять рынки АТР. Присутствие ее в экономическом пространстве АТР крайне низко и составляет менее 1%[131].Активизация роли нашей страны в рамках Нового Востока сопряжена с решением следующих задач:
— поддержание стабильности и экономического роста как страны в целом, так и особенно ее восточной части, которая выступает локомотивом интеграции России в АТР;
— обеспечение безопасности, суверенитета и территориальной целостности России;
— обеспечение наиболее благоприятных внешних условий для развития страны, осуществление политики внутренних преобразований;
— адаптация и активное включение в интеграционные процессы в АТР на принципах равенства и открытости.
Задача включения России в региональную интеграцию институционально отчасти решена с принятием страны в состав АТЭС. Это тем более важно, что в 2011 г. на участников этой организации приходилось 57% мирового ВВП, 48% оборота международной торговли, более 40% объема прямых иностранных инвестиций и около 40% населения мира[132].
Вступление России в формирующееся объединение АСЕАН+3 является проблематичным в силу различных культурных, политических и экономических причин. Поэтому наиболее предпочтительной для страны многие исследователи считают интеграцию как на многосторонней, так и на двусторонней основе с упором на развитие торгово-экономических связей и защиту экономических интересов (рыболовство в экономических зонах стран Восточной и Юго-Восточной Азии, продвижение проектов в атомной и гидроэнергетике, добыче и переработке нефти, продаже военной техники и вооружения и др.). Такой подход во многом определяется сложившимся в последнее время разделением труда между регионами страны, где азиатской части России по существу отводится роль только производителя продукции сырьевых отраслей. По данным на конец 1990-х гг. на долю восточных районов приходилось около 25% производства электроэнергии, более 50% производства продукции топливной промышленности, более 50% производства цветной металлургии, примерно 20% продукции лесной и деревообрабатывающей, пищевой и рыбной промышлен- ности[133]. При этом стратегической слабостью российского Дальнего Востока — "окна в АТР" — является разительный дисбаланс между богатыми природными ресурсами и большим ресурсным потенциалом экономического развития региона, с одной стороны, и его малонаселенностью — с другой. Этот дисбаланс не позволяет рассчитывать на формирование емкого дальневосточного рынка и собственных накоплений, необходимых для создания современной экономической инфраструктуры и использования природных ресурсов для социально-экономического развития региона.
Поэтому в экономическом аспекте для России жизненное значение имеет использование азиатско-тихоокеанских капиталов, рынков и интеграционных дивидендов в интересах подъема его экономики.Однако ориентация на преимущественное развитие сырьевого сектора при всех существующих опасениях потери страной и этой ниши мирового рынка вряд ли может считаться выигрышной стратегией в нарастающей конкурентной борьбе. Такой подход оставляет Россию в рамках заведомо устаревшей торгово-посреднической модели внешнеэкономического сотрудничества. Мизерный удельный вес страны в мировой торговле фактически исключает страну из мировых воспроизводственных циклов. Россия выбрасывает "вовне" свои ресурсы, сохраняя структурно перекошенный товарооборот и структурную деформацию экономики с гипертрофированно развитым металлоемким и энергоемким циклопическим машиностроением.
С этой точки зрения можно согласиться с мнением А. Не- клессы, что сохранение ресурсо-сырьевого направления деятельности обозначает для страны все большее слияние с пространством Глубокого Юга и при криминализации экономики и общественной жизни, огромной финансовой задолженности и др. предрекает наихудшую перспективу для России в международном сообществе и мировом хозяйстве XXI в. Необходимость преодоления действия негативных для отечественной экономики факторов требует формирования особой стратегии прорыва на основе учета геоэкономических интересов страны. Важнейшей целью стратегии должно стать создание воспроизводственной (геоэкономической) модели внешнеэкономического сотрудничества. Очевидно, что в выработке такой стратегии геоэкономический регионализм может сыграть особую роль.
Развитие тихоокеанского геоэкономического региона предполагает смену приоритетов внешней политики государства, так как главным направлением внешнеполитической активности России в дальнем зарубежье устойчиво выступает Западная Европа, на которую приходится около трети обменов зарубежными визитами. В последнее время российская внешняя политика стала более диверсифицированной, особенно за счет развития и возобновления контактов со странами Азии.
В этом плане перспективным направлением должна стать активизация отношений с развивающимися странами Востока. Возможные выигрыши от реализации такой политики для России показаны на рис. 33.Расширение доли России на мировом рынке вооружений
Преимущества развития восточной политики для России
Стабилизация политической ситуации в стране и на ее границах
Расширение использования научно-технического и промышленного потенциалов
Решение проблемы дефицита продовольствия за счет импорта из развивающихся стран
Рис. 33. Преимущества повышения активности Российской Федерации в АТР
Таким образом, в формирующейся системе регионального разделения труда РФ может найти себе место, определяемое наличием не столько традиционных сырьевых ресурсов, сколько так называемого человеческого капитала. Тем более что согласно докладам ООН о развитии человека за 2003-2010 гг. ряд индексных показателей, в том числе уровень образования, по нашей стране существенно не отличается от показателей развитых стран и значительно превосходит соответствующие показатели КНР[134]. Однако такое положение не может сохраняться долго, ибо за последний период КНР демонстрирует один из наиболее быстрых темпов прогресса в развитии человеческого потенциала среди стран среднего уровня развития. К тому же в Китае начинают осознавать, что нынешняя модель развития на основе внутренней мобилизации ресурсов имеет пределы, и дальнейшее ускорение экономического роста будет требовать технологического прогресса на основе внедрения инноваций, которые невозможны без вложения высококачественного человеческого капитала. Реализация этого подхода, как представляется, имеет стратегическое значение, в том числе и для активизации России на международном рынке образовательных услуг.
Проблема непосредственной экономической выгоды долгосрочного геоэкономического проекта РФ весьма непроста, учитывая и сложность оценки рыночной стоимости интеллектуального продукта, и "схваченность" мировой торговли наиболее популярными его видами (скажем, в сфере программного обеспечения или аппаратной части информационной индустрии). Имеющиеся приблизительные оценки совокупной интеллектуальной собственности России оперируют все же цифрами порядка нескольких сотен миллиардов долл. (правда, при этом следует учитывать постоянно происходящее "размывание" этих активов как за счет их интенсивной, демпинговой утечки за рубеж, так и просто за счет устаревания). Потенциал же ежегодного объема производства интеллектуального продукта в стране оценивается специалистами до нескольких десятков миллиардов долларов. (Интересно отметить, что, по замечаниям А. И. Неклессы, человеческий капитал России и сейчас работает, но преимущественно по прямым связям с североатлантическим регионом и, возможно, еще в большей степени с экономическими субъектами Большого тихоокеанского кольца. При этом сделки совершаются в серой зоне, на 99% используя ресурсы Интернета.) Создание же условий для эффективной легальной работы инновационных ресурсов будет содействовать возникновению воспроизводственной модели внешнеэкономического сотрудничества, что позволит России, "вписавшись" в геоэкономическое пространство стран-лидеров СВА на правах стратегического партнера, подключиться к мировым воспроизводственным циклам.
Ориентация на создание воспроизводственной модели внешнеэкономических связей (ВЭС) в рамках нового регионализма может способствовать и решению проблем внутреннего российского регионализма. В современной России сложилось так, что региональные органы власти, как правило, мотивированы скорее геоэкономическими, чем геополитическими соображениями. Переплетение геоэкономики и геополитики особенно заметно на примере приграничных регионов, которые вынуждены решать реальные проблемы жизнеобеспечения, в том числе с помощью ресурсов экономической интеграции с зарубежными партнерами. Заинтересованность региональных властей в приграничном сотрудничестве способствует появлению и внедрению в практику новых моделей международного взаимодействия.
Однако приверженность регионов геоэкономической стратегии не означает бесконфликтности в ее реализации. К примеру, зависимость от иностранных товаров или рабочей силы может иметь негативные геоэкономические последствия для регионального хозяйства. Ярким доказательством этого является вполне обозначившаяся товарная и демографическая экспансия Китая на Дальнем Востоке. К еще более опасным результатам могут привести часто предлагаемая в качестве "панацеи от бед" интеграция через разные совместные проекты, свободные экономические зоны.
Геоэкономический подход должен внести существенные коррективы в формирование российской внешней и внутренней политики с учетом интересов национальной, а в ее рамках и региональной безопасности: защита не только суверенитета и суверенных границ, но и далеко вынесенных за национальные рамки геоэкономических границ как зон экономического влияния. Такой подход, как представляется, предполагает серьезный анализ на всех уровнях власти и выбор для осуществления только тех проектов, которые отвечают по крайней мере двум тесно взаимосвязанным требованиям. С одной стороны, способствуют действию центростремительных, а не центробежных сил в рамках формирующейся модели отечественного федерализма, с другой — прямо или косвенно содействуют созданию условий для формирования воспроизводственной модели внешнеэкономического сотрудничества. Это означает, что, во-первых, включение России в тихоокеанское геоэкономическое пространство должно проходить не только через отдельные регионы, испытывающие давление двойного провинциализма: собственного центра и азиатского регионализма. Поэтому проблему региональной интеграции для нашей страны необходимо рассматривать как проблему стратегического "вписывания" всей России в геоэкономику региона. Во-вторых, остро необходимое для страны создание воспроизводственной модели ВЭС может, безусловно, начинаться с точек роста — отдельных регионов, обладающих определенными конкурентными преимуществами. При этом важно не просто извлечь выгоду из своего географического положения или даже правильно позиционироваться, необходимо определить, какие факторы внутрирегионального развития могут поддерживать геоэкономические интересы других стран. (Игнорирование этого положения, проявившееся, например, в отсутствии условий массированного привлечения финансовых ресурсов для создания инфраструктуры для работы иностранного капитала, стало причиной неудачи эксперимента по развитию свободных экономических зон — СЭЗ — в России.) С точки зрения учета этих требований особого внимания должна заслуживать стратегия создания на территории России единой коммуникационной системы — своего рода транспортного плацдарма, соединяющего ЕС и АТР и позволяющего стране стать необходимым участником воспроизводственного процесса региона.
Еще по теме 5.4. "Российский проект" в геоэкономике:
- 1.4.8. Определение понятий "капитальный ремонт" и "реконструкция"
- 15.3. ПАРИТЕТ ОПЦИОНОВ "ПУТ" И "КОЛЛ"
- 1.4. "Надомники": кровавые "подвиги" гомосексуалистов
- 4.5.3. Порядок перехода с "оплаты" на "отгрузку"
- "БОЛЬШИЕ ИДЕИ" В РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ
- Раздел IX. "БОЛЬШИЕ ИДЕИ" В РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ
- Глава 3. МОЖНО ЛИ ВОЗРОДИТЬ ИДЕЮ «ТРЕТЬЕГО РИМА"? КОНЕЦ КОНЦЕПЦИИ "ОБЩЕГО ДОМА"
- Налоговый учет при смене объекта налогообложения Переход с объекта "доходы минус расходы" на объект "доходы"
- 2.3.5. Приложение N 5 "Расчет распределения авансовых платежей и налога на прибыль в бюджет субъекта Российской Федерации организацией, имеющей обособленные подразделения"
- Пример банковского WWW-сервера в России (Сервер банка "Российский Кредит")
- Заполнение раздела 3 "Сведения, необходимые для применения налогоплательщиками налоговой льготы, установленной подпунктом 1 пункта 1 статьи 239 Налогового кодекса Российской Федерации" Декларации и раздела 3.1 "Расчет соответствия условий на право применения налоговых льгот, установленных абзацами вторым и третьим подпункта 2 пункта 1 статьи 239 Налогового кодекса Российской Федерации" Декларации